РОСТОВЩИЧЕСТВО В ДРЕВНЕМ РИМЕ

В V-III ВВ. ДО Н.Э.

Недостаток земли у одних и отсутствие у других, бедность многих хозяйств, а также потребность в скоте и рабах, вынуждали граждан прибегать к займу. Долговые обязательства гарантировались личностью заемщика: в случае непогашения долга с процентами суд отдавал должника в полное распоряжение кредитора до выплаты либо отработки долга (Liv. VI.14.10; 18.14). При непогашении займа, оказываясь фактически в положении раба, заемщик сохранял за собой гражданские права, юридическую свободу и имущество (Liv. II.24.6). В 495 г. до н.э. был принят закон запрещающий заимодавцу держать «римского гражданина в оковах или в неволе, лишая его возможности записаться в консульское войско» (Liv. II.24.6). Уже сам факт принятия закона указывает на существование в Риме значительного числа закованных должников (Liv. II.24.8). Это подтверждается и сообщением Тацита, о том, что «ростовщичество в Риме — застарелое зло, весьма часто бывшее причиной восстаний и смут» (Ann. VI.16.2). Данный указ позволял государству призывать «граждан в оковах» на воинскую службу, но никак их не освобождал от долговых обязательств перед кредиторами. Однако, последние в любом случае понесли бы определенный ущерб, который захотели бы компенсировать. Понимая ситуацию, государство в том же указе запрещает кредитору посягать на имущество своего отсутствующего заемщика (Liv. II.24.6). Стремление закованных должников вырваться, пусть и временно, из-под власти заимодавцев, даже ценою воинской службы, свидетельствует скорее всего о крайне тяжелых условиях их содержания (Liv. II.24.7).

Согласно источникам, в середине V в. до н.э. децемвирами «было установлено, что никто не вправе взимать более одной унции росту» — ¹/₁₂ отданной взаймы суммы, что составляет 8,3 % годовых (Tac. Ann.VI.16.3). Но, несмотря на принятое решение, проблема задолженности продолжала оставаться крайне острой. Осужденных ежедневно уводили толпами с форума, «знатные дома [были] полны узников» (Liv. VI.36.12). Простой народ оказался нещадно разорен ростовщичеством (Liv. VI.37.2). В кабалу попадали даже люди прославленные. Известен случай осуждения за долги «центуриона, знаменитого своими подвигами» (Liv. VI.14.3). Интеррекс Марк Манлий Капитолийский охарактеризовал сложившуюся ситуацию, как бедствие народа, обвиняя в этом заполонивших форум ростовщиков (Liv. VI.14.3; 39.9). Исходя из сложившейся ситуации, есть основание полагать, что ставка в размере 8,3 % была лишь номинальной, реально же деньги стоили гораздо дороже.

Первый из предложенных Лицинием и Секстием в 375 г. до н.э. законов, был о долгах. Формулировка данного законопроекта была следующей: «чтобы, вычтя из суммы долга то, что начислялось как проценты, остаток погашать равными долями три года» (Liv. VI.35.4). Это предполагало, во-первых выплату долга «без роста», а во-вторых, продление срока его погашения (Liv. VI.36.12). Попытки принятия этого закона вызвали ярое сопротивление со стороны знати. А потому, спустя только восемь лет «постановление о процентах утвердили» (Liv. VI.39.2).

Если исходить из того, что закон о долгах от 367 г. до н.э. исполнялся должным образом, значит задача погашения займов, для тысяч закованных должников, существенно облегчалась. «Граждане в оковах» получали трехлетнюю «отсрочку» от кабалы, а списание процентов означало выплату лишь основного долга или его оставшейся части. Те заемщики, которые были закованы только за невыплату процентов, с принятием закона о долгах, приобретали полную свободу от кредитора. Однако, не столько экономический, сколько административный, по своей сути закон, игнорировал стоимость займа, нанося серьезный удар по кредиторам и тем самым, провоцируя их на обход данного закона.

В 357 г. до н.э. годовую «ставку снизили до половины унции» — 4,2 % (Tac. Ann.VI.16.3; Liv. VII.16.1). Как результат, «заимодавцы прибегали к хитроумным уловкам», так что принятые в народных собраниях «множество постановлений, направленных против обходящих этот закон, в нарушение никогда не переводились» (Tac. Ann.VI.16.4). О том, что реальные процентные ставки по займам были куда выше допустимых законом, свидетельствует и предложение народного трибуна Луция Генуция в 342 г. до н.э. «утвердить закон, запрещающий ростовщичество» (Liv. VII.42.1). Интересно, что Тацит говоря об инициативе Генуция, под ростовщичеством буквально понимает — «отдавать деньги в рост», то есть путает с обычной ссудой (Ann. VI.16.3). Ростовщичество предполагает высокий процент, значительно превышающий ссудный. Следовательно, борьба с ростовщичеством — борьба за снижение высокого процента, а не борьба за отмену «роста» вообще, как понимает Тацит.

В 326 г. до н.э. был принят «Lex Poetelia Papiria», согласно которому «должников перестали отдавать в кабалу», «запретили впредь их кабалить» (Liv. VIII.28.1,9; Val. Max.VI.1.9). Казалось бы благородное решение. Однако, в том же законе прописывалось, что «за взятые в долг деньги отвечает имущество должника» (Liv. VIII.28.9). Lex от 326 г. до н.э. отменил существовавшую с 495 г. до н.э. норму неприкосновенности имущества (Liv. II.24.6). Отныне, в случае непогашения займа, с учетом положений закона о долгах от 367 г. до н.э., а именно, после списания процентов и продления срока погашения основного долга, у заемщика отбиралась соразмерная долгу часть его собственности в пользу заимодавца. «Lex Poetelia Papiria» преподнесенный, как средство избавления от долговой кабалы, на самом деле отражал интересы кредиторов, обогащая последних имуществом должников, для которых, потерять имущество (землю, скот) означало обречь свою семью на нищету. Здесь следует отметить, что проблема задолженности сыграла немаловажную роль в перераспределении земельной собственности в пользу нобилитета и усилении имущественной дифференциации в обществе.

Утверждение Ливия о том, что закон от 326 г. до н.э. привел к «падению оков долговой кабалы», и простой народ «обрел свободу», является преувеличением (VIII.28.1,8). Закон включал в себя положение разрешающее «держать в колодках или оковах вплоть до уплаты долга тех, кто заслужил наказание за причиненный ущерб» (Liv. VIII.28.8). Скорее всего, под эту категорию подпадали заемщики не располагавшие достаточной, для погашения долга, собственностью. Они продолжали пребывать в заточении, поэтому говорить о падении оков долговой кабалы нельзя.

Ростовщичество, а значит и проблема долгов, продолжали существовать и в III в. до н.э., о чем свидетельствует привлечение в 295 г. до н.э. «к суду нескольких ростовщиков» (Liv. X.23.11). За нарушение, какого именно закона они были осуждены, не сообщается. Но, было бы наивно полагать, что эти лица, ссужая деньги под 4,2 % годовых, сумели бы сколотить себе столь большое состояние, о котором упоминает Ливий (X.23.12). Не исключено и нарушение других вышеприведенных законов.