Филологические науки

Умерова З. К.

РВУЗ «Крымский инженерно-педагогический университет», Украина

Учение о внутренней форме слова

В момент возникновения слова существует причина выбора той или иной звуковой, графической или структурной формы для передачи какого-то понятия. Признак, положенный в основу наименования и осознаваемый носителями языка как объясняющий, называется внутренней формой (мотивировкой) слова. В дальнейшем эта причина может отойти на второй план или утратиться, может она и сохраниться. Так или иначе, наличие или отсутствие мотивировки (внутренней формы) составляет важную особенность семантической стороны слова.

Термин «внутренняя форма», как показал В. Леопольд, приобрел популярность благодаря работам В. фон Гумбольдта, но само понятие обладает более долгой историей. Так, уже Шафтсбери говорил о «внутринаправленной форме» произведений искусства, а к языку это понятие применял еще Джеймс Харрис. Труды последнего были хорошо известны Гаманну и Гердеру, от которых соответствующие идеи – в переработанном и кристаллизованном виде – и перешли к Гумбольдту [1]. Однако понятие внутренней формы трактуется философами языка очень по-разному: "внутренняя форма" – термин-хамелеон, приобретающий новые оттенки в рамках различных целостных концепций, однако не теряющий общей мысли, общего замысла идеи во всех своих трактовках.

У Гумбольдта внутреннее обозначение слов обладает атрибутами двоякого характера. Его точка зрения заключается в следующем:

- для того, чтобы единица языка внедрилась (в рамках каждого единичного акта речи) в саму речь и в сознание (в частности, в контекст предложения), необходима еще работа определенных компонентов речевого механизма.

- полный смысл слова определяется одновременно понятийным выражением (т. е. местом плана содержания этой единицы в смысловых парадигмах, выходящих далеко за рамки отношений между единицами языка и находящихся скорее в пространстве мышления вообще) и контекстом речи в ее сиюминутности [2]. Идеи Гумбольдта подсказывают мысль о прагматике как о том, что выводит речевую деятельность за пределы языковой системы, дополняя семантику за счет привнесения неконструкционных смыслов, т. е. тех, которые не вытекают из простого соположения единиц.

В. А. Звегинцева считала, что используя понятие внутренней формы со всеми ее оговорками всего лишь в метафорическом смысле, мы можем сказать, что изменение языка при переходе из одной эпохи в другую, прежде всего, состоит в изменении внутренней формы. Эта метафорическая внутренняя форма образуется пересечением абсолютно реальных координат, отображающих научные, культурно-исторические и идеологические представления своего времени [3]. Внутренняя форма потому и определяется с таким трудом, что компонуется из такого количества сложных по своей природе координат, но именно их совокупность создает ту общую точку зрения, с которой каждая эпоха смотрит на современные ей события и факты, на прошлое и, конечно, на будущее.

Развивал гумбольдтовский взгляд на понятие внутренней формы и Г. Штейнталь. Он противопоставлял внутреннюю форму противопоставлявший логической форме мыслей [4].

Наиболее близко по духу теории интерпретации истолкование понятия внутренней формы А. А. Потебней. Великий русский ученый в своей работе "Мысль и язык" определял внутреннюю форму слова. Внутренняя форма слова, согласно А. А. Потебне, - это ближайшее этимологическое значение слова, осознаваемое носителями языка [5]. Помимо ближайшего, А. А. Потебня выделял дальнейшее значение слова, представляющее собой индивидуальный концепт говорящего, основанный на энциклопедических знаниях и личных психологических ассоциациях и не всегда полностью понятный адресату. Понятие «внешней» и «внутренней формы» отдельного знака в языковом сознании, противопоставленном внеязыковому сознанию как инструменту отражения мира и осуществления логических операций, введенное Гумбольдтом, дало Потебне возможность вычленить минимум внутренней формы, служащей для намека с помощью знака на определенный элемент внеязыкового сознания. Соответствующий минимуму внутренней формы минимум внешней формы позже был назван морфемой, а элемент внутренней формы – значением.

Изложенный взгляд Потебни продолжел А.Марти. Однако он считает, что внутренняя форма, таким образом, является дополнительным представлением, ни в коем случае не принадлежащим к значению [4].

Итак, концепции А.А.Потебни и А.Марти в своей совокупности покрывают многие другие подходы к понятию внутренней формы. Здесь мы находим сочетание исторического и синхронного в каждом речевом акте и в понимании, несомненной становится и относительность синхронии и диахронии вообще.

Литература:

1. Елисеева В. В. Лексикология английского языка / В. В. Елисеева [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.homeenglish.ru/Texteliseeva.htm

2. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию: Пер. с нем / В. Гумбольдт – М. : Прогресс, 2000. – 398с.

3. Блинова О.И. Термин и его мотивированность // Терминология и культура речи: Сборник научных трудов. – М.: Наука, 1981.

4. Плотников Б. О. Внутренняя форма языковых единиц и их содержание / Б. О. Плотников // Языкознание. – № 5. – 1988. – С 49-53.

5. Потебня А. А. Мысль и язык / А. А. Потебня. – К. : Синто, 1993. – 190 с.