Социокультурная антропология

Д.и.н. Елена Носенко-Штейн

Институт востоковедения РАН, Москва

Размышления о роли некоторых социальных и гуманитарных наук и их взаимодействии

Доклад посвящен некоторым тенденциям в отечественной социокультурной антропологии и ее взаимодействию с тем комплексом дисциплин, который в России называют иудаикой, а за рубежом Jewish Studies.

В XXI в. наблюдается неуклонный рост интереса к антропологическим исследованиям и увеличение удельного веса социальной и культурной антропологии в системе современных гуманитарных и социальных наук. Это вызвано множеством причин, в том числе интересом к проблемам этничности, культурного наследия, диаспор и мигрантов, конфессиональных движений, межэтнических конфликтов и др. Однако, в постсоветской России антропология нередко оказывается на «обочине» научного и образовательного процессов. Это является следствием системного кризиса российской науки, разрушением локальной советской этнографической школы, недостаточным внедрением даже общих антропологических курсов в систему вузовского обучения. Российская антропология существенно отстает от перемен в обществе, нередко сосредоточиваясь на изучении традиционной этнической и / или крестьянской культуры.

Это тем более грустно, что антропология имеет ряд существенных преимуществ перед социологией и политологией в плане более глубокого проникновения в суть рассматриваемых явлений, не ограничиваясь локальными рамками и выходя на гораздо более широкий контекст; она также предполагает теоретические обобщения, без которых научные данные практически лишены смысла. Антропология находится на стыке гуманитарных и социальных дисциплин, следовательно антропологи могут вносить очень важный вклад в развитие многих из них. Поэтому необходимо шире внедрять ее в процесс вузовского обучения, а также в некоторые традиционные комплексы дисциплин: славистику, иудаику и некоторые другие.

Одна из причин редкого обращения антропологов к этим областям знания коренится в до сих пор распространенном взгляде на антропологию как на науку, «изобретенную» для изучения так называемых «примитивных народов». Если вспомнить классификацию Кл. Леви-Стросса, то эта характеристика соответствует двум ее ступеням: той, которую принято называть «этнографией», науке преимущественно описательной и сосредоточенной в основном на изучении примитивных обществ или традиционной, чаще крестьянской культуры Европы: той, которую обозначают как «этнология» — науке теоретической, но основанной на данных этнографии и сконцентрированной по преимуществу на сходных сюжетах.

Однако изучение традиционных культур в Европе становилось все более затруднительным по причине модернизации европейских обществ. Иными словами традиционная полевая этнография (и в определенной степени — этнология) все более исчерпывала себя как научная дисциплина. Поэтому с середины XX в. антропологи все чаще стали обращаться к разным обществам и сферам человеческой деятельности, в том числе вполне модернизированным.

Сходные процессы протекают и на территории бывшего СССР, где этнография долгое время находилась под воздействием школ и течений, сложившихся еще в XIX в., особенно в Германии. Поэтому здесь она мало напоминала социальную и культурную антропологию, получившую развитие в Западной Европе и США. Замечу, что традиционная «советская» этнография также испытывала менее жесткий идеологический прессинг, нежели ряд других гуманитарных и социальных дисциплин. В результате этнология (антропология) в постсоветской России получила новый импульс к развитию.

Многое из сказанного удивительно созвучно тому, что происходит в иудаике, особенно российской. Научное изучение разных аспектов еврейской культуры началось в 1820-е гг. в Германии, где сложилась так называемая «наука о еврействе» (Wissenschaft des Judentums), первоначально включавшей библейскую критику и историю еврейского народа (особенно в древности и эпоху средневековья) и использовала методы, апробированные европейской наукой того времени. Вскоре иудаика получила распространение во всех крупных европейских научных центрах. Так стали называть совокупность дисциплин, включавших библеистику; изучение Талмуда и других еврейских текстов античного и средневекового периодов; историографию и археологию; еврейские языки и литературу; историю еврейского народа различных эпох, а также еврейскую философию и право. Именно эти дисциплины стали «ядром» современной иудаики.

На рубеже XIX —XX вв., в иудаике получило развитие изучением экономики, социологии, психологии. Стремление к тому, что тогда называли «национальным возрождением», стимулировало усиление интереса к еврейской этнографии и фольклору. После Катастрофы европейского еврейства и создания Государства Израиль в иудаике возникли новые направления: изучение Холокоста, а также израилеведение.

В настоящее время Jewish Studies изучаются и преподаются во многих университетах и научных центрах Европы, США. В России иудаика как научное направление возникла сравнительно поздно, в конце XIX — начале XX в. В СССР исследования в области иудаики были практически свернуты. После перестройки были созданы центры, где изучают многие направления в иудаике, готовят соответствующих специалистов, в ряде вузов читают отдельные спецкурсы. Но «еврейские» кафедры практически не готовят антропологов, а государственные университеты и академические институты обычно не ведут подготовки специалистов в области иудаики. Более того, при всем разнообразии дисциплин, которые входят в понятие «иудаика», антропология по-прежнему находится на положении «бедной родственницы», хотя она, безусловно, могла бы занять достойное место в изучении многих животрепещущих проблем.

Таким образом, как уже говорилось, необходимо шире внедрять социальную и культурную антропологию в систему вузовского обучения в России (общие и специальные курсы). Говоря же об отдельных областях научного знания – в нашем случае об иудаике (а также славистике и ряде других), следует стремиться к более тесному взаимодействию антропологии с этим комплексом научных знаний.