Философия/2. Социальная философия

Д.с.н., проф. Костин Р.А., к.культ., доц. Фролов А.В.

Санкт-Петербургский государственный университет сервиса и экономики, Россия

Адаптационный потенциал культуры и социальные процессы в современной общественной реальности

Миграционные процессы, захлестнувшие современный мир, выводят необходимость пристального исследования феномена адаптации в область исследований актуальных, жизненно важных для целого ряда народов и стран, политических и экономических систем. Адаптация как феномен биологического, с одной стороны, и как культурного, с другой, имеет много характеристик. Это позволяет говорить об адаптации как об универсальной категории, характеризующей сложный процесс взаимодействия различных систем. Адаптация как результат данного процесса подразумевает установление гармоничного единства между дифференцированными элементами внутри системы. Но в продолжение осуществляется способность устанавливать гармоничные отношения и с другими системами. Адаптивный потенциал любой системы - биологической, социальной, культурной – в полной мере проявляется в возможности переструктурирования связей между элементами, без потери самобытности, без глубинного изменения собственного внутреннего качества. Говоря об «адаптируемости» системы, следует понимать наличие внутренней готовности в ней к установлению внешних связей без риска повреждения её целостности как таковой.

В основе адаптационных процессов человека лежит единство «биологического», «социального» и «культурного», составляющее его целостность. Каждый уровень человеческой сущности отражается в другом в «снятом» виде так, что культура оказывается высшим обобщенным уровнем. Поэтому при детальном рассмотрении особенностей культурной адаптации необходимо учитывать этот факт.

На биологическом (организменном) уровне инициатором взаимодействия выступает природная среда. Адаптация сводится к приспособлению жизненно важных функций к изменчивым условиям среды путем приобретения : 1) новых признаков, генотипически передающихся по наследству; 2)устойчивости к средовым факторам, не передающейся по наследству (социальная адаптированность); 3) способности к сохранению и восстановлению поврежденных функций в экстремальных условиях и обеспечение полноценной жизнеспособности и жизнедеятельности. Устойчивая система обладает высокой изменчивостью, отличающую её от системы, подверженной стагнации или флуктуации.

В рамках культурной адаптации биологический уровень проявляется в акклиматизации к природной среде, световому поясу, ландшафту местности, к микроклимату и экологической обстановке. Нередко именно эти причины затрудняют адаптацию, а порой делают её невозможной, заставляя отказаться от миграции в иную культурную и природную среду. Такие элементы повседневности как ритм жизни, режим и качество питания, особенности национальной кухни накладывают отпечаток на восприятие иного культурного пространства, отдаляя или приближая его к привычному месту жительства (как правило, им является так называемая «малая родина»).

Социальный уровень предполагает вхождение, освоение, приспособление, взаимодействие индивида с целостной системой социальных отношений и связей. В психологическом плане адаптация представляет длительный процесс смены состояний индивида, вызванный утратой привычных стимулов внешней среды и (или) появлением новых, с целью восстановления привычного состояния.

Можно утверждать, что каждый адаптационный процесс уникален в силу своего качественного содержания (характера изменения функций и (или) элементов системы) и формы (логики построения структуры). В отличие от процесса естественного развития, когда новое содержание противоречит старым формам, адаптивные процессы имеют обратный характер: новая форма, подвергнувшаяся воздействию извне, требует переструктурирования прежнего содержания. Адаптационный стимул становится фактором развития в том случае, если внутренняя структура располагает достаточным потенциалом изменчивости и вариативности. В адаптационном процессе внешнее воздействие (вызов) выполняет первостепенную роль стимула, беря на себя инициативу за взаимодействие и определяя его характер.

Адаптационные процессы требуют изысканной пластичности дифференцирования центральных и периферийных элементов, обеспечивающих собственно адаптацию, в то время как развивающие процессы требуют качественного изменения в элементах базовых. Другими словами, адаптационные процессы имеют направленность протекания извне внутрь системы, тогда как процессы развития ориентированы в противоположном направлении. Таким образом поддерживается равновесие между целостностью системы и ее открытостью. Подавляющее вызывающее деструктивное влияние извне является стимулом для развития системы, расширяет адаптационный потенциал возникновением механизмов адаптивного усиления, то есть разворачиванием «негативной» адаптации.

Содержание адаптационного процесса определяется спецификой субъектов адаптации, задающих направление его развития и характер взаимодействия. При рассмотрении культуры как относительно замкнутой системы, традиционно подчеркивается её диалогическая природа. Интерпретация смыслов и поиск новых значений, заимствование и синтез идей становятся пространством приложения человеческой практики. Интерпретация является главным механизмом адаптации культурной.

Тяга к интерпретации как основообразующему качеству всякой культуры, заключается в моделировании человеком своего жизненного пространства. Адаптивные процессы, согласующие реальность и модель реальности, приносят чувство адекватности, надежности, стабильности и защищенности. Они же позволяют интерпретировать официально признанную модель, порождая альтернативные формы. Альтернативные формы, обретая самостоятельный статус, вступают в противоречие с официально принятой моделью, образуя социально динамичное пространство внутрикультурного диалога.

Адаптация носит целостный характер и включает в себя корректировку и переструктурирование внешних и внутренних отношений. Изменение внешних связей влекут за собой изменение связей внутренних, что составляет направленность адаптации. Интенсивность связей определяет динамичность адаптационных процессов. Современная культура требует высокой динамичности, чтобы сбалансировать, гармонизировать натиск альтернативных моделей, нередко взаимоопровергающих и противоречащих друг другу.

Адаптация выполняет стабилизирующую функцию, представляя собой динамическое равновесие, когда статичность достигается за счет динамичности. Объектом адаптационных процессов в культуре выступает целостное единство системы, нарушенное в результате рассогласованности во взаимодействии с другими культурами или даже субкультурами.

Адаптацию нельзя рассматривать бессодержательно: проблема требует предметного наполнения. Иначе говоря, необходимо выяснение, кто и к чему адаптируется. Культурная адаптация предстает как взаимодействие текстов, результатом которого является односторонняя трансформация (в противоположность интеграции, предполагающей обоюдную трансформацию), она включает в себя все уровни рассогласования: природного и социального, социального и человеческого. В культурном пространстве единство устанавливается через интерпретацию культурной модели. Интерпретирование членами культурной общности её интегрирующей идеи имеет разные интересы, а следовательно, утверждение разных подтипов внутри одной культуры. Так поддерживается динамичность культурных процессов, нагнетающая напряжение в отношениях между группами единой общности, которое передается последующим поколениям и проигрывается в разных исторических контекстах. Культурно - исторический опыт в виде знаний передается от поколения к поколению и является адаптационным потенциалом, которым овладевает человек по мере вхождения в пространство культуры.

Культура формирует определенный тип человека (культурного субъекта), свойственного только ей, и одновременно дает возможность для проявления его индивидуальных свойств, уникальную возможность индивидуальной интерпретации благодаря проявлению амбивалентности черт культурного типа. Возможность интерпретации увеличивает проницаемость границ культуры, расширяет её коммуникативную функцию и способствует интегрированию её целостности.

Результаты адаптивных процессов могут быть окончательно зафиксированы и классифицированы на стадии «хабитуализации» новшеств – перевод их в плоскость повседневной практики, «адаптации к интересу», наконец, оправданием ожидаемого от контакта. Классификация результатов адаптации к инокультурным воздействиям варьирует от полного отказа, потери культурой самобытности (ассимиляции) до отвержения любых новшеств вплоть до изоляции общества (реакция). В отличие от узкого трактования понятия адаптации, подразумевающего вырабатывание гармонизирующих приспособительных механизмов, реакция отвержения свидетельствует о защите целостности культуры, что может быть также расценено как процесс адаптации путем вырабатывания защитных механизмов на ситуацию ассимиляции.

Процессы социализации и инкультурации взаимообусловлены и присутствуют на каждой ступени культурно-исторического развития человека. Социализация, при этом, подчеркивает статусное положение человека в общественных отношениях, тогда как инкультурация является процессом присвоения символического пространства, связанного с этим статусом (усвоение субкультуры) и всей логики организации общественных отношений, её исторической детерминированности, выраженной в национальной культуре. Первичное культурное пространство, формирующее «картину мира», в дальнейшей жизнедеятельности человека определяет его мировосприятие.

В межкультурных отношениях культурно-этническая принадлежность выступает на первый план, является определяющей взаимодействие, тогда как социальное статусное положение отдаляется на второй план. Внутрикультурные отношения, наоборот, дистанцируются социальной (субкультурной) принадлежностью, протекая на фоне культурного единства. Дифференцированность этих процессов от установки «Я среди своих» и «Я среди чужих» позволяет провести грань между социализацией и инкультурацией человека.

Конформизм как социальный и культурный феномен представляет собой сложный дифференцированный феномен: с одной стороны он связан с социальной солидаризацией общества, с другой – отчуждением социальных институтов от человека. Конформность зависит от предмета диссонанса: эмпирически устанавливаемая истина позволяет говорить о “чистом” конформизме как универсальном психологическом явлении; ценностные суждения, критерием истинности которых служит культурный опыт, хранимый поколениями, представляют собой иную категорию знаний, основанных на вере, доверии и составляющие процесс коллективного мифотворчества. Понимая свободу как многообразие возможностей для проявления человеческой природы, можно утверждать, что культурные связи, знакомство с иным культурно-историческим опытом расширяют мировоззрение человека, а присвоение этого опыта расширяет его адаптивный потенциал.

Результатом адаптационного процесса можно считать удовлетворенность человека своим положением в обществе; равнозначное восполнение утерянных благ и ценностей способствует полноценной адаптации человека в новой культурной среде. То, несколько иная культура способна стать достойной альтернативой прежней в плане удовлетворения потребностей человека, определяет степень её прогрессивности, гуманности и жизнеспособности.

Культурную адаптацию следует рассматривать как преодоление человеком прерывности личной биографии, которая в большей или меньшей степени, но неизбежно претерпевает трансформацию с изменением знаково-семиотического пространства. Биография человека является той культуротворческой нитью, которая связывает разные семиотические пространства, а её создание становится поиском их преемственности и установления абсолютных (для любой культуры) ценностей.

Культура имеет адаптивные системы и механизмы, стабилизирующие её состояние и ограждающие от непосредственного инокультурного влияния и одновременно ограждающие от стагнации как результата изоляции. Адаптационные процессы являются вспомогательными, уравновешивающими внутренние и внешние процессы межкультурных обменов. Следовательно, от их эффективной работы зависит стабильность и целостность культурного пространства. Блокированность восприятия со стороны адаптирующей культуры или её непоследовательная политика в этом направлении порождает проблему социокультурной маргинальности. Становясь массовым явлением, маргинальные слои общества создают собственную контркультуру, альтернативную официальной, что наглядно показывает разобщенность социального и культурного пространства. Это рассогласование особо остро проявляется в миграционных группах, когда потеря человеком прежнего социального статуса оборачивается необходимостью в культурной идентификации, актуализирует историческую память и потребность в манифестации, в выделении собственной культурной принадлежности. Таким способом культурные формы, прежде всего этнические, и осуществляют внедрение в мегакультурное пространство.

Литература:

1.Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум, 1995.

2.Шютц А. Структура повседневного мышления / Пер. с англ. Е.Д. Руткевич // Социологические исследования. 1988. – № 2. – С. 129.

3.Brubaker R. Aftermath of Empire and immixing peoples: Historical and comparative perspectives // Ethnic and Racial Studies. – 1995. – Vol. 18. – № 2.