БАКУМЕНКО В.М.

Москва

ЛЮБОВЬ ДИКТУЕТ СЛОВА:

ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СОЛОУХИНА

Самый крупный русский писатель, которого дала Владимирская земля во второй половине ХХ века, Владимир Алексеевич Солоухин начинал свой творческий путь сочинением стихов. И это многое определило и в поэтике, и в направленности его творческого поиска в прозаическом жанре.

Из биографии Владимира Солоухина известно, что первые попытки остановить и зафиксировать свои ощущения от общения с окружающим миром у него относятся к десятилетнему возрасту. Поэтому не удивительно, что уже в 1939-1940 годах первые юношеские стихи Солоухина появились на страницах областной владимирской газеты «Призыв». Их автор тогда учился в Механическом техникуме города Владимира.

Самого писателя всю жизнь удивляла стремительность его поэтического становления. Так, в 1945 году солдат Владимир Солоухин начал посещать занятия одного из литературных объединений в Москве, а через год его приняли в Литературный институт имени Горького. Именно тогда молодой поэт написал и напечатал стихотворение «Дождь в степи», ставшее его «боевым крещением» и открывшее Владимиру Солоухину путь в большую литературу. Конечно же, знаменитое стихотворение было подготовлено детским и юношеским стихотворчеством, а военные годы лишь ускорили созревание прирождённого поэтического дарования.

Стихотворение «Дождь в степи», как в капле воды отразило все особенности творческого почерка поэта, прозаика, переводчика Владимира Солоухина, главными чертами которого являются нежнейший лиризм и скрытый драматизм. Такое прекрасное зрелое стихотворение стало точкой отсчёта для дальнейшего наращивания мастерства.

В последующие годы Владимир Солоухин брал планку всё выше и выше в своём поэтическом возмужании. И хотя со временем поэзия прочно вошла и растворилась в прозаических произведениях большого мастера, Владимир Алексеевич не перестал писать стихи, и они продолжали занимать видное место в его творчестве. Вероятно, это происходило ещё и потому, что Солоухин всю жизнь переводил стихи многих поэтов на русский язык. Наверняка, мысль поэта не один раз получала творческий стимул, напряжённо ища точное слово в том или другом стихотворении собрата-поэта в увлекательной работе переводчика.

И хотя читателям Владимир Солоухин более известен, как автор замечательных прозаических книг, его поэтическое творчество имеет большую армию почитателей и открывает в нём ещё одну грань разностороннего таланта писателя.

Поэзия Владимира Солоухина мужественна и оптимистична, её отличает глубина философского осмысления жизненных явлений. Поиски формы (от свободного стиха – верлибра до строгой сложности сонета) преследуют лишь одну задачу – максимально полное выявление выразительной мысли, которая всегда воплощается тонко и безупречно.

Напомним, что Владимир Солоухин является автором таких известных поэтических книг, как «Дождь в степи», «Разрыв-трава», «Ручьи на асфальте», «Журавлиха», «Как выпить солнце», «Имеющий в руках цветы», «Жить на земле», «Сорок звонких капелей» и других.

Отдельно скажем о большом вкладе поэта в особый жанр стихотворчества – сонет.

Задумав обратиться к строгой форме сонета, «изведать власть железного канона», Владимир Солоухин чётко представлял сложность этой творческой задачи. Хотя он всю жизнь считал, что в пределах своей профессии нужно уметь решать любую задачу, писатель поначалу сомневался в достижимости желаемого результата. Особенно

2.

настораживала Владимира Алексеевича заданность формы, в которой стихотворение и содержание рождаются одновременно. А по своему многолетнему опыту поэт знал, что каждое стихотворение рождается внезапно.

Прежде всего, Владимир Алексеевич изучил историю вопроса. Оказалось, что форма сонета восходит ко времени труверов и арабов. В Сицилии сонеты писали уже в ХIII веке.

И хотя сонеты создавал ещё Данте, изобретателем классической четырнадцатистрочной формы сонета считается Петрарка. Большое место занимал сонет в творчестве Шекспира, Камоэнса, многих других поэтов.

Особую сложность творческой задачи Владимира Солоухина составляло то обстоятельство, что поэт решил написать венок сонетов. Это своеобразный цикл из пятнадцати сонетов, неразрывно связанных между собой своеобразной аркой. Обязательное условие венка: последняя фраза каждого сонета обязательно повторяется в первой строчке последующего. Последний же сонет составляют первые строчки предыдущих четырнадцати сонетов.

В.А. Солоухин написал два венка сонетов. Они поражают глубиной содержания, блеском и совершенством формы и высокими художественными достоинствами. Это большой вклад в сонетную форму нашего времени.

Все пишущие о Владимире Солоухине отмечают, что Солоухин-прозаик многим обязан Солоухину-поэту. Но если литературные критики и историки говорят, что поэтический опыт научил писателя точности выбора слов, дисциплине формы, то есть чисто технологическим моментам, то известный писатель Михаил Алексеев смотрел в корень проблемы: «Не скоро, не вдруг крестьянский сын из крошечного сельца Алепино стал известным и самобытным писателем Владимиром Солоухиным. До «Владимирских просёлков» у него всё ещё была лишь фамилия, но не было имени… он писал очерк за очерком, стихотворение за стихотворением, а известность – хоть ты лопни! – не приходила. Будущий Солоухин лишь временами проглядывался в мощных, упругих толчках некоторых поэтических строк… Что делать?

Выручили родимые для него владимирские просёлки, по которым некогда шастал беспечным мальчуганом, а теперь прошёл неторопким, раздумчивым шагом взрослого гражданина, погружённого в думы о судьбах своей Родины. Пронзительная струна высокой поэзии, тончайшей лирики прозвучала на тех просёлках и тотчас отозвалась столь же трепетной вибрацией в наших сердцах, и тогда все поняли: в литературу нашу пришёл новый писатель с только ему присущим глаголом. На тех же владимирских просёлках он вскоре зорким глазом художника увидит капельку росы, могущую отобразить целые миры, и расскажет нам о ней, точнее сказать, пропоёт на той же высокой поэтической ноте».

И действительно, в последующие годы Владимир Солоухин поведал нам почти на все темы, существующие в литературе: о временах года (картины русской природы), о грибной охоте, лечебных травах, о мёде на хлебе, о зимней рыбалке… Впрочем, легче сказать, о чём не успел написать этот замечательный художник слова, нежели перечислять им запечатлённое.

Теперь приведём мнение известного московского критика Владимира Енишерлова:

«Писатель создаёт свою обострённо-характерную прозу, где с точностью и объёмностью передачи впечатлений, философичностью и вниманием к поэтической детали сочетается яркая публицистичность, чётко выраженная гражданская направленность, а часто и бесстрашие в отстаивании своей точки зрения. Чёткая, выстраданная позиция русского художника и нашего современника-гражданина видна и когда пишет Солоухин о милой ему Владимирщине, по дорогам и тропам, деревням и лесам которой провёл он читателей в книге «Владимирские просёлки»; и когда знакомит нас с жителями своей родной деревни («Капля росы»); и когда поднимает острейшие

3.

наболевшие проблемы спасения и восстановления гибнущих памятников отечественной истории и культуры («Время собирать камни», «Письма из Русского музея», «Чёрные доски», «Продолжение времени» и др.); и когда пишет о природе, затрагивая вопросы экологии, рисует картины среднерусской полосы. Огромный труд литератора-исследователя, проникающего в самую суть той или иной проблемы, изучившего её

досконально, очевиден в каждом из этих произведений Солоухина. И поэтому привлекает его работа и специалиста, и самого широкого читателя».

Меня нисколько не смущает длина этой цитаты, ибо в ней названы и главные творения В.А. Солоухина, и основные особенности творческого облика большого писателя. Вполне сознательно часто цитирую и высказывания современников о творчестве Солоухина. Яркий и убедительный портрет таких людей, таких художников можно создавать только коллективными усилиями. Да и как откажешь себе в удовольствии привести высказывание о дорогом для тебя художнике слова легендарного певца Ивана Семёновича Козловского, например. Это же само по себе очень интересно:

«Удивлён талантом Владимира Солоухина, который редкостно передал моё мироощущение в рассказе «Золотое зерно». Я даже растерялся: сколь же безбрежно проникновение писателя во внутренний мир человека…»

В другом интервью великий певец высказался о творчестве писателя более развёрнуто:

«Сегодня, когда так возрос интерес к прошлому… когда выходит так много книг по истории материальной культуры, как-то позабылась та часть творчества В. Солоухина, где он выступал защитником лучших традиций русской культуры. Но я и сейчас с удовольствием перечитываю его «Письма из Русского музея» и многочисленные статьи о коллекционерах. Мне нравится в его творчестве отсутствие того менторства, которое нет-нет, да и мелькнёт у других писателей, и лёгкое сомнение в окончательности своих выводов. Не могу удержаться от удовольствия процитировать несколько строчек, которые, как мне кажется, прекрасно выражают его жизненную позицию:

Сомнений червь

в душе моей гнездится,

Но не стыжусь я этого никак.

Червяк всегда

в хороший гриб стремится,

Поганый гриб

не трогает червяк!»

Вспоминая свою работу над «Владимирскими просёлками», их автор признавался, что писались они легко, беззаботно, весело. И это так понятно, естественно. Ведь Владимир Алексеевич писал о своей малой родине, которую любил до обожания. Эта любовь ярко отразилась на всём творчестве писателя, в каждой его книге. Вызывает глубокое уважение то, как Солоухин писал о своей сыновней любви, преданности отчему краю.

«Я думаю, главным «витамином»… послужила любовь… объектом литературного исследования была любимая земля, любимые города, любимые люди, - признавался писатель. – Любовь диктует слова. Не нужно твердить, разумеется, на каждом шагу: «О, любимая земля!», «О, люди, как я вас люблю!». Но если вы действительно любите, то любовь независимо даже от сознания осветит и согреет страницы, написанные вами. Она подскажет вам слова, даст краски, навеет музыку. И что самое главное – её обязательно почувствует читатель».

Ещё одну мысль Владимира Алексеевича хочется напомнить, ибо она раскрывает «секрет» магнетизма о очарования его лирической прозы:

«Конечно, есть интерес и есть заинтересованность – понятия вовсе неодинаковые. У наших читателей к адриатической экзотике большой интерес, к делам же в Вязниках, во Мстёре, в Петушках или в Симе – кровная заинтересованность».

4.

В одной из статей В.А. Солоухин говорит, что перед выходом на «Просёлки» он целую зиму просидел в Ленинской библиотеке. Литературы о Владимирщине оказалось много. Чтение её помогло писателю сориентироваться, почувствовать, где что лежит. Одновременно созревал и план книги. Писатель знал, что, рассказывая о Владимирской земле, нельзя обойти её замечательные древности, памятники русской архитектуры. Но

изучение литературы и то, что писатель увидел наяву, в жизни, продиктовало ему активную позицию человека, у которого болит сердце, когда он видит, как бездарно и

нелепо уничтожается красота, которую создавали поколения талантливых, работящих русских людей. Это и предопределило «Владимирским просёлкам» масштабы звучания, выходящие далеко за пределы данного региона. Эти очерки сделались также настоящей литературой ещё и потому, что в них одна правда, ничего, кроме правды.