Филиологичекие науки / 9. Этно-, социо- и психолингвистика

К. филол.н Лиханова Н.А.

Забайкальский государственный университет, Россия

Этнолингвистическое направление в диалектной лексикографии

Описание региональной лингвокультуры в рамках этнолингвистического подхода становится сегодня всё более актуальным. Как правило, языковой материал позволяет наиболее полно исследовать жизнь народа, проживающих на определенной территории, а также по-новому представить этнокультурное прочтение лексикографических источников.

Элементы этнолингвистического подхода к осмыслению диалектного материала в российской науке достаточно устойчивые. Начало собственно диалектной русской лексикографии связано с изданием «Опыта областного русского словаря» (1852) и «Дополнения к нему» (1858). Первый сводный областной словарь отразил важную тенденцию подачи диалектного слова в контексте традиционной народной культуры. Энциклопедические элементы (или этнографизмы) весьма ценились составителями областного словаря и вносились полностью. В этом составители видели характерную особенность именно областного словаря в отличие от словаря общенародных говоров [5]. Речь о создании особого этнографического словаря нашла своё достойное место в научных трудах И.И Срезневского, что спустя десятилетия способствовало развитию этнолингвистического направления в российской науке.

Первым в России полным словарем по одному областному наречию стал «Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении» А.О. Подвысоцкого (1855). Бытовое и этнографическое освещение вологодской диалектной лексики предложено в сохраненной рукописи труда П.А. Дилакторского (1902). Яркое воплощение получил фольклорно-этнографический аспект лексики в «Смоленском областном словаре» В.Н. Добровольского (1914), который включил в себя разнообразные материалы: это были наблюдения над особенностями смоленского говора, где определенное место отводилось описанию крестильных, свадебных, похоронных обрядов и песен.

Перспективный подход к презентации диалектной лексики в лексикографии обозначился в «памятнике русской культуры» – «Словаре русских народных говоров» (1961–2011). Концепцию создания словаря изложил его автор и создатель первых томов Ф.П. Филин в «Проекте «Словаря русских народных говоров»» (1961). Данный словарь отражает лексико-фразеологический состав всех русских народных говоров по записям XIX–XXI веков. Вся лексика, представленная в словаре, не имеет эквивалентов в современном литературном языке. Здесь встречаются категории слов, связанные с отражением старых форм ведения земледелия, названия вышедших или выходящих из употребления сельскохозяйственных орудий, хозяйственных построек, одежды, обуви, предметов быта, ремесленная терминология, обрядовая лексика, названия обычаев и игр, поверий, жилищ и т.д. [9].

В современных диалектных словарях аккумулируется такой объем этнокультурной информации, который включает в себя самые разные стороны жизни диалектоносителей. Так, значимым в отечественной региональной лексикографии является «Псковский областной словарь с историческими данными» (1967–2009), включающий и общеизвестные (общерусские) слова и выражения. Исторические данные, по мнению Б.А. Ларина, призваны отразить историческую преемственность лексики и фразеологии, специфику местных наименований на фоне общерусского богатства лексико-фразеологической системы [7].

«Словарь русских донских говоров Волгоградской области» (1997) содержит интереснейшую информацию, характеризующую особенности речевой культуры казачества, где каждая словарная статья несет в себе культурологические сведения о предметах быта казаков, характере межличностных отношений, особенностях ведения хозяйства, о занятиях и интересах, об отношении к природе, освоении разных видов деятельности и т.д.

В региональном «Историко-этимологическом словаре русских говоров Алтая» (2007), как отмечает создатель лексикографического труда Л.И. Шелепова, указано время древнейшей фиксации диалектных слов Алтая в памятниках письменности; приведены славянские языковые параллели [2].

Лексико-этнографическое изучение реалий находит отражение в «Архангельском областном словаре», «Словаре русских говоров Карелии и сопредельных областей», «Словаре русских говоров Алтая», «Полном словаре сибирского говора» и др. Утвердившееся в последнее время в диалектологии этнолингвистическое направление дает возможность зафиксировать специфические диалектные лексемы путем более глубокого внедрения в языковую действительность и максимально полного ее описания. Первый опыт этнолингвистического описания традиционной духовной культуры зафиксирован в словаре «Славянских древностей» (1995–2012). Составители данного лексикографического проекта считают, что в словарных статьях требуется учитывать этимологические истоки, культурные традиции, семиотические функции, семантику элементов культуры и культурные контексты выделенных единиц. Это способствует изучению национальной картины мира с учетом её региональных особенностей [8].

Некоторые особенности диалектной, фольклорной лексики и фразеологии, связанные со свадебной обрядовостью, представлены в «Этнолингвистическом словаре свадебной терминологии Северного Прикамья» (2004). Уникальна работа и тамбовских лексикографов. Так, в «Словаре тамбовских говоров (духовная и материальная культура)» (2001) лексика материальной и духовной культуры тамбовского региона получает освещение не только в традиционном аспекте диалектной лексикологии и лексикографии, но и в аспекте ее культурных функций.

Соответственно новые лингвоантропологические подходы к лексикографированию культуры «народного» языка способствуют глубокому пониманию семантики слов, а также знакомят с теми традициями и обычаями, которые стоят за данной лексической единицей.

Материалом исследования вербального пространства в данной работе выступил «Словарь русских говоров Забайкалья» Л.Е. Элиасова (1980). В нем зафиксирован существенный пласт диалектной лексики, характеризующий как материальную, так и духовную культуру Восточного Забайкалья. Здесь отражена лексика практически всех групп старожильческого населения Забайкалья: казаков, сибиряков, семейских, карымов. Один из знатоков местных слов Иван Щеглов так рассуждает об особенностях языка: «Откуда тута такой говор пошёл не знаю, но помню, ковда здеся пришлые жили, то с ними баить почти не умели. Они нам по-своему, а мы им своим поговором. Вот етак поговорим, мы-то их то разумеем, а они после баянья спрашивали ето слово чо значит, а ето слово к чему. Удивлялись мы поначалу, а потом уразумели, поговор-то у нас тута свой… поговор от бурят, орочен, тунгусов и разных тут людей начало брал» [12, с.25]. В Словаре содержится информация об истории и культуре региона, этнографические данные и сведения о межкультурных контактах. В результате анализа исследуемого языкового материала была изложена необходимость в идеографическом подходе при систематизации диалектных слов [3, с.287], были разработаны логико-понятийные группы лексики «Наименования блюд» и «Наименования напитков», разработан культурно-исторический принцип описания диалектных единиц [4].

Одним из фрагментов описания региональной лингвокультуры по данным исследуемого словаря, стала лексика, характеризующая традиционные блюда забайкальского этноса. В качестве примера рассмотрим слова, которые относятся к «Наименованию мясных блюд». Здесь присутствуют лексемы, характеризующие блюда из вяленого, сушеного, жареного мяса (хурсэ'н – жареное на шампуре мясо, шашлык; кукура' – мясо, завяленное на солнце; насо'хлино – сушеное мясо, ро'вдуга – сушеное мясо, арма'к – шашлык из потрохов и т.д.). Весьма разнообразны блюда из конской, бараньей, свиной грудинки (арби'н – конская грудинка; кирсе'нь – баранья грудинка, жареная на огне со шкуркой; ситня'к – грудная часть, грудинка кабана; ули'н – медвежья грудинка и т.д.). Кроме того, для представителей забайкальского этноса необходимой частью ежедневного питания были мясные похлебки, которые готовились из мелких кусочков мяса или баранины (кро'шево – похлебка из мелких кусочков мяса; мозжу'ха – похлёбка из мелко накрошенного мяса; мя'куш – вид похлебки – скороспелки из дикой козлятины; опо'ка – похлебка из мясных отходов; таташи'н – похлебка из крошеной говядины или баранины; шуля' – жидкая похлебка из картошки со свежей бараниной и т.д.).

Так, региональный характер носит лексическая единица шуля', которая семантизируется Л.Е. Элиасовым как «жидкая похлебка из картошки со свежей бараниной». В словаре приводится следующий контекстный комментарий «Шуля вариться на скорую руку. Не успели мы и словами переброситься, как шуля была уже на столе», «Похлебали шули и снова в дорогу» [12, с.466].

Для выявления этнокультурной специфики слова привлекаем данные различных словарей. В культуре семейских Забайкалья шуля' определяется как мясной бульон. Из контекта: «Шулю щас бульёном называють. Там ничо, никакой запраути», «Шуля асобина фкусна палучацца, если свижынину вариш, да патом ишшо чиримыш киниш. Наваристый, душистый такой. К сталу можна шулю ф тарелки наливать или ф стаканах подавать» [10, с.531].

Представление о процессе приготовления блюда изложено в «Материалах к словарю фразеологизмов и иных устойчивых сочетаний Читинской области» – «Победу праздновали вместе. Тогда это большой праздник был. Шули наварим / похлебки из картошки с бараниной/, вкусно, прямо, распускай ремни (об очень вкусном)! К столу большому все, кто че мог, в туесках несли [6, т.3, с.131]. Следующее: «Те года /раньше/ мясо прутовали /вялили. Брали с собой в лес, шилю /похлебку/ с него варили. И так пожевать можно сытно [6, т.1, с.81]. Раньше времена- то жили шибко плохо. Убъешь скотинку-то, вот и тянешь это мясо-то, покуль не кончится помаленьку… А жирок еешный истопишь, ошурки, шкварки остаются. Они вот их и ложили. Шуля, сваришь ее, в шилю (бульон) ложили, шуля така здобна, хороша была [6, т.5, с.129].

В словаре В.И. Даля зафиксирована лексема шилья. Определяется в значении «рыбiй навар, уха», указывается, что данная лексема функционирует в забайкальских говорах [11, т.4, с.663].

Контекст этимологического словаря даёт следующую информацию о слове: шуля – мясной бульон; холодная уха без рыбы, навар – распространено в прибайкальских районах; вид супа с мелко накрошенным мясом и картофелем – в Южной Бурятии; в Восточной Сибири – суп. Восходит к бурятскому шулэ(н) «суп, бульон, отвар», в монгольском шөл(өн), калмыцкое šölņ, šülņ, šilņ, [1, с.738].

Таким образом, этнокультурный код диалектной единицы проявляется в ряде контекстов: этимологический аспект слова шуля позволяет говорить, что исследуемое слово монголоязычного происхождения. Культурно-исторические данные указывают на распространения блюда в культуре бурят, семейских Забайкалья. Этот факт свидетельствует также о межэтнических связях народов, проживающих на представленной территории. Ареальное распространение диалектного слова, выявленное на основе ряда словарей, указывает на то, что лексема шуля функционирует преимущественно в забайкальских говорах.

Обозначенные этнолингвистические данные имеют исключительное значение для развития региональной лексикографии. Они помогают объяснить и связать воедино многие языковые факты при описании специфических черт менталитета того или иного этноса. Любой областной словарь становится главной книгой изучения диалектной культуры, способствует постижению культурных контекстов диалектного слова, а, следовательно, и диалектной картины отдельно взятого региона.

Литература:

1. Аникин А.Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири / А.Е. Аникин. – Новосибирск: Наука СО РАН, 1997. – 774с.

2. Историко-этимологический словарь русских говоров Алтая / отв. ред. Л.И. Шелепова. – Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2007-2009. – Вып. 1-3.

3. Лиханова Н.А. Идеографическая классификация и региональные словари (этнокультурный аспект) [Текст] / Н.А. Лиханова // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: межвузовский сборник научных статей. – Тамбов: Изд-во ТОГУП, 2006. – Вып. I. – С. 286-288.

4. Лиханова Н.А. Диалектные словари как этнолингвистический источник (на материале лексики забайкальских говоров): монография [Текст] / Н.А. Лиханова. – Чита: Изд-во ЧитГУ, 2010. – 172с.

5. Опыт областного великорусского словаря / под ред. А.Х. Востокова, А.М. Коркунова. – СПб.: Императорская Академия Наук, 1852. – 301с.

6. Пащенко В.А. Материалы к словарю фразеологизмов и иных устойчивых сочетаний Читинской области / В.А. Пащенко. – Чита: Забайкал. гос. пед. ун-т, 1999-2004. – Ч. 1-5.

7. Псковский областной словарь с историческими данными. – Ленинград-Санкт-Петербург; Изд-во СПбГУ, 1967-2009.

8. Славянские древности: Этнолингвистический словарь / под ред. Н.И. Толстого.– М.: Ин-т славяноведения РАН, 1995-2012. – Т. 1-5.

9. Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф.П. Филин (Вып. 1–23), Ф.П. Сороколетов (Вып. 24–43). – М., СПб.: Наука, 1965-2010. – Вып. 1-43.

10. Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья / Т.Б. Юмсунова, А.П. Майоров, Н.А. Дарбанова [и др.]. – Новосибирск: Наука СО РАН, 1999. – 540c.

11. Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля / В.И. Даль. – М.: Рус. яз., 1978-1980. – Т. 1-4.

12. Элиасов Л.Е. Словарь русских говоров Забайкалья / Л.Е. Элиасов. – М.: Наука, 1980 – 472с.