Байрамова К.В.

Дагестанский государственный университет

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И СОВРЕМЕННОСТИ В ЦИКЛЕ А.БЛОКА «ИТАЛЬЯНСКИЕ СТИХИ» (1909 г.)

Обращение к циклу А.Блока «Итальянские стихи» представляется актуальным с точки зрения выявления и осмысления учащимися важнейших в художественном мире поэта категорий истории и современности.

Изучение цикла «Итальянские стихи» целесообразно начать со стихотворения «Равенна». Именно это открывающее цикл стихотворение наиболее показательно для выявления блоковского отношения к проблемам «истории, современности и культуры как их посредника". По мнению П. П. Громова, "замечательность стихотворения в том, что самый рассказ об оцепенелой, омертвевшей жизни города, как бы вещественно, предметно представляющего историческую смерть, наполнен такой огромной жизненной силой, история тут...исступленно поет о жизни, но не о смерти." "Ты, как младенец, спишь, Равенна, У сонной вечности в руках". В свете подобных представлений о соотношении истории (прошлого) и современности (настоящего) развивается ночная философия цикла.

Несмотря на преобладание в цикле картин разрушения, смерти, мертвых памятников, ночь не отождествляется с символом небытия, она обретает иную трактовку. В отошедшей в ночь истории заложено будущее, что определяет провиденциальный характер ночной философии. Поэтому идея "вечного возвращения", по наблюдению Д. Е. Максимова, важнейшая для всего 3 тома в целом, несет оптимистическое жизнеутверждающее начало. В ночь отходит история, но из ночи же рождается будущее (" И некий ветр сквозь бархат черный О жизни будущей поет.". Такое решение ночной философии в цикле определяет особенности мотива смерти. Представление истории (прошлого) в мифологическом эвфемизме не случайно: "Почиет в мире Теодорих, И Дант не встанет с ложа сна". Кажущаяся смерть прошлого на самом деле только сон, и оно (прошлое) пробудится в новом времени и в новой форме: "Чтоб черный взор блаженной Галлы, Проснувшись, камня не прожег". Именно в силу того, что прошлое не мертво, а всего лишь спит, возможно его постоянное проецирование на современность. Современность, как зеркало, отражает "реинкарнации" прошлого:

Стучит топор, и с кампанил Не так же ли стучал топор

К нам флорентийский звон долинный В нагорном Фьезоле когда-то,

Плывет, доплыл и разбудил Когда впервые взор Беато

Сон золотистый и старинный... Флоренцию приметил с гор

("Фьезоле")

Таким образом, прошлое и современность соотносятся, соответственно, как "сон старца" ("сон золотистый и старинный") и "сон младенца" ("Ты, как младенец, спишь, Равенна").

Изучение цикла «Итальянские стихи» с точки зрения современной автору традиции позволит учащимся выявить перспективы будущего России для Блока. В этом смысле показательно сравнение мотива прежней жизни в стихотворении Блока "Венеция" со стихами его младшего современника - Н.С. Гумилева.

Влияние "блоковской школы" и в частности "Итальянских стихов" обнаруживается в обращении Гумилева к тем же проблемам истории и современности, более того в использовании общих символов применительно к образу истории (прошлого). Для Гумилева история, по определению П. П. Громова, - "это марево, бред, цепь видений". Вероятно поэтому, вся история человечества оценивается с позиции праистории, с точки зрения "первого" человека ("Сон Адама") или естественного человека. Характерно, что с этой точки зрения вся последующая мировая история определяется как ритуальный сон первобытного человека: "Когда же, наконец, восставши От сна, я буду снова я, -Простой индиец, задремавший В священный вечер у ручья?" ("Прапамять"). Такой подход Гумилева, оценивающего настоящее с позиции истории, с точки зрения нравственных критериев прошлого, определяет, по мнению П. П. Громова, "сознательное игнорирование "будущего" и обусловливает трагизм обреченности" гумилевских стихов.

В контексте мотива припоминания своей прежней жизни отличия у обоих поэтов обнаруживаются в решении образа "потерянной" Родины и ее исторических перспектив. У Гумилева Стокгольм - вероятная Родина героя в прошлой жизни:

Зачем он мне снился, смятенный, нестройный,

Рожденный из глуби не наших времен,

Тот сон о Стокгольме, такой беспокойный,

Такой уж почти и не радостный сон...

................................................................

"О Боже, - вскричал я в тревоге, - что, если

Страна эта истинно родина мне?

Не здесь ли любил я и умер не здесь ли,

В зеленой и солнечной этой стране? ("Стокгольм")

У Блока Италия (Венеция) - возможная Родина героя в будущей жизни: "Кто даст мне жизнь? Потомок дожа, купец, рыбак, иль иерей В грядущем мраке делит ложе С грядущей матерью моей?" ("Венеция"). Соответственно, сон-припоминание у Гумилева направлен в прошлое, а у Блока - в будущее. Перспективы будущего для Гумилева трагичны и неразрешимы, что определяет в настоящем устойчивый образ "заблудившегося" героя и "заблудившейся" Родины: "И понял, что я заблудился навеки" ("Стокгольм"), "заблудившийся" трамвай как символ "заблудившейся" России: "Мчался он бурей темной, крылатой, Он заблудился в бездне времен" ("Заблудившийся трамвай"). А для Блока "потеря" Родины разрешима в силу жизненности, значительности для будущего прошлого и настоящего: "Нет! Все, что есть, что было, - живо! Мечты, виденья, думы - прочь! Волна возвратного прилива Бросает в бархатную ночь!" ("Венеция"). Д. Е. Максимов отмечает: "...В мысли Блока неискоренимо присутствовало будущее, а его прошлое само по себе было обещанием будущего. Связывающая сила памяти у Блока была так велика, что прошлое могло являться к нему в облике будущего".

Однако само обращение и Блока, и Гумилева к мотиву сна для художественного решения проблемы соотношения истории и современности обнаруживает типологическую общность в представлениях двух поэтов. Эта общность проявляется в осуществляющемся приобщении к всемирному потоку истории, в "сновидческой причастности Целому". Стихотворения Блока и Гумилева отличает, по определению Г. Померанца, "смутное ощущение потока истории, из которого выплывают отдельные сцены, складываясь в пророческое видение судьбы Родины и личной судьбы".

Литература

1.Блок А.А. Собрание сочинений в 6-ти т. М.: Правда, 1971.-Т.3

2.Громов П.П. А.Блок, его предшественники и современники. М.-Л.:

Сов. писатель, 1966. 572 с.

3.Гумилев Н.С. Стихи. Письма о русской поэзии. М.: Худож. литература,

1990. 448с.

4.Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом мире Ал. Блока // Максимов

Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Сов. писатель, 1981.

С. 6-151.

5. Померанц Г. Сновиденное и очевидное // Литературная газета. 1997.

№30. С. 10