Секция филологическая

ГОЛОВИНА К.М.

Кандидат филологических наук, доцент

Казахстан, Караганда

Типы этнокультурных собственных имен

в русском и казахском языках

І. Введение.

Переход от внутрисистемного анализа языка к его изучению во взаимосвязи с "человеком говорящим", как представителем определенной лингвокультурной общности, открывает новые возможности для исследования этнокультурной специфики языкового сознания. Языковое сознание разных лингвокультурных сообществ стало объектом разностороннего изучения в отечественном и зарубежном языкознании последних десятилетий.

Исследования общего (наднационального) и особенного (национального) в сознании носителей контактирующих разносистемных языков может проводиться в историческом и этнокультурологических аспектах.

Общее в языковом сознании представителей разных лингвокультурных общностей объясняется общегуманистическими истоками нравственно-этических ценностей, объединяющими человечество в целом. Предпосылками формирования и функционирования национально-специфического в языковом сознании индивидов выступают разнообразные внелингвистические факторы, среди которых наиболее решающими являются природно-географические, экономические, социально-исторические, религиозные и другие факторы, составляющие особенности жизни того или иного этноса.

Цель: Провести сопоставительный анализ топонимов в русском и казахском языках.

Задачи: установить типы этнокультурных собственных имен в русском и казахском языках.

ІІ. Основная часть

Выделение типов этнокультурных собственных имен в гетерогенных языках предполагает, прежде всего, их изучение в сравнительно-сопоставительном плане. При сравнении и сопоставлении тех или иных типов имен могут быть выявлены общее и разное в принципах номинации, мотивировках, обусловленные, конечно, национально-культурной спецификой собственных имен. Наличие однотипных собственных имен в разных языках и культурах может явиться следствием каких-либо общих ономастических универсалий.

Но прежде чем сопоставить те или иные типы онимов, принадлежащих разным (гетерогенным) языкам следует установить, какие именно типы собственных имен необходимо сопоставить.

Имя собственное - сложное многоплановое явление, имеющее разнообразные признаки, относимые и к его мотивировке, и к среде употребления и функционирования и т.д. Исходя из разнообразных признаков собственных имен, можно выделить и различные типы имен. Видимо, в силу этих причин в ономастической литературе присутствует довольно значительное количество классификаций онимов.

А.В. Суперанская в своей монографии "Общая теория имени собственного" рассмативает разнообразные типы собственных имен в пределах одного языка [1, 148]. Но эти же типы имен не были до сих пор, за редкими исключениями, объектом сравнительно-сопоставительного анализа в рамках двух или более гетерогенных языков.

Между тем такой сравнительно-сопоставительный анализ особенно национально-маркированных собственных имен позволил бы выявить вариантное и инвариантное - в собственных именах, общее и частное в принципах ономастической номинации, экстралингвистическую заданность национального ономастического словаря. Универсальные и дифференциальные признаки национальных ономастических систем играют немаловажную роль при языковых контактах в сфере собственных имен. Если сравнить ономастические пространства гетерогенных языков, то, как отмечалось ранее, некоторые секторы одного языка могут отсутствовать в ономастическом пространстве другого языка. Так, например, в казахском ономастическом пространстве в прошлом функционировал целый разряд собственных имен-дромонимов или собственных названий кочевых и караванных путей. В словаре ономастической терминологии

Н.В. Подольской дромоним понимается как собственное имя любого пути сообщения: наземного, водного, подземного, воздушного [2, 56].

Е.А. Керимбаев в работе, посвященной функционированию казахских собственных имен, употребляет термин дромоним в качестве имени собственного кочевого или караванного пути [3].

А.Х. Маргулан в своей статье, посвященной древним караванным путям через пустыню Бетбак-Дала, пишет: "Историко-топографическими обследованиями установлено, что пустыню Бетбак-Дала в прошлом пересекало несколько магистральных дорог с юга на север, следы которых в виде тропинок, заброшенных колодцев, надгробных памятников и дорожных знаков-омака, сохраняются до наших дней" [4, 69].

Самая восточная из этих дорог, как указывает академик А.Х. Маргулан соединяла культурные оазисы долин рек Таласа и Чу с кочевьями и поселениями кимаков на Иртыше и Прииртышских степях, а в более позднее время - с городами Западной Сибири [4, 69].

Приведем историко-этимологические сведения о караванных и кочевых дорогах: Қан жолы, Қарқаралы жолы, Жетi қоңыр жолы, Кендiрлiк жолы, Сары су жолы, Тарақтылар жолы, Қаракесектер жолы и другие.

В русской ономастической системе обозначений (имен собственных) караванных и кочевых путей нет, и это связано, как известно, с коренным отличием типа хозяйствования и образа жизни русского этноса по сравнению с казахским. При контактировании двух гетерогенных ономастических систем (казахской и русской) тип этнокультурных собственных имен, представленный казахскими дромонимами, не находит соответствия в национальном объеме понятий русского языка и потому представляет глубокую ассоциативную лакуну. Следует учесть, что такого рода лакуны могут появиться не только в "чужой" ономастической системе, но и в "своей", так как онимические системы меняются, перестраиваются, теряя одни элементы (звенья) и приобретая другие в своем диахроническом развитии и функционировании. Былой объем культурно-исторической информации, содержащийся в тех же казахских дромонимах, может быть не понят носителями современного казахского языка культуры, потому что коренным образом изменился образ жизни казахов, прежде, как известно, связанный с кочевым скотоводством.

Выделим еще один из типов казахских этнокультурных собственных имен, не имеющий аналогов в русской этнокультурной ономастической лексике, уранонимы (данный ономастический термин введен Е.А. Керимбаевым [3, 40].

Классик казахской литературы С. Муканов в своей книге "Халық мұрасы" называет ураны древнейших казахских родов [5, 31-39]. Автор пишет в этой же книге, что уранами становились, обычно, имена предков рода [5, 32]. Ураны же более поздние по происхождению - это имена известных баев, биев, батыров тех или иных родов; так у рода каракерей, входящего в племя найман, ураном стало имя известного батыра периода джунгарского нашествия Қабанбая, у рода адай Младшего жуза - имя батыра Бекета.

Таким образом, уранонимы принадлежат к так называемой безэквивалентной лексике, так как отражают специфику казахской национальной культуры, и не могут быть поняты носителями ценностного опыта иной культуры. Если проводить сравнение типов этнокультурных имен гетерогенных языков в рамках классификации имен в связи с именуемыми объектами, то, наверняка, обнаружатся различия, казалось бы в одних и тех же типах имен (например, в топонимах, антропонимах, зоонимах и т.д.), но принадлежащих к разным языкам и культурам. Эти различия, конечно же, обусловлены национально-культурной спецификой собственных имен.

Внутри определенного сектора ономастического пространства или определенного класса собственных имен можно выделить типы собственных имен на основе тематической или лексико-семантической группировки имен. Типы этнокультурных собственных имен, совпадающие по своим лексико-семантическим признакам, в гетерогенных языках, тем не менее, отличаются друг от друга своим культурно-историческим содержанием.

Возьмем, например, топонимы (русские и казахские), выделяемые в один и тот же лексико-семантический (этнокультурный) тип на основе того, что они являются топонимами, связанными с понятиями, терминами религиозного характера. В "Словаре русской ономастической терминологии" Н.В. Подольской термин агиотопоним объясняется как топоним, образованный от любого агионима, то есть имени святого (святителя Николая, Ильи пророка, Николая Столпника и т.д.) [2, 26].

М.В. Горбаневский предлагает более расширительное толкование термина агиотопоним, агиоойконим, понимая под ним географическое название, образованное от апеллятивов и ИС (имен собственных) религиозного характера (причем связанные с понятиями, терминами, ИС не только христианства, но и любой другой религии - ислама, буддизма и т.д.) [6, 14].

Мы придерживаемся такого толкования термина агиотопоним, агиоойконим.

В русской топонимической литературе данный тип этнокультурных собственных имен имеет множество разных названий и определений:

- церковные имена - А.М. Селищев;

- церковные названия - В.П. Загоровский;

- названия религиозного характера, топонимы связанные с названиями явлений религиозного культа - Н.М. Морозова;

- названия церковного характера, названия по церкви - Б.Н. Перлин;

- церковные названия, церковные наименования - Е.В. Ухмылина;

- церковные наименования - А.В. Суперанская;

- названия по храмовым праздникам и храмам - З.П. Никулина и т.д. [6, 13-14].

Предварительный анализ мотивирующих основ перечисленных выше определений агиотопонимов позволяет утверждать, что большинство населенных пунктов России получали свои имена по названиям церквей, находившихся в этих селениях.

По этому поводу А.М. Селищев пишет: "Церковность феодального времени наложила сильный отпечаток на топографическую номенклатуру. Для названия села официальная среда пользовалась именем церкви, находившейся тут" [7, 68]. М.В. Горбаневский подчеркивает, что следует обратить внимание на то, что историко-культурной особенностью русской ойконимии является единичность случаев, когда имя святого, названия религиозного православного праздника и т.д. входило в состав ойконимов непосредственно, т.е. минуя стадию превращения этого религиозного имени собственного в название церкви, монастыря, часовни [6, 17].

В других национальных топонимических системах картина несколько иная. В XV – XVI веках испанские и португальские мореплаватели давали всем новым местностям, которые они открывали, названия по церковному календарю. Например, увидев остров или реку, называли их по святому или празднику, какой чествовали в этот день по церковному календарю (р. Св. Лаврентия, о. Тринидад), так как это было время власти католической церкви.

В ойконимии Латинской Америки гораздо меньше агиоойконимов, мотивированных наименованиями церковных зданий по сравнению с ойконимией России: большинство, например, колумбийских агиоойконимов связано с тем, что город, поселок был основан в день религиозного праздника, в день памяти католического святого. В топонимии России многочисленны и часто повторяются такие ойконимы, как Никольское, Покровское, Вознесенское, Воздвиженское, Рождественское, Благовещенское, Спасское, Троицкое, Воскресенское, Михайловское, Пятницкое, Ильинское, Архангельское, Фроловское, Успенское, Кузьминское, Богородское, Борисо-глебское, Петровское, Введенское, Знаменское и другие, основы которых мотивированы названиями церквей [6, 17-18].

В топонимии Казахстана, особенно в его северной, восточной и центральной частях встречаются русские географическое названия Никольское, Вознесенское, Спасское, Троицкое (Троицк), Успенское (Успенка (овка)), Георгиевское (Георгиевка) и другие. Появление этого типа русских этнокультурных имен в топонимии Казахстана есть следствие и результат взаимодействия и контакта национальных топонимических систем. Первопричиной же такого взаимодействия и контакта онимических систем послужило переселение русских и украинцев на территорию Казахстана в периоды русской колонизации Средней Азии и Казахстана.

В ономастическом пространстве казахского языка также встречается целый класс географических названий, в которых есть слова и термины, связанные с религией. Но в отличие от русских агиотопонимов казахские агиотопонимы являются названиями не населенных пунктов, а святых мест, в которых присутствуют мазары, то есть захоронения святых. Такие места обычно являлись и являются (большинство из них) местами паломничества и поклонения (зиярат).

В Южном Казахстане довольно значительно количество святых мест "Әулиелi жер", многие из которых носят имена святых. Как пишет исследователь представлений культов, обрядов казахов Южного Казахстана Р.М. Мустафина в Южном Казахстане можно выделить следующие основные категории святых:

1. святые, образы которых связаны с ранней историей ислама - первыми халифами, сподвижниками и преемниками пророка Мухаммеда, членами их семей, к этому же ряду относятся святые, образы которых заимствованы из коранической традиции;

2. святые - средневековые суфии, основатели и руководители школ и орденов, их сподвижники и последователи; святые-суфии, принадлежащие к местным имамским династиям, известность которых не выходила за пределы определенных районов;

3. святые - родоначальники родов и племен, генезис которых тесно связан с культом предков;

4. святые, образы которых характеризуются неопределенностью, отсутствием каких-либо житий;

5. святые - покровители профессиональных занятий;

6. представители местных аристократии, правители, представители их семей, места захоронения которых почитались благодарю тому, что располагались рядом с мазарами популярных святых [8, 79].

На территории Казахстана, особенно в Южном Казахстане, где влияние ислама сильнее, встречаются агиотопонимы, связанные с именами святых; в количественном отношении меньше агиотопонимов с именами святых ранней истории ислама, а также святых, образы которых хранят черты доисламского культа природы.

В казахской ономастике функционирует особый разряд агиотопонимов, в которых не содержатся имена святых. К ним, например, могут быть отнесены названия гор, холмов, ущелий, пещер и т.д. Е.А. Керимбаев пишет: "К оронимам, семантика которых содержит отзвуки былой глобальной сакрализации, обожествления ландшафта "священной земли-воды тюрков" (памятник Кюль-Тегину, большая надпись 10-11) и культа Земли-Воды, относятся оронимы с лексическим компонентом эулие - "cвятой, священный":

- Эулие - гора, высотой 1055 м. в Баянаульском районе Павлодарской области;

- Эулие Кызыл тас - название группы гор в Баянаульском районе Павлодарской области;

- Эулие тас - холм в верховьях долины р. Лепсы в Джунгарском Алатау;

- Коныр эулие - пещера (cтоянка) в Карагандинской области близ реки Шаган и др. [3, 22].

В казахской агиотопонимии прослеживается целая группа названий, связанных с культом гор, холмов, возвышенностей, что отличает ее от русской агиотопонимии, где явно мало количество агиотопонимов, восходящих к нехристианским языческим культам. По свидетельству М.В. Горбаневкого агиотопонимов, связанных по происхождению с языческой религией, и обозначающих, как правило, возвышенности, иные формы рельефа, небольшие водные объекты, сравнительно мало. М.В. Горбаневский приводит лишь два названия: Ярилина плешь и Велесово Дворище [6, 5].

IV. Выводы.

В связи с проведенным анализом можно отметить, что история становления и развития собственных имен во многом определяется культурой народа, создавшего эти имена или заимствовавшего их, в зонах с близкими культурными традициями складываются сходные типы имен.

Таким образом сравнение и сопоставление только некоторых этнокультурных типов позволяет утверждать, что в них могут обнаружиться типологические сходства и различия. Сходство типов и имен основано не на сходстве языков-источников, это исключается, потому что сравниваются собственные имена гетерогенных языков - сходство основано на близких или тождественных основах ономастической номинации, мотиваций собственных имен. Различия же в типах собственных имен гетерогенных языков связаны с их национально-культурной спецификой, так как "имя есть продукт и отражение национальной культуры".

Литература.

1. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. - М., Наука, 1973. - 366 с.

2. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. - М., Наука, 1988. - 187 с.

3. Керимбаев Е.А. Этнокультурные основы номинации и функционирования казахских собственных имен. Автореф. дис. … докт. филол. наук. - Алма-Ата, 1992. - 61 с.

4. Маргулан А.Х. Древние караванные пути через пустыню Бетпак-Дала // Вестник АН Каз. ССР, 1949, январь, № 1(46). - С.68-79.

5. Мұқанов С. Халық мұрасы. - Алма-Ата, 1974. - С.31-34.

6. Горбаневский М.В. Из опыта культурно-исторического анализа топонимии: русские ойконимы и православие//Топонимия и общество. - М., 1989. - С.11-34.

7. Селищев А.М. Из старой и новой топонимии//Избранные труды. - М., 1988. - С.45-96.

8.Мустафина Р.М. Представления, культы, обряды у казахов (в контексте бытового ислама в Южном Казахстане в конце 19-20 вв.). - Алма-Ата, 1992. - 173 с.