История/2.
Отечественная история
К.и.н. Бодяк
М.Г.
Иркутская государственная
сельскохозяйственная академия
Особенности использования труда ссыльнокаторжан в конце ХIХ – начале ХХ веков
на примере Зерентуйской тюрьмы Нерчинской каторги
Наряду с особо суровым режимом для каторжных
тюрем, созданным законом 1879 г., когда за начальниками была сохранена большая
власть, сохранились и тяжкие работы (292-298 ст. Устава о ссыльных изд. 1890
г.). До 1885 г. работы делились по предполагаемой их тяжести на три разряда –
рудниковые, крепостные и заводские[1].
Согласно 16 ст. Уголовного Уложения, каторжные подвергались тяжелым
принудительным работам, как в помещениях тюрем, так и вне их[2].
Работы разделялись на доходные, хозяйственные и внешние которые в своей
совокупности поглощали около 5/6 всех рабочих подёнщин[3].
Вне тюрем каторжные использовались на
кабинетских приисках, по постройке железных дорог и грунтовых путей[4].
Но по 309 ст. Устава о ссыльных изд. 1890 г. на эти работы назначались уже не
все ссыльнокаторжные, а по усмотрению начальства, лишь некоторые разряды,
начиная с исправляющихся. При безупречном их поведении 10 месяцев считались за
год каторжных работ.
К наружным работам относились земляные,
полевые, дорожные, лесорубные (заготовка дров для тюремных надобностей),
сенокосные, строительные (ремонт и сооружение казённых зданий),
ассенизационные, обозные (перевозка в пределах каторги различных грузов), по
очистке мусора, кирпичеделательные, бетонные, гончарные. К внутренним работам –
портняжные, ткацкие, сапожные, столярные, токарные, слесарно-кузнечные,
типографские, переплётные, картонажные, прачечные. Тюрьмы обладали большой
рабочей силой и поэтому должны были сами себя кормить, поить, отапливать и
одевать.
Внешние работы производились заключёнными
Зерентуйской каторжной тюрьмы в соответствии с расписанием с 1 марта по 1
октября. Продолжительность работ определялась 11 часами в сутки. В остальные
месяцы года каторжане должны были работать по 10 часов, включая время,
определённое для школьных занятий и для довольствия заключённых пищей, но не
больше, чем на 2 часа в день[5].
Согласно циркулярам ГТУ от 15 марта 1908 г. № 22, от 25 октября 1910 г. № 39,
от 7 ноября 1911 г. № 23, запрещалось выводить на внешние работы
ссыльнокаторжных, лишённых всех прав состояния, осуждённых на бессрочную
каторгу, женщин, евреев, бродяг, совершивших побеги и склонных к ним,
рецидивистов[6]. При
отправлении на внешние работы каторжане разделялись на «десятки» (группы по 10
человек – 302 ст. Устава о ссыльных изд. 1890 г.). В случае побега одного
заключённого, все остальные подвергались дисциплинарному взысканию и их снимали
с работ, таким образом, складывалась круговая порука.
Хозяйственные работы в виде постоянного
занятия (хлебопёки, кашевары, истопники, палатные служители) оплачивались из
доли арестантского заработка, поступающей в пользу тюрьмы. Когда заключённые
назначались на хозяйственные работы по очередному наряду, они исполнялись ими
бесплатно. За огородные работы и за покосы ссыльнокаторжные платы тоже не
получали. Если заключённые, занятые хозяйственными работами, получали
вознаграждение из подлежащих казённых кредитов или экономических сумм, то их
заработок распределялся на соответствующие доли (359 ст. Устава о содержащихся
под стражей): в пользу тюрьмы, казны и заключённого.
Ежедневный заработок одного заключённого на
всех работах составлял в среднем около 20 копеек в конце XIX века и около 29
копеек в ХХ веке. 10% заработка ссыльнокаторжных поступало в пользу работающих,
остальные деньги распределялись по назначению, согласно 365 ст. Устава о
содержащихся под стражей изд. 1890 г.[7]
Деньги, причитающиеся заключённым, записывались в их рабочие книжки.
В конце XIX – начале ХХ веков
ссыльнокаторжные Зерентуйской тюрьмы направлялись на работы в рудники:
Трёхсвятительский, Воздаянский, Савинский, Спасский, Чашино-Ильдиканский[8].
Работы производились под наблюдением со стороны тюремного ведомства (военного
конвоя, надзора) и со стороны
горно-специальных нарядчиков. Горное начальство руководило работами в
техническом отношении и доставляло требующиеся для работ инструменты;
непосредственно наблюдало за рабочими из каторжных и снабжало их одеждой и
продовольствием (292 ст. Устава о ссыльных изд. 1890 г.).
В апреле 1896 г. 198 заключённых Зерентуйской
каторжной тюрьмы были отправлены на железнодорожные работы в Читу и Нерчинск[9].
В основном это были мастеровые для строительства временных тёплых бараков. На
рудничных работах требовалось всё меньшее число рабочих, поэтому большинство
ссыльнокаторжных оставались без работы[10].
Некоторые заключённые-мастеровые, привлекались на строительно-ремонтные работы
как внутренние (на постройке тюремных зданий), так и внешние (в пади Сосновка,
при Савинском руднике). Заключённые были заняты заготовкой дров, угля, возкой
воды, выжиганием извести, вырубкой плах, досок, изготовлением лопат, корыт,
выделкой пыжей, катанием потников, валенок, набивкой папирос, шитьём и починкой
одежды, белья и обуви. Также они шили
пальто для детей приюта, фуражки, обувь на волю. Каторжан привлекали к работе
служителями в лазарете и при приюте.
В начале ХХ века ссыльнокаторжных Зерентуя
привлекали на работы только в Воздаянском руднике. С 1906 г. серебросвинцовые
рудники закрывались по причине их убыточности для государства, каторжане
Зерентуя привлекались на работы на Нижне-Борзинских и Ундинских золотых
промыслах ведомства Кабинета Е.И.В.[11]
В Приказах по Управлению Нерчинской каторги помещались ежемесячные ведомости о
количестве заключённых в тюрьмах каторги и о числе командированных на промыслы.
Проследив эти данные по Зерентуйской тюрьме можно сделать вывод, что на
протяжении 1900-1907 гг. командировалось от 200 до 480 заключённых, что
составляло в отдельные годы от 25 до 58 % от их общего числа[12].
С 1 апреля 1908 г. работы на золотых
промыслах были реорганизованы[13].
Заключённые выводились только на домашние бесплатные работы. Начальство каторги
начало задумываться о расширении платных работ в тюрьмах, благодаря чему в
целом около 62-68 % заключённых от общего их числа были заняты работами[14].
Большинство заключённых занимались до ссылки
сельским хозяйством. Исходя из этого, по местным условиям Зерентуйской тюрьмы,
рекомендовалось расширить хлебопашество
и огородничество, чтобы тюрьма сама себя обеспечивала овощами на целый год.
Для занятия работами заключённых при тюрьме
рекомендовалось так же расширить выделку кирпича для тюремных построек и на
продажу частным лицам; добычу охры для приготовления из неё краски; кузнечные, бондарные, шорные, слесарные,
столярные, печные, сапожные, портняжные работы. Предлагалось устроить в тюрьме
особую мастерскую для ткацкого производства холста (эту работу могли бы
выполнять и малосильные заключённые). Рекомендовалось также во всех тюрьмах
каторги организовать производство по пошиву шуб и полушубков для заключённых
(сбыт на полушубки мог быть обеспечен и в войска). В 1915 г. предлагалось
перенести мыловаренный завод при Мальцевской тюрьме в Зеретуй.
Исполняющий обязанности начальника тюрьмы
Г.Н. Чемоданов в 1910 г. освободил две камеры для уголовных и политических
заключённых под мастерские и приобрёл
инструмент (швейные машины, ножницы и т.п.) на 500 руб.[15]
В случаях, когда заключённые оставались на ночь в этих помещениях, инструменты
оттуда выносились. Мастерские отлично прививались, давали заработок
заключённым. Одновременно в тёмных подвальных коридорах устраивались помещения
для мастерских. Закончены они были уже при И.И. Высотском.
В 1911-1913 гг. заключённые Зерентуя были
заняты на внутренних строительных работах по капитальному ремонту тюрьмы. С
началом империалистической войны все тюрьмы работали на оборону. Циркуляры ГТУ
от 18 апреля и 28 мая 1916 г., за № 34, 40 предлагали меры организации работ
ссыльнокаторжных на нужды военного времени. Начальникам тюрем было предписано
подать данные в Забайкальскую областную инспекцию о наличии мастеровых в
тюрьмах. Так, в Зерентуе в 1915 г. содержалось 47 слесарей, 47 плотников, 39
столяров, 31 кузнец, 11 сапожников, 9 портных, 8 оружейных мастеров, 5
литейщиков и т.д.[16]. В тюрьме
была поставлена машина, на которой ссыльнокаторжные (несколько сот уголовных,
главным образом, китайцы) дёргали шерсть, затем выделывали вязаные перчатки и
отправляли в армию.
Военный губернатор Забайкальской области А.И.
Кияшко в отчёте о состоянии Нерчинской каторги в 1914 г. отмечал из доходных
предприятий молочные и сельскохозяйственные фермы при Зерентуйской и Кадаинской
тюрьмах. Ссыльнокаторжные Зерентуйской тюрьмы помогали местному населению
бесплатной уборкой полей; заключённые подавали прошения о разрешении бесплатно
работать в тюремных мастерских по выполнению заказов «Красного Креста», что
губернатор расценил как «подъём патриотических чувств».
Ссыльнокаторжных Зерентуя вновь стали
отправлять на Борзинские промыслы[17].
Забайкальский областной тюремный инспектор Э.Н. Фон-Кубе при осмотре помещений
для работающих на Нижне-Борзинских приисках, остался крайне не доволен их
состоянием: бараки по своему кубическому содержанию не соответствовали
количеству содержащихся в них заключённых; большинство заключённых заканчивали
работу рано и потом больше не работали. На сверхурочные работы, по мнению Кубе,
администрация обращала мало внимания. Инспектор заметил, что «вместо мяса в
котёл попадают потроха»[18].
В 1916 г. из числа камер в тюрьме (26 общих и 18 одиночных) 6 общих и 2
одиночных были заняты мастерскими, в которых мастеровые оставались для ночлега[19].
Ссыльнокаторжным вне тюремного разряда, находящимся в
услужении у чинов Нерчинской каторги, плата производилась в следующем размере:
приходящей прислуге, не состоящей на хозяйственном довольствии, платили по 4
рубля в месяц, из которых на руки им отдавалось лишь 1 р. 20 к., а остальные 2
р. 80 к. производили по книге заказов с подразделением на доли, согласно 359
ст. Устава о содержащихся под стражей. Кроме того, в соответствии с
Приказом начальника каторги от 21
апреля 1911 г. за № 73, прислуге выдавалось натурой продовольствие по тюремной
раскладке[20]. Прислуга,
состоящая при Зерентуйском детском приюте получала как довольствие по
раскладке, так и установленную плату из сумм приюта полностью, без делений на
доли, применительно к работающим в тюрьме (на основании 363 ст. Устава о
содержащихся под стражей и пункта инструкций для приюта). Отдавать
ссыльнокаторжных в услужение к частным лицам воспрещалось.
Вне тюремные ссыльнокаторжные служили иногда
рассыльными (по поручению начальника тюрьмы отвозили пакет с бумагами в другие
тюрьмы или получали корреспонденцию из почтового отделения)[21].
Местные жители за известное вознаграждение давали им различные поручения.
Зарабатывая себе средства к жизни этим путём, рассыльные, имея связь с
каторжными, содержащимися в тюрьмах, служили посредниками для сношений их с
находящимися на свободе лицами, передавали письма и другие запрещённые предметы
из одной тюрьмы в другую.
Итак,
действующим Уставом о содержащихся под стражей был установлен порядок приёма и
размещения заключённых, их содержания и занятия работами. Однако постоянное
переполнение тюрем каторги не всегда позволяло соблюдать эти правила.
Начальник тюрьмы назначал ссыльнокаторжных на работы.
На внешние работы вне тюрьмы должны были назначаться только ссыльнокаторжные,
начиная с разряда исправляющихся, их строго фильтровали, отбирая более надёжных
и делили на «десятки», устанавливая круговую поруку друг за друга во избежание
побегов. Заработок заключённого распределялся на доли, в рабочую книжку
заключённого поступало лишь 10 % заработка. Основная масса заключённых была
занята внутренними работами, особенно с 1906 г., когда серебросвинцовые рудники
были закрыты по причине их убыточности для казны. В связи с реорганизацией
золотых промыслов в 1908 г. администрации тюрьмы приходилось заботиться о
расширении внутренних платных и хозяйственных работ, об организации тюремных
мастерских.
[1]Познышев С. К вопросу о преобразовании нашей каторги. М. 1914. С. 8.
[2] ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 4241 (к. 561).-Л. 5-5об.
[3] Дриль Д.А. Ссылка и каторга в России… С.Пб., 1898. С. 4-11.
[4] ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 1.-Ед.хр. 488.-Л. 150, 153об.-158.
[5] ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 1.-Ед.хр. 181.-Л. 116; ГАИО.-Ф. 113- Оп. 7.-Ед.хр. 955.-Л. 171, 171об.; -Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 3685 (к. 533).-Л. 107об.-108; Россия. ГТУ. Отчёт по ГТУ за 1911г. Ч. 1. Объяснения. С.Пб., 1913. С. 62-67.
[6] ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 4543 (к. 577).-Л. 370. Циркулярами было рекомендовано назначать на внешние работы ссыльнокаторжных, проведших в тюрьме не менее месяца (т.е. заключённых, которых тюремная администрация знает).
[7] ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 1.-Ед.хр. 95.-Л. 26; -Ед.хр. 153.-Л. 330; -Ед.хр. 234.-Л. 7об., 12; -Ед.хр. 248.-Л. 12, 23об., 32об., 74об., 95; -Ф. 28- Оп. 1.-Ед.хр. 18.-Л. 14; ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 22 (к. 436).-Л. 38-41 (циркуляр ГТУ от 25 апреля 1886 г. № 13 «О порядке занятия арестантов работами и о распределении выручаемого от работ дохода»); -Ед.хр. 2199 (к. 479).-Л. 6-7, 10-12об.; -Ед.хр. 3685 (к. 533).-Л. 259; -Ед.хр. 3873 (к. 548).-Л. 19; -Ед.хр. 4170 (к. 556).-Л. 28; -Ед.хр. 4241 (к. 561).-Л. 15; Тюремный вестник. 1906. № 4. С. 288; 1910. № 2. Приложения. С. 49; Каторга в Сибири. Извлечение из отчёта о служебной поездке начальника ГТУ П.К. Грана в Сибирь в 1913 г. С.Пб., 1913. С. 29; Сибирь. 1910. № 202. С. 3.
[8]ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 1.-Ед.хр. 95.-Л. 4об., 24об.-26, 27об.; - Оп. 4.-Ед.хр. 296.-Л. 61-63; ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 3351 (к. 517).-Л. 37об.
[9] ГАЧО.-Ф. 28- Оп. 1.-Ед.хр. 6.-Л. 81об.; -Ед.хр. 136.-Л. 4, 6об.-8об., 34; -Ед.хр. 164.-Л. 3, 6, 22; -Ф. 1 (т)- Оп. 4.-Ед.хр. 210.-Л. 26-31об.; Сибирь. 1910. № 199. С. 4; Право. 1910. № 41. С. 2449.
[10] Так как около половины заключённых не были заняты работами, начальник Нерчинской каторги Томилин в марте 1889 г. рекомендовал начальникам тюрем увеличить прогулки заключённых в тюремной ограде до полутора часов. ГАЧО.-Ф. 28- Оп. 3.-Ед.хр. 9.-Л. 93.
[11] ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 4.-Ед.хр. 247.-Л. 9об., 10, 16; -Ед.хр. 258.-Л. 11, 16; -Ед.хр. 285.-Л. 268; -Ед.хр. 292.-Л. 4об., 10-10об.; - Оп. 1.-Ед.хр. 132.-Л. 23об., 30об.; -Ед.хр. 146.-Л. 3об., 13об.; -Ед.хр. 168.-Л. 2об, 9; -Ед.хр. 190.-Л. 171; ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 3685 (к. 533).-Л. 138.
[12] ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 1.-Ед.хр. 112.-Л. 9, 21, 26об., 36, 58, 72, 92, 113об., 132об., 153, 178об., 195, 218об., 253об., 285об., 293об., 325об., 335об., 382об., 422об., 427, 451, 464об., 480; -Ед.хр. 150.-Л. 19, 33, 39об., -Ед.хр. 160.-Л. 27, 40, 44об., 50, 62об., 90об., 100об., 107об., 112об., 116об., 209об., 215, 220об., 223, 254, 277, 283, 307, 321об., 361об., 375об., 379, 416об., 429об., 432; -Ф. 28- Оп. 1.-Ед.хр. 82.-Л. 170об., 189, 217об., 237, 273об., 285, 317об., 353об., 374, 403, 415об., 428об., 457об., 466об., 483; -Ед.хр. 83.-Л. 9об., 18, 43, 48, 62, 79об., 96, 110об., 120, 133об., 147об., 167, 184об., 190об., 210, 231, 253об., 280об., 288об., 299об., 313, 318об., 328об., 351об., 377.
[13] Согласно инструкции ГТУ от 29 апреля 1906г. //ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 4.-Ед.хр. 293.-Л. 11об., 20об., 21об.
[14] ГАЧО.-Ф. 1 (т)- Оп. 1.-Ед.хр. 144.-Л. 52; -Ед.хр. 153.-Л. 60, 126, 130; -Ед.хр. 176.-Л. 9-11; -Ед.хр. 207.-Л. 4, 6; - Оп. 4.-Ед.хр. 285.-Л. 119, 270; -Ед.хр. 296.-Л. 61-63; -Ед.хр. 306.-Л. 137, 139; -Ед.хр. 368.-Л. 10; -Ф. 113- Оп. 7.-Ед.хр. 271.-Л. 103, 104.
[15] ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 4226 (к. 560).-Л. 14об., 16, 28об., 40об., 56, 58, 59, 61об., 62, 67, 70об., 77.
[16] ГАЧО.-Ф. 113- Оп. 7.-Ед.хр. 380.-Л. 17, 25, 26; -Ед.хр. 524.-Л. 1-6об., 24; -Ед.хр. 527.-Л. 27, 33об., 42; -Ед.хр. 632.-Л. 63, 77об.; -Ед.хр. 658.-Л. 3; Право. 1914. № 36. С. 2553. По манифесту от 14 сентября 1916 г. заключённым, работающим на оборону (при одобрительном поведении), срок заключения сокращался на 1/5. //Право. 1916. № 38. С. 2084; Михлин Е. Театр в Горном Зерентуе. //Каторга и ссылка. 1928. № 1. С. 93.
[17] Добыча золотой руды производилась только ссыльнокаторжными Зерентуйской тюрьмы у частных подрядчиков на Нижне-Борзинских промыслах. //ГАЧО.-Ф. 113- Оп. 7.-Ед.хр. 658.-Л. 4об.; -Ф. 1 (т)- Оп. 2.-Ед.хр. 2675.-Л. 2об., 4-7, 11-13об.; - Оп. 4.-Ед.хр. 368.-Л. 10; -Ед.хр. 370.-Л. 2-49 (именные списки ссыльнокаторжных Зерентуйской тюрьмы, работающих на Н./Борзинских золотых промыслах).
[18] ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 4549 (к. 578).-Л. 2об.; Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т. 3. Изд. 3. М., 1961. С. 27.
[19] ГАЧО.-Ф. 113- Оп. 7.-Ед.хр. 465.-Л. 40об., 48; -Ед.хр. 888.-Л. 3-6об.
[20] ГАЧО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 4543 (к. 577).-Л. 87.
[21] ГАИО.-Ф. 25- Оп. 6.-Ед.хр. 3134 (к. 508).-Л. 110.