Филологические науки /7. Язык, речь, речевая коммуникация

К.ф.н. Григорьева В.С.

Тамбовский государственный технический университет, Россия

Диалектика аргументативного дискурса

В настоящей работе аргументативный дискурс рассматривается с точки зрения интерактивного подхода – это последовательность высказываний в определенной коммуникативной ситуации, в процессе развертывания которой говорящие попеременно осуществляют речевые шаги с определенной коммуникативно-прагматической целью, а именно – убедить собеседника в истинности какого-либо суждения и заставить его принять это мнение.

Наиболее существенным для построения типологии аргументативных диалогов считается признак, характеризующий модус взаимодействия партнеров. Если цели коммуникантов в основном совпадают, этот диалог именуется кооперативным. Примером могут служить неформальные беседы социально равноправных партнеров с высокой степенью знакомства. В таких разговорах языковая интеракция является самоцелью, она выдвигается всеми на первый план. Спонтанные разговоры знакомых служат в большинстве случаев поддержанию положительных отношений между равноправными партнерами в неформальных ситуациях. Наиболее часто используемые стратегии в таких ситуациях – кооперационные стратегии. Как показывают многочисленные исследования, эти стратегии влияют непосредственно на технологию мены коммуникативных ролей. Так как партнеры, как правило, хорошо друг друга знают, они позволяют друг другу перебивать себя, допускают повторы и взаимное говорение, нахлесты и воспринимают это терпимо и даже положительно оценивают. Кооперация нахлестов обусловлена тем, что коммуниканты хотят совместно сделать свои речевые вклады и выразить свою эмоциональную близость и согласие.

Конфликтные диалоги маркированы различными целями коммуникантов. В зависимости от того, стремятся ли коммуниканты к согласованию своих целей, избираются также разные стратегии. Мы предлагаем различать два вида аргументационных стратегий: аргументации убеждений, для которых характерна готовность коммуникантов к компромиссу и те стратегии, которые образуют противоположность к этой, т.е. установка на конфликт, когда участники коммуникации решительно настаивают на своей точке зрения, не стремясь хотя бы к частичному согласию. Сравните классификацию конфликтных диалогов, которую предлагает М. Дойч, выделяющий два вида выходов из конфликта, а именно кооперативный и конкурентный. Кооперативные стратегии выхода из конфликта направлены на редукцию разногласий и на открытую установку конфликтующих сторон. Конкурентный выход из конфликта характеризуется подчеркиванием различий между партнерами, а также установкой на недоверие обоих партнеров [см.: Deutsch 1976]. Что касается организации отношений коммуникантов, необходимо отметить, что конфликтные дискурсы нацелены, прежде всего, на то, чтобы сохранить собственный имидж (установка несогласия и настаивание на своем мнении) и подвергнуть угрозе имидж противника (перебивание, непризнание противоположной точки зрения).

Попытаемся проследить диалектику аргументационного дискурса от простого согласия коммуникантов до четкого обозначения непримиримости их позиций. Необходимость аргументировать просьбу возникает в том случае, если существует разница в «картине мира» говорящего и «картине мира» слушающего и адресант предполагает, что со стороны адресата могут возникнуть или уже возникли возражения. Например: «После похорон он (отец Александр) привел Сашу и Мишу к себе и сказал матушке Алевтине: «Дом у нас, слава богу, большой. Прихожане еду приносят. А у детишек этих родных не осталось. Обоих дедов в тридцатые годы покосило советской властью, одна бабка умерла, а другая на ладан дышит. Пусть у нас живут. Главное дело – Миша и Саша, у нас сыновей с такими именами еще не было, а я давно хотел Михаила Александровича и Сан Саныча» (Сегень 55-56). Отец Александр аргументирует просьбу о приюте сирот Миши и Саши, опасаясь возражений со стороны своей жены Алевтины. Обоснование просьбы осуществляется с помощью описания реального положения вещей и желания иметь сыновей с такими именами. Аргументация, как правило, сопровождает следующие речевые действия: просьбу, требование, предложение, совет, предупреждение, утешение и др.

При несогласии адресата с постулатами адресанта возникает спор. Здесь также диалектично следуют друг за другом «речь» и «контр-речь», однако четко намеченный обмен мнениями отодвигает на второй план изначально намеченную цель – защищать уже принятую точку зрения и прийти к общему мнению. Следствием этого является ослабление аргумента как генеративной и связывающей силы. Контроверсный характер спора, обусловленный различными изначально заданными целевыми точками зрения (установками), имеет тенденцию суживать аргументативную перспективу до наивного дуализма «позитивный – негативный», или «правильный – неправильный», внутри которого не может развиваться истинная диалектика. Таким образом, обмен речевыми ходами и перспективами в этот момент перестает быть гарантом диалогического развития, в котором последовательность аргумента не задана в качестве третьего основного конституэнта диалога из-за недостатка фундаментального целевого согласия. Примером такого спора может служить диалог между графом Ростовым и штаб-ротмистром эскадрона Денисова из романа Л.Н. Толстого «Война и мир»: «А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово-красному, взволнованному Ростову, высокий штаб-ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица. Штаб-ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты за дела чести и два раза выслуживался. – Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он как полковой командир считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так… – Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб-ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что он украл… – Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение… – Это все хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что-нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира? – Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо, не желая вступать в него. На вопрос штаб-ротмистра он отрицательно покачал головой. – Вы при офицерах говорите полковому командиру эту пакость, – продолжал штаб-ротмистр. – Богданыч вас осадил. – Не осадил, а сказал, что я неправду говорю. – Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться. – Ни за что! – крикнул Ростов. – Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб-ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из-за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли по-вашему? А по-нашему не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из-за фанаберии какой-то не хотите извиняться, а хотите все рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а все честный и храбрый старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего! – Голос штаб-ротмистра стал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «Между павлоградскими офицерами воры!» А нам не все равно. Так, что ли, Денисов? Не все равно?» (Л. Толстой: 165-167).

Одним из признаков конфликтных диалогов является высокая степень наличия перебивов или попыток перебива. Перебивы в конфликтных ситуациях осуществляют двойную функцию. Они не только оспаривают у противника право речевого вклада и угрожают тем самым «негативному лицу», но и маркируют содержательные пункты несогласия в аргументации говорящего, где адресант хочет выступить с критикой взглядов адресата. В приведенном фрагменте Ростов и штаб-ротмистр неоднократно перебивают друг друга. Следует также отметить, что спор является, как правило, эмоциональной аргументацией и в качестве конституирующего элемента содержит эмоциональность. Так, в приведенном примере на эмоциональность указывает тот факт, что «голос штаб-ротмистра стал дрожать».

Итак, репрезентация несогласия в конфликтном диалоге отличается от концессуальных диалоговых фаз специфическими структурными характеристиками. Так, смена речевых ходов осуществляется не в местах доверия, а в местах несогласия, т.е. в тех местах, где в речевом вкладе конфликтующих сообщается что-то, чему слушающий хочет возразить. В споре особенно четко проявляется несоблюдение основных принципов коммуникативного обмена. Следствия несогласия характеризуются систематическими сдвигами в правилах передачи речевого хода. Это позволяет понимать конфликтную коммуникацию как особую интерактивную форму, которой присущи другие признаки, нежели чем концессуальной коммуникации.

Литература:

Deutsch, M. Konfliktregelung: Konstruktive und destruktive Prozesse / M. Deutsch . – Műnchen etc., 1976. – S. 44-89.