Русская музыка в зеркале мультикультурализма

Мультикультурализм - примета современного европейского общества, представленного многообразием культур. Однако из явления культурологического М.сразу стал проблемой социально-политической, и потерпел провал, т.к. ожидаемого диалога наций не получилось. Напротив, усилилась конфронтация раздельно существующих общин, поскольку иммиграционные субкультуры не признали традиций европейских государств, в которые влились, а целью каждой из сторон стала собственная идентичность. В М. столкнулись противоположные позиции: центростремительная - в лице «национальных государств» и центробежная - иммиграционных субкультур; и такой дисбаланс все чаще выплескивается в политическом противостоянии. Известно, что Совет Европы (2009) негативно оценил концепции «культурной ассимиляции» и «мультикультурализм» в его нынешнем виде и демократические страны ведут поиски новых стратегий, направленных на поощрение интеграции иммигрантских групп в принимающее сообщество. Теперь, как указывают политологи, поощряется компромиссная модель соблюдения прав человека: культурная однородность в социально-политической области, но возможность культурного разнообразия в духовной жизни.

М. высветил важные проблемы жизни современных государств, показав в очередной раз, неразрывность культуры и социально-политической жизни, продемонстрировал явное нарушение равновесия антиномий «личность - общество», «демократия - монократия».

Российская версия политики мультикультурализма, по мнение экспертов, древнее и намного сложнее. Ситуация М. (широко понимаемого как взаимодействие разных культур) достаточно характерна и для истории России, собравшей под свое «крыло» множество наций; их отношения в процессе многовековых «притирок» пришли к оптимальному равновесию, дающему гармоничное сосуществование народам: гражданская идентичность в социально-политической среде и сохранение национальной самобытности в духовной сфере - языковых, религиозных и художественных традиций. Вспоминая историю, заметим, что российская культура, радушно принимая малых «соседей», осознавала угрозу вторжения более сильных конкурентов в свое жизненное пространство и сопротивлялась их влиянию. Так, начиная с 18 века, неоднократно возникало ее противостояние с западной культурой, и каждая «прививка» европеизма в российское общество сопровождалась религиозными протестами и бунтами. Энергия противостояния, не прекращавшая своего бурления, выплескивалась и в культурном дискурсе, разделяя общество, в том числе музыкантов, на «славянофилов» и «западников».

Наиболее конструктивные формы борьба с «западничеством» приобрела в 19 столетии: отвержение инородного шло через активное утверждение национального - собирание и изучение русского фольклора, создание национального художественного языка, а на их основе - отечественной художественной классики.

И, конечно, художественная традиция формировалась в тесной связи с социально-политическими событиями. Так, Отечественная война 1812г., как известно, стимулировала подъем национального самосознания и демократических преобразований. С именами декабристов патриотическая тема вошла в светскую культуру, началось осознание менталитета нации, формирование художественной истории России. В это время гений А.С.Пушкина открыл миру поэтические возможности русского языка и своеобразие отечественной культуры; и подобно А.Пушкину, М.Глинка заложил классические основы русской музыки, в частности, эпической оперы, проникнутой патриотическим духом.

От века к веку национальная центростремительная идея крепла и особенно мощно зазвучала во вт. пол. 19 века, объединив протестом «засилью западничества» многих выдающихся художников: «передвижники» и кучкисты», отстаивая ценность расцветающей национальной академической культуры, целенаправленно прокладывали пути художественного просветительства. В их творчестве, обобщившем уникальные черты культуры нации и ее самобытный язык, русское искусство достигло классических вершин.

Вместе с тем, в 19 столетии отношение к противостоянию национального и западного в русских столицах складывались, как известно, по-разному. В имперском Санкт-Петербурге, где западнический дух был особенно силен, славянофильское движение проявилось ярче и острее, чем в Москве, бесконфликтно и постепенно адаптировавшей европейские влияния, интегрировав их с национальными традициями.

Ради краткости, оставим в стороне выяснение причин, по которым Москва не поддержала протест петербургских художников, и подытожим: ситуация, сложившаяся в двух российских столицах в 19 веке, по-своему резонирует вопросу о том, почему провалилась политика нынешнего М. Ответ очевиден: культура, не имеющая крепкой национальной идентичности (когда она еще не обретена, как в юном С-Петербурге, либо по каким-то причинам уже утрачена, как в Европе ХХI века – из-за 20 млн. потока мигрантов), рискует раствориться в круговороте центробежных чужеродных влияний.

История России, накопившей большой опыт этнических контактов, подсказывает нам выход из тупика нынешнего мультикультурализма, назревающего и в нашей стране, поскольку города все больше наполняются нелегальными мигрантами и гастарбайтерами из бывших среднеазиатских республик СССР и Китая, Кореи, Вьетнама, несущими свои культурные стереотипы. Пока культурологическая полемика не превратилась в политический конфликт, важно чтобы «весы» нашей культуры тяготели к этическому равновесию на основе культурной интеграции. Именно таким путем в 19 веке композиторы московской школы созидали русскую музыкальную традицию: не вопреки западу, а опираясь и на его художественные достижения. Эту интеркультурную идею П.И.Чайковский выразил так: «европейская культура – сокровищница общая и каждая нация вносит в нее что-то свое на пользу общую». Мудрая мысль - ответ на вопрос о возможной интеграционной гармонии развития общества.

Для России ХХI века, преемницы культуры бывшего СССР, проблема М., по мнению политологов, не должна стать тупиковой, т.к. нескольким поколениям россиян, воспитанным в духе интернационализма, сегодня проще принять политику культурного взаимодействия. Дистанция же между мигрантами и россиянами гораздо меньше, чем в странах Западной Европы – все мы «дети» СССР, объединенные русским языком, общей системой знаний благодаря единой системе образования в бывшем СССР, и длительному общению в едином советском пространстве. Кроме того, советский М. оставил нам и общие проблемы: он стал формой «общинной идентичности» советского народа, базируясь на единой большевистской идеологии в социально-политической жизни республик, и на соцреализме, внедренном в национальные субкультуры. Однако, в постсоветском пространстве ситуация российского М.осложняется тем, что мы наследовали не только разрушенную социально-политическую и экономическую системы, но и подорванную культурную идентичность страны. Сегодня рост национальной нетерпимости связан с культурной слабостью нашего государства, морально – нравственной деградацией, обусловленной как социально-экономическим кризисом, так и невниманием к духовной жизни общества. А мультикультурализм, по мнению экспертов, перетолковывает противоречия социальных, экономических, политических, региональных интересов в противоречия этнического и конфессионального происхождения, способствуя этнизации социальных конфликтов, делает их неразрешимыми.

Кроме того, сейчас российская культура испытывает не только мультикультурное вторжение мигрантов, условно, с Востока, но и глобалистский прессинг Запада. И угроза глобальной ассимиляции культур в надэтническое коммуникативное пространство возрастает; этому способствуют отсутствие этических и эстетических барьеров, которые бы препятствовали потокам низкопробной бездуховной проамериканской шоу-продукции, что ежечасно, в течение всего перестроечного периода, выплескивается на наших соотечественников. Многочисленные коммерческие СМИ, используя новейшие медиа технологии, активно зомбируют юное поколение стереотипами потребительства («бери от жизни – все!), угрожая главному - духовному миру личности, способной к творческой самоотдаче. Политически ангажированные, под лозунгом «крутой» молодежной культуры, они отвергают культурные и, в частности, религиозные национальные традиции, попирая нравственные ценности (провокационном глумление панк-группы «Pussy Riot» в Храме Христа Спасителя); они намеренно унифицируют коммуникативное пространство, подменяя национальное творчество механическим мультитиражированием прозападной шоу-продукции (недавнее шоу с удмурдскими «Бабушками», в которых «вложили» «Come in dens” и завезли на конкурс Евровидения, чтобы поощрить победой за мультикультурную «продвинутость» российской деревни).

Серый поток «попсы», заполонившей сегодня Россию, значительно потеснил академическую культуру, и слой носителей духовности среди молодежи заметно сократился. Произойдет ли дальнейшая аннигиляция духовных ценностей, ее растворение во всеядной глобалистской масскультуре или отечественное высокое искусство отстоит свое культурное пространство? Спасет ли красота мир или мир откажется от красоты, не осознав ее ценности? Эти проблемы касаются не только искусства, но всей духовно-нравственной атмосферы нынешнего общества. И вопрос о противостоянии российской культуры М., с одной стороны, а с другой, - обезличивающей глобальной ассимиляции, которая, кстати, захватила и академическое искусство в виде постмодернистских тенденции, аннигилируя творца и художественные ценности, стоит рассматривать во взаимосвязи нескольких антиномий: личность и общество, личность и нация, национальное и глобалистское, культура и цивилизация.

Оставляя в стороне политическую составляющую этих проблем, подчеркнем их вектор в современном искусстве. Что сегодня может предложить наша музыкальная культура, когда речь идет о резервах академического искусства, о возможности его дальнейшего существования в сложных условиях постмодернистского нигилизма, глобалистского прессинга масскультуры и мультикультурализма? Искусство, являясь формой реализации высших духовных потребностей необходимых человеку во все времена и во всех цивилизованных странах, безусловно, имеет необходимый «запас прочности», накопленный за многие века. К тому же, наш музыкальный постмодерн обнадеживает позитивными особенностями: он нигилистичен лишь по отношению к соцреализму и породившей его системе, но, главная его особенность - в истовом восстановлении духовных приоритетов искусства русского Серебряного века, поруганного в советский период. И, конечно, путь духовного созидания, свойственный отечественному искусству, не может обойтись без опыта других культур, тем более в век безграничных коммуникаций: ценность академической культуры, как уже говорилось, в ее интернациональности. Музыка, свободно преодолевающая временные и этнические барьеры, черпает свои силы из мировой духовной сокровищницы, которая щедро одаривает мудростью веков, дает «утешение и опору» (П.И.Чайковский). Другими словами, главный вклад в интеркультурную сокровищницу человечества - духовный опыт каждой нации. Интеркультура, хранящая уважение к национальным традициям всех народов, - антипод нынешнего европейского М., и она - авангард решения межэтнических вопросов, способна подсказать верный путь современному сообществу. Подобный пример мы видим, в частности, в устойчивом интересе России к культуре Востока - излишне говорить о многочисленных ориентальных «восточных» творениях русских композиторов еще в 19 столетии. Интерес же музыкантов Востока к европейской жизни и искусству особенно возрос в советский период, что объяснимо, прежде всего, общим пространством СССР и едиными этическими и эстетическими задачами, стоявшими перед художниками. Главная из них – необходимость понять противоречивый советский «рай», воплотить антиномию «личность - общество». Названная проблематика, став «глубинной структурой» (Л.Акопян) - мифологемой своего времени, породила множество версий ее решения, требуя от художников не только исторической зоркости, философской мудрости, но и мастерского владения современным музыкальным языком. Как же выдающиеся художники решали проблемы М., вопрос взаимодействия культур Восток и Запад в своем творчестве? Коротко: общие социально-политические и культурологические проблемы диктовали не только общие темы творчества композиторов советского пространства, но и характерные для этих тем средства выразительности. Композиторы обращались к общей музыкальной «копилке», современному звуковому «словарю» (коллажной, сонорно-кластерной технике, алеаторике, минимализму и др.), но образные решения «эпохальных тем» и музыкальная стилистика в творчестве выдающихся композиторов предстали индивидуально-самобытно, поскольку адаптировались через национальный этос. Композиторы смогли широко осмыслить возможности преодоления экзистенциальных противоречий современного мира, в частности, высшим единством жизненных сил «инь-ян», как в музыке С. Губайдулиной. Г.Канчели соединил древние грузинские традиции с современными западными музыкальными формами. А.Тертерян, повествуя о единстве земного и космического, воссоздал голограмму жизни человечества сонорными красками, используя традиции древнего восточного армянского «минимализма».

Подведем итог: композиторы-классики ХХ - ХХI века, размышляя над эпохальными проблемами, переплавили их в тигле национальных духовных традиций, и привнесли в современный музыкальный язык черты своей нации, обогатив этим и восточную, и западную культуры. Их творчество – пример «демократии личности» в духовной сфере, ставший «праздником многообразия» культур, - лучший путь межэтнического взаимодействия. И, словно следуя этой музыкальной подсказке, сегодня среди новых стратегий культурной политики в Европе появилась модель «культурной свободы» (Амартия Сен) - требование предоставить индивидам права жить и творить в соответствии с собственным выбором. Однако эта мысль уже звучала в России столетием раньше, когда А.Блок, размышляя о судьбе страны накануне революции, предсказывал, что у России есть два возможных пути развития: «демократия личности или демократия масс. И если Россия выберет второй путь, то культура отомрет и станет панцирем цивилизации, тогда потребуется еще одна революция, во главе которой станет человек – Артист».

Птушко Лидия Александровна

кандидат искусствоведения,

профессор Нижегородской государственной консерватории (академии) им. М.И.Глинки, зав. кафедрой прикладного музыковедения.