Карагандинский государственный университет им. Е.А. Букетова, Республика
Казахстан
Война в Афганистане (1979-1989) – одна из
самых трагических страниц в истории советского народа, память о которой хранится
до настоящего времени – времени, когда давно уже нет той страны, того
правительства, решением которого был введен в Афганистан «ограниченный контингент
советских войск» для оказания миротворческой помощи молодой демократической
республике.
В Афганистане солдаты и офицеры Советской
армии вели свою войну, не похожую на все другие войны. Это была война без тыла
и без линии фронта, героическая и трагическая, в два раза длиннее, чем Великая
Отечественная.
Всего за 10 лет необъявленной войны в
Афганистане советские войска (более 100 тысяч солдат и офицеров) участвовали в
416 плановых боевых операциях, в села и города прибывали цинковые гробы с
телами 19-20 летних парней, которые гибли на чужой земле; а в это время радио и
телевидение сообщало о посаженных советскими войсками деревьях, выкопанных
арыках, ремонте казарм, школ и плановых боевых учениях в Афганистане [1].
В абсолютном своем большинстве
«ограниченный контингент» в Афганистане составляла молодежь, попавшая на войну
чуть ли не со школьной скамьи. Люди, почти не имевшие жизненного опыта,
неожиданно оказались в чужой стране, в непривычной враждебной среде, в
экстремальных обстоятельствах. Молодые,
необстрелянные ребята попадали в
Афганистан: горную страну, с пустынями и равнинами, сухим континентальным
климатом, где в конце ХХ века царили отсталость и нищета, в страну, где
население находилось в состоянии войны многие десятилетия.
Из Казахстана в Афганской войне приняли
участие 22 тысячи человек, из них 756 человек погибли, 83 воина стали
инвалидами и более одной тысячи человек умерли после возвращения домой. Из
13833 погибших в этой войне павших в
возрасте до 20 лет насчитывается 8655 человек [2].
С территории Абайского района
Карагандинской области в Афганистане при выполнении своего интернационального
долга погибли 9 человек: Т.К. Омаров, Т.А.
Какарманов, В.С. Гареев, И.Ю. Могиш, Е.Л. Молин, В.Д. Смирнов, Р.В. Старухин, С.Т.
Ельгизеков, М.А. Шаяхметов. В настоящее время в Абайском районе создана и
работает общественная организация воинов-интернационалистов, в которую входят
77 человек. На домах и в учебных заведениях установлены мемориальные доски
героям Афганской войны, афганцам посвящены разделы в краеведческих музеях, а Караганда
стала первым городом в Казахстане, где
появился мемориал воинам-интернационалистам.
Однако история афганской войны сохранилась
не только в официальных документах и памятниках, но и в устных рассказах
участников войны. Нами были собраны и записаны в течение ряда лет (2007-2012
гг.) рассказы-воспоминания об афганской войне из уст воинов-интернационалистов,
родственников погибших, представителей военкомата, краеведческого музея, районного архива.
Устные рассказы многих, с кем довелось
встретиться, воссоздают картину военных
действий в Афганистане. Особо следует подчеркнуть эмоциональное состояние рассказчиков: по голосу, по
сжимаемым то и дело кулакам, по слезам на глазах, по желвакам на скулах видно
было, как тяжело даются им эти воспоминания.
Как правило, основными мотивами устных
рассказов афганцев являются ожесточенный бой, боевая дружба, смерть земляка,
тоска по Родине. Рассказчики не подчеркивают героизм воинов, воспринимая
изображаемые события как интернациональный долг советского солдата. Более того,
ни в одном из записанных нами устных рассказов не дается современная негативная
оценка войне в Афганистане (политическая ошибка, непродуманные решения военных,
преступление против своего народа и т.д.). События более чем двадцатилетней
давности сохраняются в памяти и воссоздаются в устных рассказах в своем
первоначальном восприятии.
Так, Родин Юрий Иванович, председатель
Абайского районного Совета воинов-афганцев, возглавляющий его более 15 лет,
вспоминает:
«Помню,
как вечером 27 декабря 1979 года
разгорелся ожесточенный бой, боевики обстреливали нас при штурме кишлака из
гранатометов. Душманы всадили кумулятивную гранату в отделение
механика-водителя боевой машины. Кумулятивная струя попала в одного из членов
экипажа.
«Фикса,
вашего кого-то принесли», - услыхал взволнованный голос за спиной. Фикса (это
было мое прозвище). Я раскрыл
плащ-палатку и вскрикнул: «Амангельды, родной, земляк…».
Погиб первый карагандинец Амангельды Калмагамбетов. Годы спустя я
встретился с матерью Амангельды и
рассказал ей о той страшной трагедии, свершившейся у меня на глазах.
На
афганской земле произошла встреча с одноклассником Сергеем Домоевским,
живущим в данное время в г. Абае. Он
был для меня и мамкой, и папкой, и дедом, и соседом.
Помнится,
увидев на ящиках с продовольствием табличку «Карабас» (название железнодорожной станции в Абайском районе –
Д.Ю.),
мы отрывали ее и прижимали близко к сердцу: вспоминалось родное, такое
далекое и такое близкое…» [3].
Ему вторит рассказ матери погибшего
воина-интернационалиста Алибековой Зауреш Токеновны, учительницы казахского
языка школы-лицея № 14 г. Абая:
«В
далеком краю, защищая Гардез, подружился сын Талгат с Нурланом Смагуловым. На
одном из конвертов, когда пришла полевая почта, Нурлан увидел обратный адрес,
защемило у него сердце: из Казахстана родного, земляк рядом» [4].
Как видим, боевая дружба, основанная на
землячестве, знаки-символы, маркирующие большую и малую Родину, наделяются в
устных рассказах афганцев особым, сакральным смыслом.
Рассказ двоюродных братьев Сергея и Андрея
Шумейко представляет собой эмоционально и экспрессивно окрашенное повествование
с неожиданным поворотом в сюжете:
«Горы
в Афганистане красивые, но ходить по ним опасно. Мин, гранат – море. Руки, ноги
отлетают только так. «Духи» – гады порядочные. По горам бегают очень
быстро, не догонишь. На своих горбах носят крупнокалиберные пулеметы, минометы,
скорострельные винтовки, автоматы. Помнится, вылезут из-за горы, обстреляют и
прячутся. Придешь на место, а там – шиш! В горах много пещер, многие из них
заминированы. У «духов» тактика разная: минируют дороги, тропы, обстреливают автомобильные колонны, наши
посты, грабят афганские машины.
Однажды
мы попали в засаду. Дальше идти было
нельзя. Связи никакой. Духи перестали стрелять, стало тихо. И вдруг бородатые
стали на нас набегать. Началась рукопашная схватка. Вдвоем с братом мы повалили
«духа», одолели его. Сергей
получил сильнейший удар в лицо. Человек
в черной чалме с ножом в руке бежал по направлению к нам. Не раздумывая, мы бросились
на него. Андрей схватил камень и бросил в моджахеда. Тот
застонал и повалился навзничь. Душманы хотели с нами разделаться, но ничего у
них не вышло. С жизнью нам расставаться
не хотелось» [5].
Во
многих услышанных устных рассказах об Афганистане доминирующим (наряду с
образом Родины) является образ матери, ожидающей сына с войны. Окрашенный то в
эпические, то в лирические тона, образ матери, давшей солдату жизнь, сам
становится символом жизни. Таким он предстает в рассказе афганца Нурлана Смагулова о своей матери:
«13
февраля 1986 года мать запомнила навсегда: сын из мирной жизни попал на войну.
Долгие дни и ночи матери казалось, что и она на войне…
Младший
братишка Нурлана успокаивал: «Не волнуйся, мама, он скоро с медалями домой
вернется». Мать помнит, как она, в слезах, смотрела на фотографию сына. 9 детей
были рядом, а Нурлан не вернулся вовремя. Жадно перечитывала строчки писем,
обожженные боем. В письмах – ни разрывов бомб, ни огня. Она сердцем
чувствовала, что ее сыну дом родной снится, что он живой, что не стал жестоким
в жестокой войне.
«Жить
на родной земле – счастье», - эти слова мать всегда говорила своим детям.
Теперь повторял их и ее сын, солдат своего государства, нежно обнимая мать…» [6].
Особое место в устных рассказах афганцев
занимают случаи нелепой, а потому вдвойне трагической смерти солдат в
Афганистане: от теплового удара, от холода, от непродуманных действий военачальников
и т.д. Таким предстает рассказ-воспоминание Ахметова Ильи Юрьевича,
воина-интернационалиста, бывшего председателя областного совета ветеранов войны
в Афганистане, сапера 177-го мотострелкового полка:
«-
Служил я в 1985-1987 годах, в армию попал как механик-водитель. С начала
февраля 1986 года проходил службу в Афганистане, в саперной роте. 8 месяцев
ездил на машине, 3 подрыва. Война была везде: на дорогах, в пустынях на древних
караванных путях, в городах и кишлаках, а также возле них. Моджахеды не давали
ни минуты передышки, держали в постоянном напряжении.
Самыми
трудными были 1983-1985 годы, на которые пришелся пик военных действий.
На
моих руках погиб Музыкаев Артур, парень из Шахтинска. Мы вместе служили, день
рождения у нас в один день был. Сильнейшее потрясение – крик ребят: «Артур
погиб!». Такое невозможно забыть. Смерть рядом с нами ходила.
Прошло
много лет, но невозможно забыть время, проведенное в Афганистане, годы
страшной, безжалостной войны.
Этот
случай запомнился навсегда. В октябре
1986 года группа в 27 человек вышла в горы для организации засады. Октябрь, а
они в «хэбешках» летних пошли, никто не остановил. Вечером пошел дождь, ночью
ударил мороз. К утру погибли все, замерзли.
А
голодные глаза босоногих детишек?! Они поразили больше всего. Понимаете, испуганные такие. Кругом
бедность, нищета. Даже деревья на килограммы продавали. Голодным мы давали
хлеб, раздетым – одежду, больным – лекарства.
Термометр
со стоградусной шкалой показывал 70 градусов и более. Невыносимая жара, пыль.
Когда
приехал в отпуск домой, почувствовал наивысшую радость. Маму очень жалко
было: очень плакала, отправляя
меня на войну в Афганистан.
Первое
время Афган снился часто, каждую ночь. Сейчас реже. Но воспоминания нет-нет и
нахлынут, и так больно защемит в груди.
Война
не должна повториться. Это наша память, память поколений, память, вышедшая из
огня» [7].
Как видим, кроме традиционных мотивов
боевой дружбы, землячества, традиционного образа матери воина, в рассказе
возникают мотивы детства и сна. Почти в каждом рассказе афганцев воспоминания о
больных, раненых, голодных детях афганских кишлаков становятся одним из самых
сильных эмоциональных потрясений рассказчика. Не случайно в мотиве сна как своеобразного
сообщения из прошлого рассказчика основными образами становятся афганские дети.
Подтверждением этого является не только
предыдущий рассказ, но и рассказы других
воинов-интернационалистов, которые
прошли через горнило необъявленной войны, оставившей в их сердцах глубокие
рубцы.
Таким предстает рассказ воина-интернационалиста
Сергея Игоревича Попенко, в котором мотив встречи с афганскими детьми приобретает
сюжетообразующий характер:
«
Дети часто снятся. Снится афганский мальчик Нурали, у которого во время
бомбежки погибли отец, мать и бабушка. Мы взяли его к себе, он жил с нами,
потом отвезли его в детский дом в Москве. Нурали, где ты сейчас, сынок? Будь
счастлив!
Ходили
на Джелалабад. Увидал у дороги девочку с перебитой рукой, которая висела, как у
разорванной тряпичной игрушки. Девчушка, как зверек, отскочила от меня, когда я
хотел взять ее на руки. Догнал ее,
прижал к себе, обнял. Помочь ей хотел,
а она думала, что хочу убить.
Часто,
уже в мирной жизни, снилась мне эта маленькая афганка с болтающейся ручонкой,
которая вот-вот отлетит…» [8].
Примечательно, что в рассказе афганца Борашева Кайрата
Ергалиевича образ матери, которая снится солдату, выполняет традиционно
охранительные функции:
«Ещё
снился мне сон в Афгане. Снилась мать. Это было в 1983 году. Я думал, что это
за сон, предупреждение, зов ли. Ото сна двинулись, попали в засаду. Жестокий
бой был тогда» [9].
Более развернутое повествование организует
рассказ афганца Домоевского Сергея Ивановича, в котором органично переплелись эпизоды
далекой войны, образы голодных детей, картины военного быта:
«- Я
попал в Афганистан как многие советские
ребята. Наш батальон стоял в районе перевала Сапанк. Много раз ходили в рейд. Вспоминаю каждую минуту, проведенную вдали
от дома. Стрельба, все горит, земля
содрогается от стонов и крови. Часто в памяти всплывает такой эпизод из военной жизни. Как-то окружили противника. Прогремел взрыв,
когда дым рассеялся, увидели, что начальнику батальона Жукову оторвало ноги.
Ребята не бросили боевого командира в беде, вытащили.
Дни
стояли жаркие. Солнце палило нещадно. Автоматные очереди гремели со всех
сторон. Маскхалат хоть выжимай. Язык, полость рта одеревенели от жажды, не было
цены глотку воды.
С
боем прорывались в отдаленные кишлаки, бронированные душманами, везя муку,
макароны, крупу. Стычки с бандитами следовали одна за другой. Они предпочитали
не действовать в открытую, нападали из засад в горах и ущельях. Пули свистели над головой, дырявили борта
машин. Так и жди из-за дувала броска гранаты, снайперского выстрела из
окошка-бойницы или кинжального удара из
засады среди бесчисленных
щелей-улиц.
Когда
мы вступали в кишлак, голодные детишки обступали нас, протягивая свои ручонки.
Условия
жизни были полевые. Полевой клуб: белая простынь и киномеханик. Жили с однополчанами в палатках, под
брезентом которых днем сгущалась невыносимая жара – до 50 градусов по Цельсию,
а вечером – спасались от холодного ветра с гор. Только гепатитом переболел каждый десятый солдат, ведь гуляли еще малярия, брюшной тиф, лейшманиоз.
Трудно
было, но мы не жаловались, выполняя боевые задачи» [10].
Таким образом, рассказы об Афганской войне,
представляя собой воспоминания о личностно переживаемых событиях недалекого
прошлого, в процессе многократного повторения и передачи сформировали
устойчивую эпическую традицию современного устного рассказа.
Литература:
1. Алексиевич С. Цинковые мальчики. – Москва, 1991. – С. 172.
2. Опаленные Афганом // Индустриальная
Караганда (16.02.2012 г.)
3. Записано со слов Родина Юрия Ивановича (г. Абай, 10.01.2012
г.)
4. Записано со слов Алибековой Зауреш Токеновны (г. Абай,
01.12. 2007 г.)
5. Записано со слов Андрея и Сергея Шумейко (г. Абай,
03.12. 2007 г.)
6. Записано со слов Нурлана Смагулова (г. Абай,
25.11.2007 г.)
7. Записано со слов Ахметова Ильи Юрьевича (г. Караганда,
08.02. 2008 г.)
8. Записано со слов Сергея Игоревича Попенко (г. Абай,
13.01.2009 г.).
9. Записано со слов Борашева Кайрата Ергалиевича (г.
Абай, 17.08.2011 г.)
10. Записано со слов Домоевского Сергея Ивановича (г. Абай,
02.02.2012 г.)