С.Ю. Лаврова

Череповецкий государственный университет

Персонально-личностный нарратив жанра интервью

(на материале статьи И.А. Бродского "Жизнь - процесс необратимый")

Персонально-личностный нарратив - это рассказ повествователя о собственной жизни. Когда же речь идет о биографических фактах очень значительного человека, интерес к их содержательной стороне особенно усиливается со стороны читателей/ слушателей. Данный тип нарратива приобретает особые черты в художественном, художественно - публицистическом либо публицистическом дискурсах, особенно при условии, что творит его общественно - значимая личность (профессиональный писатель, известный общественный деятель, особая статусная фигура из какой-либо профессиональной сферы).Персонально-личностный нарратив получает свое выражение в тексте определенного жанра с учетом идиостиля языковой личности, творящей данный тип нарратива. В зависимости от выбора жанровой сферы специфика персонально-личностного нарратива приобретает определенные индивидуальные черты с учетом интегральных признаков. Персонально-личностный нарратив реализуется в контексте бытийного дискурса как нарратив "личного опыта", построенный, в частности, на данных интервью [1:45].Обратимся к одному из жанров нарратологии - персональному интервью.

Жанр интервью - это один из коммуникативно актуальных жанров, в котором определенная заданность как проблематики диалога, так и его участников (интервьюируемого и интервьюера) определяется четкой коммуникативной задачей: быть интересными третьему обобщенному участнику данного диалога - читателю/слушателю. Следовательно, в ситуации с нарратологическим интервью прагматика интервьюера в определенной степени предполагает прагматику интервьюируемого и формирует прагматику читателя/ слушателя. Главной функцией личностного нарратива является не информативная функция, а оценочная [2: 179]. Учитывая специфику жанра, интервьюируемый не утруждает себя подробной аргументацией, формулируя оценочные определения референтов, заявленных в вопросе интервьюера.

Следует отметить, что в нарратологии, по исследованиям известных ученых, особенно важен статус события, которое лежит в основе нарратологических текстов. Понимание события характеризуется своими особенностями. С точки зрения исследователя В.И. Тюпы, специфика нарративного дискурса – в отличие от стенограммы или лапидарной хроники – состоит именно в том, что он наделяет факт или некоторую совокупность фактов статусом события. Референтный и коммуникативный ряд событийности получают в нарративе особое наполнение [3]. Так устроена наша человеческая психика, что, с одной стороны, все, что мы хотим воспроизвести для себя или для кого- то повторно с помощью устного либо письменного текста, обладает для нас особой аксиологической актуальностью. С другой стороны, наша память по-своему членит реальность на дискретные участки, которые, благодаря и перцептивному, и модальному восприятию, актуализируются в "возможном мире" субъекта восприятия, достаточно далеком от референтной реальности фактических дел.

Таким образом, наше событие, описание и оценка которого приобретает черты индивидуального мировидения, организует зарождающийся нарратив.

Обратимся непосредственно к тексту одного интервью из "Большой книги интервью" И.А. Бродского.Речь идет об интервью под названием "Жизнь - процесс необратимый", опубликованном в газете "Русская мысль", которое И.А. Бродский дал Виталию Амурскому 19 января 1990 года [4]. В интервью затронуты проблемы литературы, политики, пространственно-временного бытия и быта интервьюируемого.

Обозначим именную номинацию событий, заявленную в вопросах, заданных Бродскому, выделив четыре основные группы имен: употребления 1) топонимов -Ленинград, Америка, Россия; 2) онимов-Сахаров, Ахматова, Рейн, Урбан, Набоков; 3) абстрактных имен- сантименты, ностальгия, вера, совесть, порядочность; 4) филологической терминологии -Союз писателей, литературные критики, книга прозы, русский и английский язык, литература.

Все объективные референты внешнего мира, прозвучавшие в вопросах интервьюера, в контексте авторского интервью приобретают статус личностного события, насквозь пронизанного субъективно - авторской оценкой. Эгоцентричность, характеризующая персональные интервью Бродского, и выступает тем критерием оценочности, которое складывается из констант "возможного мира" автора интервью. Несомненно, что выбор задаваемых вопросов определяется интервьюером, но модель мира, выстраиваемая Бродским в ответах на эти вопросы, прочитывается, если читатель/слушатель знаком с творчеством поэта и его взглядах на мир.

В данном интервью представлена, прежде всего, авторская эстетика, которая понимается Бродским как "мать этики". Исходя из этого постулата, дается оценка референтам-топонимам, например: Ленинград оценивается лишь с позиции собственной реализации в городе и стране (вернуться автором с опубликованной книгой, а не пугалом, чем, с точки зрения Бродского, является его лицо в городе детства и юности).Топонимы Россия - Америка приобретают в его модели мира актуализацию большого одушевленного существа (общеизвестная характеристика империи в модели мира Бродского).Онимы Сахаров-Ахматова-Рейн-Набоков актуализируются с ценностно-оценочной позиции автора, имеющего на все отличную от других точку зрения. Набоков характеризуетсяв контексте противопоставлений "поэт - прозаик"; Сахаров - в контексте значимости этой фигуры для национального самосознания, а Рейн - в контексте дружбы. Как и в любом интервью Бродского, в данном используются формульные авторские афоризмы: одно из них интервьюер берет в название статьи, второй афоризм "Человек может быть лоялен только по отношению к своему поколению..." такжеопределяет этическую программу интервьюируемого. Английский и русский язык характеризуются с лингвистической точки зрения в качестве сравнения двух флективных языков аналитического и синтетического строя. Вслед за этим дается и сравнение двух языковых аудиторий.

Тема литературы поднимается так или иначе почти в каждом вопросе, например: с точки зрения Бродского, элегия не есть ностальгия применительно к стихам о Родине; Ленинград приобретает ценностную значимость лишь в контексте публикации книги Бродского на Родине; Союз писателей воспринимается как нечто чужеродное; литературные критики как определенная группа литературных работников не воспринимаются автором нарратива серьезно (достаточно упоминания имени литературного критика Адольфа Урбана в ироничном контексте "собутыльника"); политика как "низшая форма ..." не может рассматриваться, с точки зрения Бродского, на одной плоскости с литературой; чисто философские понятия совести- порядочности - веры оцениваются с позиции главного дела жизни- творчества, ответ за которое автор получает на Высшем суде.

Как видим, совокупность фактов, действительно, определяется в контексте события из жизни интервьюируемого. Казалось бы, на ряд условно связанных между собою вопросов интервьюера можно и ответить фрагментарно не связанным контекстом, но в модели мира Бродского, как реальные личности, так и понятия существуют в облике сугубо личностных событий, анализируя вербализацию которых можно понять духовно-профессиональную, этико-эстетическую систему мировидения автора. Интервьюируемый отвечает на вопросы с учетом той системы мировидения, которая и характеризует его как неординарную личность, привлекающую читателя/ слушателя.

Референтный план событийности позволяет читателям интервью, обладая определенной пресуппозицией, понимать новизну вербализуемых значений.Например, в оригинальной трактовке услышать о специфике творческого почерка В. Набокова. Коммуникативный план событийности в уже состоявшемся интервью как особом жанре получает инвариантное выражение в самом названии о необратимости жизни, в которой нет сослагательного наклонения, нельзя вернуться в "дом, который срыт" (М.И. Цветаева), ушедшие остаются в индивидуально - авторских образах с ценностной актуализацией, чаще всего - эстетического характера. Невозможность возвращения является центральным смысловым значениемне только поэтических текстов Бродского, как справедливо отмечает исследователь А. А. Чевтаев[5], но и специфики персонально-личностного нарратива Бродского, реализуемого в жанре интервью.

Перцептивно-модальный опыт Бродского есть одна из форм субъективного образа, получающий либо конкретное лексико-грамматическое наполнение в индивидуально-авторской модели мира субъекта, либо имплицитно представленный в тексте. Обратим внимание на то, что любой референт внешнего мира, интересующий Бродского, от субъекта до объекта, связан системой авторских метафорических ассоциаций, базирующихся на перцептивно-модальной оценке и приобретающих когнитивное значение в его модели мира. Если же тема или проблема, поднятая в интервью, не столь важна для Бродского "здесь и сейчас", как, например, ответ на вопрос о юбилее Анны Ахматовой, интервьюируемый односложен и краток. Все авторские переживания рассматриваются во времени с аксиологической позиции.

Авторский персонально-личностный нарратив не конечен и не с этого конкретного текста начинается: он представляет собой фрагмент обобщенного опыта интервьюируемого, "высвеченный" "здесь и сейчас" заинтересованном в ответах интервьюере и воспринимающей ответы аудитории слушающих, позднее - читающих. Важен тот факт, что данное интервью в ряду похожих еще раз подтверждает базовые стратегии нарратива: 1) референт становится событием в модели мира нарратора лишь в структуре эгоцентрического времени со всей парадигмой ретроспекции; 2) событие аксиологически оценено с учетом авторской метафорики и получает абсолютно новое значение; 3) дискретный характер вопросов не мешает прочитывать этико-эстетическую программу творчества нарратора (естественно, что в данном случае речь идет о художнике слова, вербализующем текст в жанре интервью).

Литература

1. Алещанова И.В. Нарративность: определение понятия // Известия Волгоградского государственного университета. Выпуск 3/2006. - С. 43-47.

2. Москаленко Е.С. Личностный нарратив как когнитивный принцип организации массмедийного дискурса. Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Выпуск 1/209. - С. 175-181. - С. 179.

3. Тюпа В.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса. Тверь, 2001. - 58 с.

4. Бродский И.А. Жизнь - процесс необратимый// Бродский И. Большая книга интервью. Второе испр. и доп. изд. Захаров. Москва, 2000. - С. 463-468.

5. Чевтаев А.А. Нарратив как реализация концепции времени в поздней лирике И. Бродского // «Чернеть на белом, покуда белое есть...». Антиномии Иосифа Бродского. Томск, 2006. С. 87-100.