Философия / 1. Философия литературы и искусства

К.ф.н. Зайцева М.Л.

Государственная классическая академия имени Маймонида

Синестезийный аспект искусства эпохи романтизма

Романтики возвращают слову «поэт» этимологического значение (лат. роēsis от греч. ποίησις «творчество», из ποιέω «делаю, создаю»). Символическое претворение и протовопоставление понятий «поэзии» и «прозы» отражало существенные моменты романтической мысли о мире и духе. Поэт – сердце мира, божественная красота которого воспринимается чувством, а не рассудком. В поисках идеальной модели творчества романтики приходят к идее синтеза искусств на основе онтологической тождественности всех видов искусств.

Синестезия представляет собой глубинное свойство эстетического восприятия и художественного мышления, специфический способ смыслообразования, проявляющийся наиболее ярко в концепциях синтеза искусств. Мысль о синтезе как основе любого творческого акта была принципиальна для философии XIX века и являлась ключевой в определении художественно-эстетической позиции художника. В эстетико-философских трудах Ф. В. Й. Шеллинга и А. Шлегеля, Ф. Новалиса, Л. Тика, В. Г. Вакенродера содержатся мысли о синтезе искусств как идеальной модели творчества, насыщенного полнотой красок и не имеющего границ. Романтическая эстетика стремится к стиранию граней между искусствами, видами чувств, в их слиянии можно добиться того, чего не достичь в отдельности.

Сформулированная романтиками идея тождества онтологии всех видов искусств актуализировала поиск и обнаружение межчувственных связей и усиление их роли в процессе познания мира. Неслучайны романтические тезисы о взаимосвязи музыки, живописи, поэзии, скульптуры: «музыка в пластике дает архитектуру», «живопись в пластике есть барельеф» (Шеллинг), «всякий отдельный звук определенного инструмента подобен оттенку цвета» (Вакенродер), «собственно видимую музыку составляют арабески, узоры, орнаменты», «Не соответствует ли такт фигуре и звук цвету?» (Новалис). Спецификой данных синестезийных идей является усиление в них роли иррациональных механизмов постижения действительности, стремление максимально широкого объединения художественных языков и видов искусств, в результате чего происходит усиление воздействия объекта искусства на субъект.

Романтики стремятся выявить некие генеральные принципы, отражающие общность различных художественных языков. Важнейшим качеством художественного языка становится его музыкальность, понимаемая как способность воздействовать на чувство более тонко, чем словом, апеллируя не к отчетливости понятий и смыслов, а, напротив, к семантической расплывчатости, к фонической, красочной стороне знака. По мнению В.М. Жирмунского, в романтическом искусстве слова теряют отчетливость понятий: они получают новую ценность не по смыслу, а по своей музыкальной значительности. Все искусства обращаются к музыке, без которой «им нет спасения, потому что она – последнее дыхание души, более тонкое, чем слова, даже, может быть, более нежное, чем мысли» [1, с. 22].

Определяя в качестве доминирующего системообразующего принципа художественного мышления музыкальность (становящуюся панмузыкальностью), романтики стремятся выявить базовые характеристики музыкальности. Как отмечает Л.Б. Фрейверт, факторы членения художественной формы имеют прообразы в ритмах природы. Их можно разделить, по происхождению, на генетически пространственные (скульптурные) и генетически временные (музыкальные). Пространственные ритмы основаны на принципе сложенности из замкнутых построений (тел), а временные – текучи: сгущение и разрежение, устремление – успокоение, зарождение – расцвет – умирание не имеют ребер-граней [2].

В противовес классицистам, стремившимся привнести в музыкальное творчество логику и ясность мысли, формы, тонального плана, гармонии, романтики актуализируют такие принципы музыкального мышления, как континуальность, изменчивость, не поддающаяся анализу и структурированию, текучесть, которую невозможно зафиксировать, остановить. Бытийный идеал романтиков, воплощенный в музыке, - постоянно длящееся мгновение перехода; бытие музыки – в переходе, перетекании из одного состояния в другое; самоценно лишь ускользающее.

Внимание романтической музыки к фонической краске обусловила не только усложнение гармонической и тональной структуры произведений, но и импрессионистическую технику словосочетаний в поэзии. Идеалом романтической поэзии для Ф. Новалиса становятся стихи, благозвучные и составленные из прекрасных символов, но без всякого смысла и связи – разве что отдельные строфы понятны, производящие косвенное воздействие, как музыка. Герои сказок Л. Тика привносят в поэзию не только музыкальную, но и живописную образность: «Я бы радовался этим ярким, бессвязным краскам,… я отказался бы от действия, страсти и композиции,… если бы вы открыли мне красно-розовым ключом ту родину, где живут предчувствия детства…, где в зелено-лазурном небе плавают золотые сны» [1, с. 32-33].

Романтическим мифом заканчивает первую часть исследования «Музыка как предмет логики» А.Ф.Лосев. Ученый воссоздает музыкальную Вселенную, музыкальный мир романтиков: это «мир, данный как вечное Стремление и Воля, саморазрушение и истощение и как вечное Творчество и Воскресение; мир, в котором растворились и синтетически воссоединились природа и человек, судьба и Божество, история и вселенские судьбы Абсолютного; наконец, мир беспринципный и вечно играющий, мир, где слиты начала и концы. Это – музыка и музыкальный восторг» [3].

Литература:

1. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. – СПб, 1914. – 206 с.

2. Фрейверт Л.Б. Ритмическая упорядоченность художественной формы: интермодальные принципы (на примере невербальных искусств) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://iph.ras.ru/elib/Est1_6.html.

3. Лосев А.Ф. Музыка как предмет логики. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.astrologos.su/AstroLogos_Library/Losev/Losev1_Main Frame.htm.