Филологические науки/7. Родной язык и литература

Алимбетова Р.В.

Таразский государственный университет им. М.Х.Дулати

Психологизм Ф.М. Достоевского

Психологический анализ дает углубленное изображение внутренней жизни человека. Психологизм достиг своего наивысшего развития в русской литературе во второй половине XIX века. Тургенев, Достоевский, Толстой в своих произведениях уделяют особое внимание душевным переживаниям персонажей, это позволило объемней изобразить личность, а также нравы, идеи, проблемы не только отдельной эпохи, но и человеческого общества в целом.

Психологизм – это художественное изображение внутреннего мира персонажей, т.е. их мыслей, переживаний , желаний и т.п. Психологическое изображение – одно из наиболее многоуровневых и неоднозначных представлений личности в произведении. На наш взгляд, именно внутридушевное движение определяет развитие героя, его моральный, социальный облик. Меняющееся сознание – главный фактор поступков, взглядов, идей героя, которые действует, в основном соизмеряясь с психологическим самочувствием.

Внутренний мир человека у Достоевского представлен как замкнутая система. Герой различными средствами пытается отгородиться от внешней действительности, он замыкается в себе и не позволяет реальности влиять на свое сознание. Душевное состояние персонажа зачастую кажется непонятным или неадекватным. Обычно любое ощущение чем-либо побуждается, мотив обязательно должен быть. Но у Достоевского мотивированность – это критерий не столько психологического уровня, сколько онтологического.

У героев Достоевского отсутствует равновесие между внутренним и внешним миров . Эмоции персонажа, будучи непродолжительными и импульсивными, бесполезны. Это выражается в структуре психологизма: душевные порывы, следуя один за другим, выстраиваются в линию, на смысловом уровне назревает явная градация, но на синтаксическом – все компоненты равнозначны.

Герои Достоевского не могут себе позволить полноценные переживания, со всеми вытекающими из них последствиями, они их боятся. В изображении психологического состояния присутствует некая незавершенность, одно ощущение, еще даже не превратившись во что-то более полноценное, заменяется новым импульсом, а он – следующим и так далее. Срабатывает механизм защиты, притупляющий влияние действительности.

Психологическое состояние человека в произведениях Достоевского изображается по принципу « цепного движения». Изменение в самочувствии создается путем поступательного перехода одного состояния в другое. Вследствие цепной реакции происходит выявление потенциала героя. Причем каждое звено в цепи душевных воплощений равно соотнесено с остальными до тех пор, пока не появляется последняя грань, накаляющая внутреннюю атмосферу: «Чувствовал он, что если запнется, то все сразу к черту пойдет. Так и вышло – запнулся и завяз… Завяз и покраснел; покраснел и потерялся; потерялся и поднял глаза; поднял глаза и обвел их кругом; обвел их кругом и-и обмер…» «…остановился, вскрикнул, хотел было что-то сказать – и пустился догонять незнакомца… незнакомец повернулся… у него задрожали все жилки, колени его подогнулись, ослабли, и он со стоном присел на тротуарную тумбочку»; «ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!»

Напряжение нарастает, но назревающий выплеск – лишь бледное подобие ожидаемого душевного выражения, которое должно сотрясти все вокруг себя. Герой Достоевского оказывается неспособным эмоционально поразить (в значении «нанести удар») окружающее пространство, внутренний накал у него не получает достойного выхода.

У Достоевского человек сам определяет норму и существует согласно ей, но в обществе людей действуют другие нормы, поэтому он не может поступать, думать, ощущать как все. Приняв чужие правила, он потеряет исключительность, разрушит свое сознание. Да, он не может реализовать свой потенциал. Раскольников не смог осуществить преступление в запланированном виде, Мышкин – спасти Настасью Филлиповну, Игрок – завоевать Полину. Не смог, помешали, так сложилось – это даже не важно. Что герой несостоятелен – почти аксиома. Но в этом-то его особенность.

Необычность личности своего героя автор постоянно подчеркивает употреблением определения странный в психологических характеристиках: « …в нем произошла какая-то странная перемена… Он весь задрожал». «Кровь бросилась ей в лицо и глаза ее как-то странно сверкнули». «Князь побледнел. Странным взглядом поглядел он Гане прямо в глаза: губы его дрожали и силились что-то проговорить; какая-то странная и совершенно неподходящая улыбка кривила их». «Теперь он ходил по улицам, как отчужденный, как отшельник внезапно вышедший из своей немой пустыни в шумный и гремящий город. Все ему казалось ново и странно. Но он до того был чужд тому миру, который кипел и грохотал кругом него, что даже не подумал удивиться своему странному ощущению».

Странно не просто непонятно, а скорее даже невероятно. В представленном контексте данное определение настолько эмоционально окрашено, что создается эффект всеобъемлющего ощущения странности. По сути не такой – лишь герой, но это его качество заражает всю окружающую атмосферу, исключительное душевное пространство героя соприкасается с внешним фоном, делая его тоже невероятным.

Если выше мы выявили неспособность героя Достоевского воздействовать на действительность так, как это делают остальные, то сейчас мы обнаруживаем свойство героя, которое заставляет других обратить на него внимание. Невероятность душевного самочувствия и его столь же своеобразно воплощение заменяют несостоятельность, наделяя героя силой и привлекая к нему интерес обычных личностей.

Противоречивость – одна из основных черт героя Достоевского. Противоположные плоскости бытия (этические: добро-зло; моральные: нравственность-безнравственность; психологические: позитив-негатив) его привлекают, он постигает действительность в ее крайностях, не умея найти промежуточное состояние. В героях Достоевского «соединяются полярности страстного человеколюбия и человеконенавистничества, огненного сострадания к человеку и жесткости», - пишет Бердяев.

Находясь в своем локальном мире, герой Достоевского пытается существовать параллельно с окружающим миром. Он замечает других, соприкасается с ними, но не пускает в свою «личную зону», он стремится перекрыть пути проникновения инородных элементов в свой внутренний мир. Но такое искусственно перекрытие создает духовный дисбаланс, ведь факторы реальной жизни все равно влияют на душевную сферу персонажа, а эмоциональная реакция погашается, чувства не реализуются. Получается такая односторонняя закрытость.

Изображая душевное состояние человека, писатель часто затрагивает физиологическую сторону проблемы, физическую природу личности. Сознания героя, отстраняясь от действительности ( в широком понимании этого свойства), которая определяет образ жизни, диктует свои правила и создает индивидуально-личностное восприятие нормы. Спасаясь от враждебности окружающей среды, герой Достоевского уходит в себя, а его физиологическая сущность как обратная сторона сознательной деятельности начинает проявляться в отношении к внешнему миру столь же враждебно. Убийства, нередкие для героев Достоевского, - результат такого совмещения болезненного реагирования и всепоглощающей идеи. Но в произведениях писателя болезненностью характеризуется и реальность. В обществе царят порок, насилие, грубость, несправедливость, нравственные принципы и законы морали забыты, низменные потребности, животные инстинкты заглушают голос разума и совесть. Социальная принадлежность не определяет моральный облик: низшие слои погрязли в подлости, пресмыкательстве, убожестве, а высший свет – в фарсе и лицемерии. Писатель не дает однозначного ответа на вопрос, что страшнее и губительнее – природа общества или природа человека, пытающегося разными способами защититься от порочной действительности.

Своеобразна попытка соразмерить ощущения героя и жестокую реальность в приеме «образного максимализма». Так как окружающая среда агрессивна к герою, то автор часто в описаниях его душевного состояния доходит до максимального образного воплощения. Чрезмерность в изображении накала чувств добивается Достоевский, ведь все личностное пространство его персонажей балансирует на грани, а некоторое утрирование и преувеличение делают такое существование еще более провокационно-вызывающим. Яркость в потенциале – и блеклость или бездейственность на практике завораживают и возмущают, эффект неразорвавшейся бомбы всегда интересен: «… впрочем, как бы ничего не слыхал, ничего не видал, он не мог смотреть, он ни за что не мог смотреть, он опустил глаза в землю, дав себе честное слово каким-нибудь образом застрелиться в эту ночь». «До того я беспокоился, что приходил иногда в бешенство». «Это была та точка долго сдерживаемого гнева, когда главным побуждением становится немедленный бой». «Теперь же состояние его походило на какой-то даже восторг, и в то же время как будто все выпитое вино вновь, разом и с удвоенною силой бросилось ему в голову». «… чувствуя заранее, до какой степени бешенства и ярости может она довести его, чувствуя, что от бешенства с ума сойти может».

Таким образом, обнаруживается, что внутреннее пространство героя Достоевского представляет собой односторонне-замкнутую систему; в попытке отгородиться от реальности выражается защита сознания от враждебных элементов. Изображение психологического состояния личности осуществляется писателем по принципу цепного движения: одно ощущение вытекает из другого до момента предела, который резко выделяется. Так, эмоциональные проявления, мощные в потенции, не могут соответственно проявиться в реальной действительности.

Литература:

1. А.Б. Есин. Психологизм русской классической литературы. – М.: Просвещение, 1988. – С.12.

2. Цитируется по: Н.О. Лосский. Бог и мировое зло. – М., 1994. – С.11.

3. Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т.1. – М.: Наука, 1973. – С.37. Далее при ссылке на это издание в скобках будут указаны том и страница.

4. Г.А. Бялый. Русский реализм конца XIX века. – Л., 1973. – С.39.

5. Н.А. Бердяев. Откровение о человеке в творчестве Достоевского// Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 годов. – М., 1990. – С.228.