Зубкова Ольга Станиславовна
Курский государственный университет
Психолингвистический
подход к изучению метафоры
Осознание того факта, что метафора
первично ментальный, а не языковой феномен, все чаще инициирует обращение
ученых к психолингвистической составляющей при анализе феномена метафоры,
рассматривающей человека погруженного в «живую стихию» языка. Исследования
этого направления направлены на изучение роли метафоры в речевой деятельности,
на изучение её психологических и нейропсихологических аспектов (см.напр.:
[Улыбина 2006, Ахутина 2009]. Психолингвистические методы исследования метафоры
позволяют получать данные об особенностях осмысления окружающего мира
индивидом, что недоступно при традиционном анализе [Фрумкина
1987; Psycholinguistique: la représentation non verbale indépendante de la langue parlée 2009], о специфике её функционирования в
индивидуальном лексиконе [Залевская 2005; Лебедева, Зубкова 2006], в
профессиональных дискурсах и текстах [Мишланова 2002, 2007; Уткина 2006], о
метафорах как проявлении архетипов коллективного бессознательного [Marin,
Legros 2004]. По замечанию Е.В. Улыбиной, «процесс формирования
деятельности, описанный А.Н. Леонтьевым, близок в некоторых структурных
моментах тому, как представлен процесс развития психики в теории Ж. Лакана.
Основным моментом, определяющим близость, является использование обоими
авторами (в явной форме у Лакана и неявной у Леонтьева) модели метафоры»
[Улыбина 2006: 205]. Согласно теории деятельности, соединение предмета и
потребности образует структуру, соответствующую структуре метафоры – одно
означающее и несколько означаемых, связаны по принципу сходства или подобия.
Однако, по мнению А.Н. Леонтьева, первичного означаемого в чистом виде не
существует, и человек, живя в культурной среде, всегда имеет дело с
преобразованными культурой вещами [там же: 210]. При этом метафоры выступают в качестве овнешнителей
образов сознания, большая часть которых имеет культурную специфику. Эти же
языковые средства искажают образы сознания в их внешней репрезентации [Сергиева
2009: 3]. Разделяя точку зрения Н.И. Жинкина, отметим, что «образ – это не
предмет распознавания, а способ восприятия» [Жинкин 1982: 52]. В этой связи
представляется небезынтересной точка зрения Е.В. Улыбиной, что «с
неметафорическим предметом потребности человек может встретиться только в
«расчеловечивающей» его нечеловечески экстремальной ситуацией» [Улыбина
2006: 211].
Однако с позиции теории деятельности «понимание метафорической (а значит,
лингвистической по сути) природы создающегося в процессе деятельности образа
мира позволяет говорить о коммуникативном характере взаимодействия личности и
культуры. <…> Потеря метафоричности, предельно прямое значение предмета
потребности приводит к потере субъекта. Разные варианты построения метафоры могут
иметь большую или меньшую продуктивную ценность [там же: 213].
Т.В. Черниговская [2004], Т.В. Ахутина [2009], Caron J. [2008] показали, что в процессе понимания образных языковых единиц (в том числе и метафор) гораздо большую роль играет правое полушарие, чем левое. Согласно концепции А.Р. Лурия о системной динамической локализации высших психических функций [2007, 2008], правое полушарие поддерживает диффузную семантическую активацию семантического поля, включающего далекие и необычные семантические связи, вторичные значения слов. Вышеуказанные семантические поля обеспечивают интерпретацию, изобилующую двусмысленностью, что важно при нахождении смысловой связи далеких по значению слов и при понимании метафор. Понимание начинается со слов, но его результатом является модель ментальной репрезентации говорящего, в которую включены вербальные и невербальные составляющие.
Индивидуальный опыт практического владения
способами и операциями, возможными в человеческой общности при взаимодействии с
теми или иными объектами или явлениями в принципе может быть выражен словом или
словосочетанием. Предметное значение воплощается в слове путем многократного
употребления в сходных ситуациях, закрепляется в наиболее типичных
сочетаемостных конструкциях. Поэтому метафора, как и любое слово, превратившись
в устойчивое выражение на основании «сравнения несравнимого», отражает
существенные стороны действительности, базируясь на инвариантных отношениях
между рациональным и чувственным. Экспериментальный материал (см.подр: [Зубкова
2009]) показывает, что прослеживается зависимость изучаемого феномена от
влияния разных факторов на переживание чужого сравнения, что приводит к
построению в сознании (подсознании) человека разнообразных сценариев смыслового
поля – специфически окрашенных субъективных определений. В нашем экспериментальном материале это
проявилось через вариативность интерпретации испытуемыми исходных единиц – профессиональных
метафор.
Тем самым, психолингвистическая теория
значения признает изначальную динамичность того, что у носителя языка
увязывается с формой некоторой вербальной единицы, обеспечивая переживание
такой единицы как знакомой, понятной при постоянном взаимодействии
осознаваемого и неосознаваемого, вербального и не поддающегося вербализации,
при свойственном человеку акцентировании внимания на тех или иных признаках.
Мы, вслед за Н.И. Жинкиным [Жинкин 1982] и А.А. Залевской [Залевская 2005],
будем исходить из того, что человек практически не различает слова и называемые ими объекты. При этом мы не
разграничиваем понятие «значение» и «смысл», исходя из того, что для носителя
языка лексикона смысл слова слит с его значением [Леонтьев 1972: 292].
Сказанное выше приводит к выводу о том,
что специфика функционирования медицинской метафоры в индивидуальном сознании
(подсознании) зависит, в первую очередь, не от характеристик метафоры как
элемента языка, а от взаимодействия носителя языка с окружающим миром.
Наблюдение за тем, что стоит за метафорой у носителя языка, и полученные нами
экспериментальные данные [Лебедева, Зубкова 2006; Зубкова 2009] показывают, что
за метафорой «стоит» система связей по линии как энциклопедических, так и
языковых связей, сопровождаемых эмоционально-оценочным маркированием. При этом
характерна концентрация внимания на какой-то одной особенности объекта, порой
несущественной, но затемняющей все остальные характеристики и актуальной для
человека в данный момент времени – «для меня здесь – и – сейчас».
Посредством метафоры происходит переживание сравнения,
поскольку с позиций психолингвистической концепции значения, в русле которой
проводится данное исследование, метафора представляет собой продукт переработки
опыта индивида, субъективно переживающего ее значение. Человек «пропускает»
через призму своего личного опыта, через свое личностное восприятие объекты и
явления окружающего мира и на основе признаков или признаков признаков этих
объектов, релевантных для него в точке «здесь – и – сейчас», создает значение метафоры, установив связи между
предметами действительности, которые далеко разведены в реальном мире и
соединены в языковом.
Таким образом, психолингвистическая концепция значения
позволяет нам говорить о том, что «жизнь» метафоры в индивидуальном лексиконе
должны определять разного рода факторы: предметность,
перцептивно-когнитивно-аффективные образования (концепты), разного рода
функциональные ориентиры, стоящие за словом у индивида [Залевская 2005: 431-432]. В русле данной
концепции метафора рассматривается нами как достояние индивида, обладающая
«динамическим характером» [Залевская 2007]. Психолингвистический подход к феномену
метафоры позволяет акцентировать внимание на предметности метафоры,
составляющей основу ее эвристического потенциала и приводящей к инсайту в
сознании индивида. Метафора рассматривается на фоне специфических
закономерностей не только речи, но памяти и мышления. Из взаимодействия
чувственного и рационального вытекает необходимость специфической «чувственной
основы» значения этого языкового явления.
Литература
1.
Ахутина Т.В.
Роль правого полушария в построении текста // Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы. XVI международный симпозиум по психолингвистике
и теории коммуникации. Тезисы докладов. Москва, 15-17 июня 2009 г./ Ред.
Коллегия: Е.Ф. Тарасов (отв.ред.), О.В. Балясникова, Е.С. Ощепкова, Н.В.
Уфимцева. – М.: Издательство «Эйдос», 2009. – С. 5 – 26.
2.
Жинкин Н.И.
Речь как проводник информации. – М.: Наука, 1982. – 157 с.
3.
Залевская А.А.
Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. – М.: Гнозис,
2005. – 543 с.
4.
Залевская А.А. а Общенаучная метафора «живое знание» и
проблема значения слова // Вестник Тверского государственного университета. –
Серия «Филология». – 2007. - № 12 [40]. – Вып. 7 «Лингвистика и межкультурная
коммуникация». – С. 18 – 33.
5. Зубкова О.С. Профессиональный дискурс как сфера функционирования метафоры
(экспериментальное исследование) // Вестник ЛГУ имени А.С. Пушкина. Научный
журнал. Серия Филология. - №3. – 2009. - С.
261 – 270.
6.
Лебедева С.В.,
Зубкова О.С. Медицинская метафора в современном языке: Монография. – Курск:
Изд-во КГУ, 2006. – 129 с.
7.
Леонтьев А.Н. Проблемы
развития психики. – М.: Изд-во МГУ, 1972. – 574 с.
8.
Лурия А.Р. Лекции
по общей психологии / А.Р. Лурия. – СПб.: Питер, 2007. – 320 с.
9.
Лурия А.Р.
Высшие корковые функции человека (дополненное издание). – СПб.: Питер, 2008. –
624 с.
10. Мишланова C.Л. Когнитивный аспект медицинской метафоры // Сборник
научных трудов «Теория коммуникации &
прикладная коммуникация». Вестник Российской коммуникативной ассоциации, выпуск
1 / Под общей редакцией И.Н. Розиной. - Ростов н/Д: ИУБиП, 2002. - C. 91-98.
11.
Мишланова С.Л.
Медицинский концепт в наивной картине
мира // Когнитивное моделирование
в лингвистике: Труды IX
международной конференции / ред. В. Соловьев, Р. Потапов, В. Поляков. – Казань:
Казанский государственный университет, 2007. - С. 190 – 200.
12.
Сергиева Н.С.
Хронотоп жизненного пути в русском языковом сознании. АДД, Москва 2009. – 42 с.
13.
Улыбина Е.В.
Метафора и деятельность: предмет потребности как метафора // Психологическая
теория деятельности: вчера, сегодня, завтра / Под ред. А.А. Леонтьева. – М.:
Смысл, 2006. – С. 205 – 214.
14. Фрумкина Р.М. Миркин Б.Г. «Признаки» и «гештальты» в классификационных
экспериментах // Экспериментальные методы в психолингвистике. – М., «Наука»,
1987. - С. 8 – 29.
15. Marin B., Legros D.
Psycholinguistique cognitive. Lecture, compréhension et production de textes.
– Paris, CEDEX. 2004. – 400 p.
16. Psycholinguistique : la représentation non verbale
indépendante de la langue parlée // BE Turquie numéro 10
(4/ 02/ 2009) – Ambassade de France en Turquie
/ ADIT – http: // www.bulletins- electroniques.com/actualites/57563.htm.
17. Черниговская Т.В. а Мозг и язык: полтора века исследований / Т.В. Черниговская //
Теоретические проблемы языкознания: Сборник статей к 140-летию кафедры общего
языкознания Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного
университета. – СПб.: Филологический факультет, 2004. – С. 16 – 34.
18. Caron J. Précis de psycholinguistiques [Texte imprimé] /2e édition corrigée. - Paris: Presses universitaires de France, DL 2008. 1 vol. - 267 p.