Динаев Ибрагим Завалиевич,

старший преподаватель кафедры Теории и истории государства и права ЧГУ

Муцалов Шадид Шахидович, кандидат юридических наук, заведующий кафедрой Теории и истории государства и права ЧГУ

Судебная практика как источник российского права

Продолжающиеся в настоящее время в России процессы реформирования социально-экономической сферы жизни ставят новые задачи, разрешение которых невозможно без наличия действенных регулятивных механизмов. Правовой механизм является одним из основных социальных регуляторов наряду с моралью и нравственностью, а нормативный правовой акт – основным средством объективации правовых норм.

Вместе с тем, нормативный правовой акт, как источник права, обладает объективными недостатками, причины которых коренятся в римской правовой традиции, положенной в основу правовых систем стран континентальной правовой семьи вообще и России в частности. К таким недостаткам относятся: общий характер правовых норм; использование оценочных понятий при формулировании норм права; сложная и долгая по времени процедура принятия, изменения и отмены правовых норм, которая зачастую не поспевает за куда более динамичным процессами изменения общественных отношений и т.д.

На этом фоне в отечественной правовой системе возрастает роль судебных органов в сфере правотворческой деятельности, которые наряду с органами законодательной и исполнительной власти дополняют действующее правовое регулирование, восполняя пробелы и устраняя ситуации правовой неопределенности. В этой связи, проблема официального признания правотворческой роли судебных органов приобретает особое, актуальное значение на современном этапе развития российского государства.

Судебный прецедент исторически возник и развивался в условиях английской правовой системы, в то время как традиция права континентальной правовой системы отрицала возможность судебного правотворчества[1]. Несмотря на то, что в странах континентальной правовой семьи по причинам доктринально-идеологической чуждости идей судебного правотворчества отрицается нормативных характер судебных актов, фактическая их роль в механизме правового регулирования остается довольно высокой. Так, в одних государствах (Франция, ФРГ и др.), оставаясь не признанным de jure в качестве источника права, судебный прецедент de facto продолжает играть значительную роль в правовом регулировании. В других (Швейцария, Португалия, Испания и др.) – судебный прецедент официально признан источником права и применяется наряду с законом, хотя и носит субсидиарный характер. Кроме того, в странах общего права продолжается усиление роли статута (закона) в регулировании общественных отношений, что позволяет сделать вывод о взаимном проникновении отдельных правовых институтов в национальные правовые системы стран общего и континентального права и, как следствие, о конвергенции двух правовых семей. В этих условиях необходимо по новому взглянуть на роль судов в сфере правового регулирования, особенно с учетом современных потребностей российской правовой системы.

Оценка возможности существования, а также юридической силы судебного прецедента и судебной практики в качестве источников российского права остается спорным и дискуссионным в отечественной правовой доктрине, не смотря на многочисленное количество работ по данной теме. Ввиду своей сложности и принципиальной значимости для российской правовой системы проблема судебного правотворчества требует дальнейшей углубленной теоретической разработки, поскольку позиции авторов, занимающихся исследованием данной проблемы, характеризуются во многом противоречивыми и неоднозначными выводами.

Проблеме судебного правотворчества посвящены многочисленные труды как зарубежных, так и отечественных ученых. Среди трудов зарубежных авторов можно выделить работы: А. Барака, У. Батлера, Ж.–Л. Бержеля, Г.Дж. Бермана, П. Бромхеда, Л. Вильдхабера, Ф. Газье, Р. Давида, Э. Дженкса, К. Жоффре-Спинози, X. Кетца, Р. Кросса, Р. Уолкера, К. Цвайгерта и др.

Вопросы судебного правотворчества широко разрабатывались в работах отечественных авторов дореволюционного периода: Л.Е. Владимирова, Г.В. Демченко, Д.И. Мейера, Н.М. Коркунова, А.Ф. Кони, Ф.В. Тарановского, Е.Н. Трубецкого, С.В. Пахмана, Л.И. Петражицкого, И.А. Покровского, А.Е. Преснякова, Г.Ф. Шершеневича и др.

Среди трудов современных отечественных авторов, посвященных исследованию судебного правотворчества и феномена судебного прецедента в странах общего права, особо следует выделить фундаментальные работы: Т.В. Апаровой, И.Ю. Богдановской, А.Н. Верещагина, С.К. Загайновой, А.М. Михайлова, А.К. Романова.

Основные вопросы судебного правотворчества в условиях российской правовой системы на современном этапе нашли свое отражение в трудах: С.С. Алексеева, В.И. Анишиной, М.В. Баглая, М.И. Байтина, С.В. Боботова, В.В. Бойцовой, Л.В. Бойцовой, Н.С. Бондаря, Н.В. Витрука, Г.А. Гаджиева, П.А. Гука, В.В. Джуры, В.В. Демидова, В.М. Жуйкова, С.Л. Зивса, В.Д. Зорькина, В.В. Ершова, С.А. Иванова, И.А. Исаева, Е.В. Колесникова, Л.В. Лазарева, Р.З. Лившица, В.М. Лебедева, А.В. Малько, М.Н. Марченко, Т.Г. Морщаковой, А.В. Наумова, В.С. Нерсесянца, Т.Н. Нешатаевой, А.Х. Саидова, М.С. Саликова, В.Н. Синюкова, А.В. Цихоцкого, В.А. Четвернина, Б.С. Эбзеева и многих других авторов.

Анализу понятия «судебная практика», ее правовой природе, функциям и роли в российской правовой системе посвящены работы: С.Н. Братуся, С.И. Вильнянского, А.Б. Венгерова, Н.Н. Вопленко, М.М. Исаева, В.И. Леушина, П.Е. Орловского, А.П. Рожнова, В.А. Туманова, М.С Ходунова, А.С. Пиголкина, А.А. Пионтковского, А.Ф. Черданцева и др.

Между тем, несмотря на значительное количество публикаций по данной теме, до сих пор в научной литературе нет единого мнения относительно многих вопросов судебного правотворчества.

История возникновения прецедентного права неразрывно связана со средневековой Англией. Со временем общее право распространилось далеко за пределы Соединенного Королевства, главным образом, этому способствовала колониальная политика английского государства.

Судебный прецедент как источник права действует не только в правовых системах стран общего права, но и проявляет свое действие в странах романо-германской правовой семьи

В странах романо-германской правовой семьи, однако, так и не было выработано общей концепции относительно места и роли, а также значимости судебного прецедента в системе источников права.

В России, как и в большинстве стран романо-германской правовой семьи, к судебному прецеденту было и остается неоднозначное отношение. Долгое время судебный прецедент и судебная практика не признавались в России в качестве источника права, хотя играли роль при разрешении схожих дел в случае отсутствия подходящих норм закона.

Судебный прецедент всегда вырабатывается в ходе судебной деятельности. Это форма, в которой суд выражает новые правовые нормы, толкование закона, излагая их в своем решении. Однако не каждый судебный орган обладает правом на создание правовых норм, а только тот, который стоит на вершине судебной системы[2].

Так, И.Ю. Богдановская в своем диссертационном исследовании отмечает: «Судебные прецеденты создаются не всеми судами, а только судами, имеющими статус вышестоящих. При такой системе особую роль играют суды, которые стоят во главе судебной системы»[3].

Судебный прецедент обязателен для применения. В России свойство обязательности придается решениям Конституционного Суда, постановлениям Пленума Верховного и Высшего Арбитражного судов, поскольку уклонение от применения закрепленных в данных актах правоположений может привести к отмене соответствующего решения[4].

Верховный Суд Российской Федерации является высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции. Кроме того, он осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью судов общей юрисдикции, а также дает разъяснения по вопросам судебной практики. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации выступает в качестве высшего судебного органа по разрешению экономических споров и иных дел, рассматриваемых арбитражными судами, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью и дает разъяснения по вопросам судебной практики[5]. И тот и другой суд является высшим органом в своей судебной подсистеме, а также они уполномочены давать разъяснения по вопросам судебной практики в пределах своей компетенции. Правовую основу деятельности указанных судебных органов, помимо Конституции России, составляют Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации»[6], Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации»[7] – для Высшего Арбитражного Суда России.

Верховный Суд Российской Федерации действует в составе: Пленума, Президиума, Кассационной коллегии, Судебной коллегии по гражданским делам, Судебной коллегии по уголовным делам, Военной коллегии.

Высший Арбитражный Суд России, в соответствии с частью 1 статьи 11 Федерального конституционного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации», действует в составе: Пленума, Президиума, Судебных коллегий по рассмотрению споров, возникающих из административных, гражданских и иных правоотношений.

Одним из полномочий Пленума Верховного Суда России является изучение и обобщение судебной практики, анализ судебной статистики, в то время как Пленум Высшего Арбитражного Суда России «рассматривает материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами»[8]. Кроме того, Пленумы обоих высших судов дают разъяснения по вопросам судебной практики в пределах своей компетенции. Такие разъяснения в юридической литературе принято обобщать понятием «судебная практика» Верховного и Высшего Арбитражного Суда России соответственно. Так, П.А. Гук отмечает, что Верховный Суд России может создавать судебную практику по нескольким направлениям. «Во-первых, Пленум Верховного Суда рассматривает материалы изучения и обобщения судебной практики и дает руководящие разъяснения по вопросам применения законодательства, возникающим у судов при рассмотрении определенной категории дел. Во-вторых, Президиум Верховного Суда в пределах своих полномочий рассматривает судебные дела в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, рассматривает материалы изучения и обобщения судебной практики. В-третьих, Судебные коллегии Верховного Суда при рассмотрении дел вырабатывают судебную практику единообразного применения законодательства, а также изучают и обобщают судебную практику по ранее рассмотренным делам»[9]. Вместе с тем, как уже отмечалось выше, зачастую авторы довольно вольно оперируют понятием «судебная практика», то отождествляя его с судебным прецедентом, то различая два указанных понятия. Уже отмечалось, что понятие «судебная практика» можно рассматривать в узком и широком смысле. В широком смысле судебная практика рассматривается как правоприменительная деятельность всех судебных органов, в ходе которой вырабатываются общеобязательные правила поведения. А в узком – «как конкретные общеобязательные решения, выработанные в процессе судебной деятельности»[10]. Представляется, что в целях определения возможности судебной практики выступать в качестве источника права ее можно рассматривать только в узком смысле, поскольку источником права в формально-юридическом смысле «судебная деятельность», упомянутая выше, выступать не может. Кроме того, авторы отмечают «уязвимые места» в узком подходе к пониманию судебной практики. Так, В.В. Сорокин отмечает, что довольно часто авторами смешиваются два понятия: «судебная практика» и «акты высших судебных инстанций», что представляется некорректным, поскольку судебная практика (в узком смысле) есть «типичные судебные решения по конкретным делам, являющиеся результатом длительного, однообразного судебного правоприменения»[11]. Судебная практика не может сводиться к одному конкретному судебному акту. В связи с этим, некорректным было бы говорить о признании за судебной практикой возможности быть источником права в формальном смысле, в то время как в материальном смысле судебную практику справедливо можно назвать источником права, так как изъяны в правовом регулировании, а также ситуации «правового вакуума», восполняемые судебными органами, являются побудительной причиной, стимулирующей правотворческую деятельность законодателя, направленную на установление надлежащего правового регулирования соответствующих общественных отношений. В контексте рассматриваемого вопроса авторы признают источником права (в формальном смысле) именно постановления Пленумов высших судебных органов, заключая их в понятии «судебная практика», а не саму судебную практику как таковую. В отечественной юридической литературе представлены различные позиции по данному вопросу. Одни авторы считают постановления Пленумов источником права, другие – не признают их в качестве таковых. Авторы по-разному определяют и правовую природу данных актов.

Также авторы не раз обращались к вопросу о том, что же содержат в себе постановления Пленумов? «Спорным остается мнение о том, являются ли правоположения опытом обобщенной конкретизации закона, либо же его толкования, или же правоположения имеют и определенное правотворческое значение и тем самым не являются ни результатом конкретизации, ни результатом толкования закона а выходят за рамки как первого, так и второго и представляют собой фактически созданную правоприменительным органом правовую норму» [12], - отмечают Н.Н. Вопленко и А.П. Рожнов. По мнению Р.З. Лившица, постановления Пленумов высших судов содержат «конкретные правовые нормы»[13]. Полагаем, однако, что не следует делать столь однозначного утверждения. Вопрос в этом случае сводится к очевидной интерпретационной природе постановлений Пленумов высших судебных инстанций, что небезосновательно позволяет сделать вывод о «вторичности» (производном характере) указанных судебных актов. Большинство авторов рассматривают, содержащиеся в постановлениях Пленума, предписания не в качестве правовых норм, а в качестве определенных «правоположений», которые сформулированы в ходе разрешения определенных категорий дел и отражают примеры наиболее целесообразного и эффективного применения правовых норм.

Так, Н.Н. Вопленко и А.П. Рожнов различают три уровня системы правоположений. Первый уровень «составляют правоположения, которые вырабатываются низшими звеньями конкретной системы органов применения права»[14]. На данном уровне правоположения характеризуются наименьшей степенью общеобязательности и существуют, главным образом, в качестве традиции определенного образа действия, однако, впоследствии они могут быть формализованы в обзорах судебной практики. Второй уровень составляют правоположения, содержащиеся в определениях, решениях и постановлениях Судебных коллегий и Президиума Верховного и Высшего Арбитражного Судов, которые имеют принципиальное значение для упорядочения и единообразия правоприменительной практики. И третий уровень образуют правоположения, которые специально вырабатываются Пленумами высших судов в целях разъяснения вопросов правоприменения и носят обязательный характер. Такие правоположения получили в науке название «нормативных правоположений»[15].

Кроме того, исследователями ведутся споры о том, могут ли Постановления Пленумов, носящие интерпретационный характер, дополняют существующее правовое регулирование или же они основываются исключительно на толковании правовых норм и новых правил не создают. Справедливой представляется позиция В.И. Анишиной, указывающей на то, что постановления Пленумов привносят «новое в праворегулирование действующих общественных отношений, преломленное через призму судебного усмотрения»[16]. Ярким примером в данном случае может служить конкретизация оценочных понятий, даваемая Пленумами высших судов в своих постановлениях. Постановления Пленумов «восполняют, конкретизируют оценочные понятия в целях последующего неоднократного использования в отношении неопределенного круга субъектов права, тем самым выполняя функцию интерпретационной компенсации неопределенности таких норм»[17]. Чрезвычайно важное значение конкретизация оценочных понятий имеет в сфере уголовного права, где установление объема данного понятия влияет на юридическую квалификацию при оценке деяния лица, совершившего преступление. Так, например, статья 228 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за незаконное приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, не раскрывая при этом содержания указанных понятий. В то время как Верховный Суд Российской Федерации в постановлении от 15 июня 2006 г. №14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»[18] разъяснил, что следует понимать под обозначенными понятиями. И таких примеров можно привести множество[19].

Выработка нормативных судебных правоположений является довольно сложным процессом. На каждом судебном уровне происходит изучение и обобщение рассмотренных судом дел определенной категории в целях выявления нарушений материального и процессуального права. Обобщенные результаты выносятся на заседание Пленума. «До принятия Пленумом постановлений с разъяснением по конкретной категории дел проводится определенная работа по изучению данных судебной статистики и сбору необходимых материалов… обращается внимание на возникшие у судов вопросы по применению законодательства и ошибки, допускаемые при рассмотрении конкретной категории дел… заслушиваются и обсуждаются позиции практических работников, ученых по каждому пункту постановления, в том числе спорные вопросы применения материального и процессуального права…»[20] и т.д.

Вместе с тем, дискуссионным остается вопрос об обязательном характере постановлений Пленумов. Ряд авторов (В.С. Нерсесянц, Е.А. Прохорова, А.П. Рарог и др.) отрицают обязательность постановлений Пленумов, основываясь, во-первых, на том, что статьи 126 и 127 Конституции Российской Федерации не предусматривают за данными постановлениями свойства обязательности. Во-вторых, статьей 120 Конституции Российской Федерации предусмотрено: «судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону». Исходя из большей юридической силы приоритетом применения будет обладать норма Конституции России, а, следовательно, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации не носят нормативного характера и не являются обязательными для применения.

Иных взглядов придерживаются сторонники (Н.Н. Вопленко, В.М. Жуйков, Р.З. Ливщиц и др.) обязательности постановлений Пленумов. Разделяя точку зрения данных авторов, мы также полагаем, что постановления Пленумов высших судов являются обязательными для применения и выступают источниками права. Как уже отмечалось, статьи 126 и 127 Конституции России закрепляют полномочие по даче разъяснений по вопросам судебной практики за Верховным и Высшим Арбитражным судами Российской Федерации. Данные конституционно-правовые нормы конкретизируются нормами закона.

Пленум Верховного Суда России рассматривает материалы изучения и обобщения судебной практики и судебной статистики и дает руководящие разъяснения судам по вопросам применения законодательства. Разъяснения (постановления) Пленума Верховного Суда «обязательны для судов, других органов и должностных лиц, применяющих закон, по которому дано разъяснение». Аналогично решается данный вопрос и в отношении постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда России. Пунктом 1 части 1 статьи 13 Федерального конституционного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации» предусмотрено, что Пленум Высшего Арбитражного Суда России «рассматривает материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами и дает разъяснения по вопросам судебной практики». Обязательность таких «разъяснений», которые объективируются в постановлениях Пленума, прямо закреплена в части 2 статьи 13 указанного Федерального конституционного закона.

Кроме того, Пленум Верховного Суда России в Постановлении «О судебном решении» указал на то, что наряду с другими нормативно-правовыми актами судам следует учитывать «постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, принятые на основании статьи 126 Конституции Российской Федерации и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле»[21].

В отношении постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда России, по справедливому замечанию И.В. Ворононцовой, «революционным примером официального признания судебного прецедента источником арбитражного процессуального права является принятое 14 февраля 2008 г. Постановление о дополнении Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда от 12 марта 2007 г. №17…»[22]. Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 февраля 2008 г.[23] текст Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда России от 12 марта 2007 г.[24] был дополнен пунктом 5.1, в котором, основываясь на пункте 1 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса[25], Пленум указал, что по вновь открывшимся обстоятельствам может быть пересмотрен также акт, «оспариваемый заявителем в порядке надзора и основанный на положениях законодательства, практика применения которых после его принятия определена Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации или в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, в том числе принятого по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора».

В начале 2010 года нормы пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса в их истолковании Высшим Арбитражным Судом России, на основе которого сложилась практика применения этих положений другими арбитражными судами, стали предметом рассмотрения в Конституционном Суде России. Признавая данные нормы закона не противоречащими Конституции России, Конституционный Суд указал: «сформированный на основании положений статей 311 и 312 АПК Российской Федерации в их истолковании Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации механизм пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам вытекает из полномочий Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, закрепленных статьей 127 Конституции Российской Федерации, и не может быть признан нарушающим конституционные критерии законного суда и независимости судей исключительно на том основании, что Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2008 года №14 дано более широкое толкование этих положений, которое продиктовано актуальными потребностями арбитражного судопроизводства»[26]. Тем самым Конституционный Суд поддержал курс, взятый Высшим Арбитражным Судом РФ на усиление значения судебной практики в процессе правоприменения. Давая оценку этому «революционному» постановлению Пленума, В.В. Ярков пишет: «Полагаю, что данное решение Пленума Высшего Арбитражного Суда России интересно и направлено на усиление роли судебной практики высшего судебного органа… Время покажет, насколько эффективны новые подходы, а поскольку решение принято Пленумом ВАС, он сможет при необходимости изменить свою позицию или развить ее иным образом. Будучи сторонником признания судебной практики как одного из источников правового регулирования, я поддерживаю это решение»[27].

Кроме того, еще одним косвенным свидетельством обязательного характера постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда России является норма пункта 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса, предусматривающая в качестве одного из оснований для изменения или отмены в порядке надзора судебных актов, вступивших в законную силу нарушение единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права. Таким образом, арбитражным судам надлежит учитывать сложившуюся судебную практику, иначе постановленное по делу решение может быть отменено.

Возвращаясь к аргументам противников обязательности постановлений Пленумов высших судов, следует отметить, что их вывод, основанный на статье 120 Конституции России, представляется необоснованным. Статья 120 Конституции, гласящая, что «судьи независимы и подчиняются только Конституции России и федеральному закону» отнюдь не отрицает обязательного характера постановлений Пленумов высших судов. Непосредственно Конституция России наделила Верховный и Высший Арбитражный суды России полномочием давать разъяснения по вопросам судебной практики. Данное конституционное положение конкретизируется и развивается в Федеральном конституционном законе «Об арбитражных судах в Российской Федерации». Нормы именно этих законов сообщают постановлениям Пленумов обязательный характер, а судьи, в силу упомянутой статьи 120 Конституции России, должны подчиняться требованиям закона и учитывать в процессе правоприменения нормативные судебные правоположения, содержащиеся в постановлениях Пленума.

Резюмируя сказанное можно сделать вывод о том, что нормативные судебные правоположения, содержащиеся в постановлениях Пленумов высших судов носят официальный, нормативный (обязательный) характер, выступают в качестве основы разрешения конкретных дел нижестоящими судебными органами[28], что на наш взгляд дает основания для признания правотворческой роли высших судов России, а актов обобщения судебной практики (постановлений Пленумов) – источниками права.

Таким образом, можно констатировать, что в современной российской правовой системе уже давно сложились условия для официального признания судебного прецедента в качестве источника права. Такое признание позволит наиболее оперативно восполнять пробелы правового регулирования, совершенствовать правовые механизмы защиты прав и свобод человека, обеспечить стабильность правоприменения, что, кроме того, будет способствовать реализации принципа равенства всех перед законом и судом, а также формированию правовой государственности в России.

Библиографический список:

1. Анисимов А.П., Мельниченко Р.Г. Судебный прецедент: от теории к практике // Российский судья. 2009. №3.

2. Анишина В.И. Постановления Пленумов высших судов Российской Федерации: правовая природа, место и роль в правовой системе // Российский судья. 2008. №5.

3. Бахрах Д.Н., Бурков А.Л. Акты правосудия как источники административного права // Журнал российского права. 2004. №2. С. 11–22.

4. Белкин А.А. Источники права и судебная практика в Российской Федерации // Вопросы правоведения. 2009. №1.

5. Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Пер. с англ. 2-е изд. М.: Изд-во МГУ: Издательская группа ИНФРА М – НОРМА, 1998.

6. Богдановская И.Ю. Источники права на современном этапе развития «общего права»: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2007.

7. Воронцова И.В. Судебный прецедент в науке и практике // Российский судья. 2008. №11. С. 13–15.

8. Галушко Д.В. Актуальные проблемы государства и права в Европе. Сборник научных статей / ред. П.Н. Бирюков (отв. ред), А.А. Слинько (отв. ред), М.В. Кирчанов (сост.), И.В. Форет (сост.). Воронеж, НОФМО ВГУ. 2008.

9. Гук П.А. Судебный прецедент: теория и практика. М.: Юрлитинформ, 2009.

10. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Туманова. М.: Междунар. отношения, 2009.

11. Евстигнеева Г.Б., Четвернин В.А. Судебная правоустановительная деятельность и судебные источники права // Российское право в Интернете. 2007. №4.

12. Леонтьева Е.Н. Система источников русского права XVII века: Монография / ЧКИ РУК. Чебоксары, 2009.

13. Малюшин А.А. Судебное правотворчество в процессе правоприменения // Российский судья. 2007. №6.

14. Малюшин А.А. Прецедентный характер судебной практики // Российский судья. 2007. №3.

15. Марченко М.Н. Источники права. М.: Проспект, 2009.

16. Михайлов А.М. Судебная власть в правовой системе Англии. М.: Юрлитинформ, 2009.

17. Мкртумян А.Ю. Судебный прецедент как источник права: сравнение нормативного и социологического подходов // История государства и права. 2009. №3.

18. Рожкова М.А. Судебный прецедент и судебная практика // Иски и судебные решения: сборник статей. Статут. 2008. С. 168–186.

19. Сипулин С.В. Судебный прецедент как источник права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2008.

20. Толкачев Д.Д. Некоторые практические вопросы, возникающие при применении арбитражными судами правовых позиций высших судебных инстанций в налоговом праве // Вестник Российской правовой академии. М.: РПА МЮ РФ, 2008. №3.

21. Усанов В.Е. Судебный прецедент: проблемы конвергенции в российскую правовую систему // Журнал судебных прецедентов. 2008. №1.

Нормативные правовые акты:

22. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 года.

23. Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 г. (ред. от 25.12.2012) №1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации».

24. Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. (ред. от 05.04.2013) №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации».

25. Федеральный конституционный закон от 28.04.1995 (ред. от 06.12.2011) №1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации».

26. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. (ред. от 25.03.2008) №95-ФЗ // СЗ РФ. 2002. №30.

27. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. (ред. от 22.04.2013) №138-ФЗ // СЗ РФ. 2002. №46.

28. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12. 2001 г. (ред. от 02.07.2013).

29. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. (ред. от 13.07.2010) №63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. №25.

30. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. (ред. от 01.12.2012) №195-ФЗ // СЗ РФ. 2002. №1 (ч. 1).

31. Регламент Конституционного Суда Российской Федерации от 24 января 2011г.

Материалы судебной практики:

32. Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 №1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор» // СЗ РФ. 2010. №6. Ст. 699.

33. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации №5-П от 11 мая 2005 г. «По делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива «Содействие», общества с ограниченной ответственностью «Карелия» и ряда граждан» // Российская газета. 2005. 20 мая.

34. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации №19-П от 16 июня 1998 г. «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации» // СЗ РФ. 1998. №25. Ст. 3004.

35. Определение Конституционного Суда РФ №556-О-Р от 11 ноября 2008 г. «О разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года №2-П по делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2008. № 48. Ст. 5722.

36. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 №14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // БВС РФ. 2006. № 8.

37. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12. 2003 №23 «О судебном решении» // БВС РФ. 2004. №2.

38. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 февраля 2008 №14 «О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда России от 12.03.2007 №17 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» // Вестник ВАС РФ. 2008. №3.

39. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12.03.2007 №17 (ред. от 14.02.2008) «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» // Вестник ВАС РФ. 2007. №4.

[1] Martin J. The English Legal System. L. 2001. Р. 53.

[3] Богдановская И.Ю. Указ. соч. С. 36.

[4] Гук. П.А. Указ. соч. С. 46.

[5] ст.ст. 126, 127 Конституции Российской Федерации от 12 декабря 1993 г.

[6] Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. №1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» Ст. 1.

[7] Федеральный конституционный закон от 28 апреля 1995 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», ст. 1589.

[8] Ст. 976.; п.1 ч.1 ст. 11 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» .

[11] Сорокин В.В. Указ соч. С. 37–38.

[12] Вопленко Н.Н., Рожнов А.П. Правоприменительная практика: понятие, основные черты и функции: Монография. Изд-во ВолГУ. 2004. С. 147.

[13] Судебная практика как источник права. М.: Институт государства и права РАН, 1997. С. 9.

[14] Вопленко Н.Н., Рожнов А.П. Указ. соч. С. 162.

[16] Анишина В.И. Постановления Пленумов высших судов Российской Федерации: правовая природа, место и роль в правовой системе // Российский судья. 2008. №5. С. 5.

[17] Лукьяненко М.Ф. О судебном правотворчестве в условиях принципа разделения властей // Вестник Тюменского государственного университета. 2009. №2. С. 214.

[18] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 №14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // БВС РФ. 2006. № 8.

[19] Савельева О.А. Судебное толкование в применении уголовного закона. М.: «Юрайт», 2008. С. 19–22.

[21] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 №23 «О судебном решении» // БВС РФ. 2004. №2.

[22] Воронцова И.В. Судебный прецедент в науке и практике // Российский судья. 2008. №11. С. 13.

[23] Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 февраля 2008 №14 «О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.03.2007 №17 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» // Вестник ВАС РФ. 2008. №3.

[24] Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12.03.2007 №17 (ред. от 14.02.2008) «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» // Вестник ВАС РФ. 2007. №4.

[25] Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. (ред. от 09.03.2010) №95-ФЗ // СЗ РФ. 2002. №30. Ст. 3012.

[26] Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 №1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор» // СЗ РФ. 2010. №6. Ст. 699.

[27] Воронцова И.В. Указ. соч. С. 13–14.

[28] Лукьяненко М.Ф. Указ. соч. С. 214.