А.Д. Гронский
Белорусский государственный
университет информатики и радиоэлектроники
Политический сыск в период Первой мировой войны
Накануне Первой мировой войны
внутреннее положение России вновь стало осложняться. Ослабленные в период
революции 1905-1907 гг. революционные организации возродились, а их члены
приобрели необходимый для дальнейшей деятельности опыт. Кроме того, в этот
период активизировалась деятельность немецкой и австро-венгерской разведок на
территории России.
Всё это коснулось деятельности
политического сыска. Во-первых, противодействие революционному движению было
осложнено отказом руководства политической полиции от активного использования
секретной агентуры. Во-вторых, накануне Первой мировой войны контрразведка
испытывала постоянные сложности с личным составом. Начальники контрразведывательных
отделений (КРО), командированные из корпуса жандармов, не всегда имели практику
контрразведывательной работы. Ещё хуже обстояло дело с армейскими офицерами,
вообще не имевшими подобного опыта. Ни жандармы, ни военные не хотели
командировать в КРО лучшие кадры. Они были нужны на старых местах службы, да и
сами офицеры не стремились туда по причине бесперспективности карьерного роста
[3, с. 136].
1 августа 1914 г. Россия вступила
в Первую мировую войну. Это отразилось и на органах политического сыска
империи. С началом войны произошел всплеск патриотических настроений, и многие
жандармские офицеры, желая быть поближе к передовой, подали рапорты с просьбой
перевести их в органы контрразведки. Из-за большого количества рапортов
руководство Отдельного корпуса жандармов специально разъясняло желающим, что их
нынешняя деятельность также имеет отношение к защите государства, но только
внутренней [4, с. 354]. Функции политической полиции расширились. Теперь она
выполняла просьбы военных по контролю за подозреваемыми в шпионаже и их арестам,
поставляла другую интересующую разведку и контрразведку информацию.
Одним из первых контрразведывательных
мероприятий начала войны была массовая депортация вглубь России австрийских и
немецких подданных, оказавшихся в приграничных районах. Процесс коснулся также
и некоторых российских подданных немецкого происхождения. Это создало почву для
недовольства среди перемещенных лиц, что, в конечном счете, могло стимулировать
рост шпионажа в этой среде. Тем не менее, от депортации был получен большой
положительный эффект. Так, по утверждению австрийских разведчиков, это
мероприятие «невероятно осложнило» деятельность австро-венгерской разведки в
прифронтовой зоне [3, с. 139].
Русская
контрразведка постепенно становилась более профессиональной. С началом войны
она была усилена командированными в армию жандармскими офицерами. Однако к
концу 1915 г. удар по ее престижу нанесла сама российская власть. Правящие
верхи почему-то решили, что пошатнувшееся единство общества может спасти
тотальная шпиономания. Население постепенно стали приучать к тому, что шпионы
находятся повсюду. Под этот набирающий обороты маховик попал даже военный
министр В.А. Сухомлинов. После его отставки общество
готово было поверить во все. Появились слухи, что шпионы существуют даже среди
представителей императорской фамилии [3, с. 275].
Шпиономания сказалась и на работе КРО.
С 1915 г. контрразведка все больше стала превращаться в структуру, дублирующую
политическую полицию. Контрразведчики занимались борьбой со спекуляцией,
дороговизной, политической пропагандой и даже рабочим движением. Причем
происходило это не потому, что контрразведкой руководили жандармские офицеры, а
из-за требования военных властей заниматься подобными делами в качестве первоочередной
задачи. По мере расширения деятельности КРО начал быстро увеличиваться и их
штат. Естественно, что туда опять стали попадать непрофессионалы. Особенно
активный рост численности личного состава контрразведывательных отделений
начался с 1916 г. [3, с. 283].
К
началу 1917 г. контрразведка стала жить практически независимой от армии
жизнью, не признавая никакого подчинения. Тем не менее, ее работа была
достаточно эффективной. По признанию руководителя германской разведки Николаи,
немцы все время нуждались в глубокой разведке, а она так и не принесла больших
результатов [3, с. 327].
Профессионализм жандармских офицеров
военные использовали не только для контрразведывательных целей, но и для
руководства военной разведкой за рубежом. Например, накануне войны в Швейцарии
была создана тайная разведорганизация под руководством бывшего жандармского
полковника М.Ф. Коттена, который специально ушел в отставку. Однако она была
раскрыта в августе 1914 г. [1, с. 488]. Также некоторые жандармские офицеры,
отлично владеющие немецким языком, посылались в тыл немецких войск. Они под видом
коммерсантов объезжали интересующие российских военных районы и собирали самую
разнообразную информацию. Они действовали не только в тылу войск противника, но
и собственно на территории Германии. Например, жандармскими разведчиками
поставлялись сведения о прохождении воинского призыва в немецкой армии, о
настроениях мирных граждан стран Тройственного союза и т. д. [4, с. 515].
С началом Первой мировой войны
усиленную помощь военным стала оказывать Заграничная агентура Департамента
полиции. Если ранее ей запрещалась разведывательная и контрразведывательная
деятельность, то с августа 1914 г. она стала необходима. Также на нее были
возложены некоторые функции военной цензуры. Для более быстрого выполнения
просьб военных Заграничная агентура установила связь с представителем русской
разведки в Париже. Однако разведдеятельность этого подразделения Департамента
полиции не принесла больших результатов, так как необходимого опыта служащие
зарубежной агентуры не имели [2, с. 108]. Заграничная агентура в основном действовала
в странах, куда эмигрировали русские революционеры (во Франции, Швейцарии,
Британии), во время войны эти государства являлись союзниками России, и
Заграничная агентура, кроме слежки за революционерами, собирала на территории этих государств всевозможную
информацию военного характера, которая могла бы помочь деятельности русской
разведки. Сведения о сотрудничестве некоторых российских революционных партий
(РСДРП, а также польских и финских националистов) с немецкой разведкой
заставляли обращать на представителей этих партий повышенное внимание.
Действовала Заграничная агентура и в Германии, но там ей пришлось переходить на
нелегальное положение. Кроме того, в декабре 1916 г. по причине симпатий Швеции
к странам Тройственного союза была организована агентура в странах Скандинавии.
Однако проявить себя она не успела [2, с. 110]. В феврале 1917 г. Заграничная
агентура прекратила свое существование вместе с ликвидацией Департамента
полиции. Следует заметить, что, хотя Заграничная агентура требовала огромных
средств, она работала достаточно эффективно практически на всем протяжении
своего существования. Информация о жизни и планах русских революционеров
постоянно поставлялась в Департамент полиции, в некоторых странах Европы
служащими политической полиции в местной прессе проводились акции, направленные
на дискредитацию революционеров-эмигрантов.
Повышенную
активность политическая полиция стала проявлять также и внутри империи.
Командир корпуса жандармов В.Ф. Джунковский, выступавший за искоренение
секретной агентуры, с началом войны признал ее необходимость по некоторым направлениям
полицейской деятельности. Например, повышенное внимание жандармских структур
привлекла к себе выступившая против войны большевистская фракция РСДРП, поэтому
среди большевиков была усилена агентурная работа [5, с. 262].
В 1915 г. В.Ф. Джунковский
вступил в конфликт с Г.Е. Распутиным и вскоре был отправлен в отставку. После
чего сыск начал возрождаться: секретная агентура вновь начала давать большой
объем информации, в том числе и в армии, что было очень важно, поскольку
позиционная война располагала к нахождению войск на одном месте долгое время, а
это влекло за собой усиление революционной и антивоенной пропаганды среди
солдат. К 1915 г. революционное движение уже в полной мере восстановило
свои силы, нейтрализованные в период 1905-1907 гг., и начало более
активную деятельность.
Политическая полиция, в условиях войны,
продолжала заниматься охраной государственной безопасности. Власти, понимая,
что политический сыск не в состоянии качественно выполнять расширившиеся
функции, решили начать реформирование политической и общей полиции. В конце
1916 г. был подготовлен ряд проектов, по которым численность личного состава
полиции увеличивалась, усиливалось денежное содержание полицейских структур,
жандармские офицеры освобождались от ряда обязанностей, которые не влекли за
собой ослабление деятельности по охране государственной безопасности. Однако
Февральская революция прекратила все полицейские реформы.
Таким образом, политический сыск в 1914
– начале 1917 гг. достаточно большое внимание обращал на сотрудничество с
военными, выполняя их просьбы, расширил свои функции, но так и не смог в полной
мере возродить эффективность секретной агентуры.
1. Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. В 2 т. Т. 2 – М.: Издательский дом «Русская разведка»; ИИА «Евразия», 1998.– 432 с.
2. Брачев В.С. Заграничная агентура Департамента полиции (1883-1917). – СПб.: Стомма, 2001. – 186 с.
3. Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905-1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы. – М.: Московский общественный научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебных программ», 2000. – 356 с.
4. Джунковский
В.Ф. Воспоминания. В 2 т. Т. 2. – М.: Изд. им. Сабашниковых, 1997.– 653 с.
5. Перегудова
З.И. Политический сыск России (1880-1917 гг.). – М.: «Российская политическая
энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. – 432 с.