Филологические науки / 5. Методы и приемы контроля уровня владения иностранным языком

К.п.н. Читао И.А., к.ф.н. Хабекирова З.С., к.ф.н. Хатхе А.А.

Адыгейский государственный университет, Россия

ИНВЕКТИВНАЯ АГРЕССИЯ В РЯДУ СРЕДСТВ

ВЫРАЖЕНИЯ ЭМОЦИЙ

«Словарь иностранных слов» определяет инвективу так: ИНВЕКТИВА [лат. invective (oratio) бранная (речь)] – резкое выступление против кого– либо, чего–либо, обличение; оскорбительная речь.

Представляется, однако, что, в качестве лингвистического термина инвективную лексику можно определить более жестко, как тот раздел общенационального словаря, который, с одной стороны, некодифицирован (не разрешен к использованию в лингвокультурной ситуации), а в крайней своей части даже категорически запрещен (табуирован); с другой стороны, он должен быть известен всем носителям языка в данной социальной (под)группе [1, с. 12].

Определенная часть инвектив могла бы характеризоваться как такая подгруппа лексики, которая в словарях обычно помечается как «нецензурная». Однако в последнее время в статусе инвективной лексики произошли серьезные изменения, которые в значительной мере лишают эту помету смысла. В самом крайнем случае можно говорить о том, что в некоторых социальных группах соответствующая лексика «не принята», «не разрешена», ее употребление осуждается, она считается вульгарной. Однако существуют достаточно многочисленные подгруппы, в которых инвективизированная речь – обычная норма. Есть даже небольшое число подгрупп, где в определенных случаях инвективы обязательны.

Еще более важно, что даже в цивилизованных культурах европейского типа часть инвективной лексики никогда не табуировалась, оставаясь относительно приемлемой в большинстве ситуаций и социальных групп; разумеется, приемлемой в той мере, в какой позволительно говорить о «приемлемости» агрессии вообще и словесной агрессии – в частности.

Инвектива, как правило, носит культурно – обусловленный характер. Поэтому соотношение кодифицированный – некодифицированный (разрешенный – неразрешенный) всегда национально–специфично. То, что в одной культуре можно определить как «слабо кодифицированное», в другой культуре является некодифицированным, категорически запрещенным в любой ситуации.

Если инвективу в узком смысле следует отграничивать от инвективы в широком смысле, т.е. от любого словесно выраженного проявления агрессивного отношения к оппоненту, то ее нужно также отличать от эксплетивного (междометного, «восклицательного») употребления некодиыицированного словаря, а также от сходного по звучанию просторечного вокабуляра (набора слов, объединенных конкретной темой или личностью, этим набором владеющей).

Таким образом, инвективу в узком смысле слова можно определить как способ существования словесной агрессии, воспринимаемый в данной социальной (под)группе как резкий или табуированный. В несколько ином ракурсе инвективой можно назвать вербальное (словесное) нарушение этического табу, осуществленное некодифицированными (запрещенными) средствами [1, с. 28].

Что побуждает человека сопровождать свою речь инвективой лексикой? И что заставляет человека от такой лексики воздерживаться?

Совершенно очевидно, что инъективное словоупотребление имеет прямое отношение к понятию жаргона (арго). Однако если вокабуляр инвективы и вокабуляр арго могут частично совпадать, то функции их совпадают не полностью. Если основная цель арго – обособление данной социальной группы от всех остальных, то для инвективы это всего лишь одна, и притом не первостепенная по важности, функция.

Кроме того, арго – это активно изменяющийся слой, из которого постоянно уходят и в который постоянно приходят слова и выражения. Инъективная лексика в своей основной части меняется крайне редко.

Понятию «инвектива» соответствует в каждом языке целый синонимический ряд: брань, сквернословие, ругань, поношение, хула, злопожелания, матерщина и т.д.

В английской речевой практике различают такие группы, как "oath" – богохульство или любое проклятие; "profanity" – богохульство, непочтительное выражение, вульгаризм; "blasphemy" – богохульство; "imprecation" – проклятие; "curse" – ругательство в общем смысле 9 иногда богохульство); "execration" – проклятие (ощущается связь с понятиями «омерзение» и «ненависть»); "vituperation" – поношение, хула, брань (уст.); "malediction" – словесное выражение злобы (уст.); "swear" – богохульство, ругательство в общем смысле; "cusswords" – ругательство в общем смысле, и т.д. [2, с. 74].

Особый интерес представляет английское слово "swear", выступающее одновременно как глагол и как существительное. Добавленный предлог или союз очень сильно меняют смысл слова. "То swear at..." означает «обругать, обозвать кого–либо»; "to swear that..." – «поклясться, что...», «побожиться»; "to swear to... (do smth)" – «поклясться сделать что–либо», «побожиться (что сделаешь что–либо»; "to swear by..." – «поклясться чем–либо» («Клянусь честью!»); просто "to swear..." – «выругаться» [2, с. 75].

Таким образом в английском языке есть отдельное слово, объединяющее русские понятия «ругать», «ругаться», «божиться» и «клясться». Для объединения этих понятий имеются основания, но русскому понять это достаточно сложно, прежде всего по причине отсутствия слова, эквивалентного «swear».

Другое интересное слово в английском языке – "profanity". Т.Джей [2, с. 3] предлагает различать "cursing", "blasphemy" и "profanity". Первое (=проклятие) призывает на голову оппонента гнев богов; второе (=богохульство) выражает агрессивное отношение к религии и вере, это выражение непочтения или презрения к священным, сакральным понятиям. Сюда относится, например, упоминание имени Бога всуе или проклятие в Его адрес. Обязательное условие богохульства – говорящий хорошо понимает, что делает. Примеры Т.Джея: «Shit on what it says in the Bible!» (приблиз. «Плевать мне на всё, что понаписано в Библии!») [2, с. 8].

Что же касается «profanity», то это слово обычно считается синонимом «blasphemy» и переводится на русский язык тоже как «богохультство». Однако значение слов «профанация» или «профанный» (=земной, обыденный, светский) помогает понять здесь разницу. «Profanity» – снижение религиозного образа, приземление его, часто по невежеству. В отличие от «blasphemy», говорящий не задумывается здесь о священных понятиях, для него они просто мало что значат. Русский мат – это скорее «profanity», чем «blasphemy»,хотя исторически перед нами богохульство. Даже когда человек произносит какое–либо ругательство со словом «Бог», он явно не думает о точном смысле своего кощунственного возгласа. В подобных выражениях, равно, как в «Ей – богу!» и т.п., слово «бог» правильнее писать с маленькой буквы. Так в английском языке имя «Jesus» («Иисус») пишется, естественно, с заглавной буквы, нов составе ругательства оно чаще выглядит как «jesus».

Думается, впрочем, что разница между «blasphemy», «profanity» и бессмысленными восклицаниями нередко очень условная, и отличить одно от другого нелегко. Во всех случаях перед нами неуважение к религии и чувствам верующих и , стало быть, богохульство – пусть даже в разному степени концентрированности. В любом случае, Церковь осуждает всякое упоминание священных понятий без особой на то нужды.

Инвективная практика общения свойственна всем без исключения этническим культурам. В любом языке на протяжении всей его истории существовала инвектива как орудие агрессии, осуществляемой нелитературными, неразрешенными вербальными средствами, известными любому члену социальной группы. Таким образом, можно говорить об инвективе как о своеобразной универсалии. Имеются доказательства исключительной древности инвективного слоя лексики, основывающиеся на данных ряда наук: лингвистики, этологии, афазиологии и др.

Список литературы.

1. Берковиц, Л. Агрессия: причины, последствия и контроль / Л. Берковиц. – СПб.: Прайм-Еврознак, 2001. – С. 440-446.

2. Поршнев, Б.Ф. Социальная психология и история / Б.Ф. Поршнев. – М.: Наука, 1979. – С. 99-100.