К.ф.н. Зырянова О.Н., С.В. Салманова

Лесосибирский педагогический институт – филиал Сибирского федерального университета

ПОЭТИКА ПОРТРЕТА В ПОЭМЕ «МЁРТВЫЕ ДУШИ»

Н.В. ГОГОЛЯ (НА ПРИМЕРЕ ПОРТРЕТОВ ПОМЕЩИКОВ).

Интерес к Н. В. Гоголю не угасает, а возрастает с каждым годом. Исследуется биография писателя, его творческий путь, влияние на других писателей и на другие виды искусства, поэтика его произведений и т. д.

Среди исследовательских работ, посвященных поэтике Гоголя, портрет как средство характеристики персонажей поэмы «Мертвые души» остается недостаточно разработанным. Между тем, поэма «Мертвые души» – это обширная и разнообразная галерея портретов.

В.Зеньковский в работе «Н. В. Гоголь» писал: «Начиная с самых ранних рассказов Гоголя, мы находим у него удивительное мастерство давать живые портреты людей – без лишних слов, без особого труда в их зарисовке. Внутренний мир героев «Миргорода» или «Мертвых душ» раскрывается во всем – в их образе мышления, в их отношении к людям и к самим себе, в их внешнем портрете, в языке» [2, с. 206].

Черты характера и детали портрета гоголевских персонажей тесно взаимосвязаны. Так, в белокуром, голубоглазом Манилове, напоминающем героя сентиментального романа, отчетливо выделяются мечтательность, слащавость. В неуклюжем, грузном Собакевиче, схожим с медведем, видны грубость, жадность, животное начало. Буйный, задорный характер Ноздрева усиливается указанием на то, что «он был, как кровь с молоком; здоровье, казалось так и прыскало с лица его» [1, с.65]. Засаленный, старый халат, который мог бы принадлежать нищему, отражает гиперболизированную скупость, жадность Плюшкина. Фланель, закрывающая шею Коробочки, характеризует ее стремление закрыться от внешнего мира.

Значительная часть портретов в поэме рождается повторяющимися деталями и характеристиками. Так, например, в портрете Манилова, устойчиво повторяющейся характеристикой является его «сахарность»: «глаза сладкие, как сахар» [1, с. 16], «чересчур было передано сахару»[1, с. 25], «явя в лице своем выражение не только сладкое, но даже приторное…»[1, с. 32]. Создавая портрет Ноздрева, Н. В. Гоголь часто обращается к описанию такой детали, как «хорошие бакенбарды» и «полные щеки», символизирующие крепкое здоровье помещика. В описании Коробочки дважды упоминается шея, на которой, сначала повязана фланель, а затем нечто неопределенное. В портрете Собакевича доминирует не описание лица или одежды, а прежде всего «особенность» его движений: Собакевич «шеей не ворочал вовсе и, в силу такого неповорота, редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь» [1, с. 100]; беседуя с Чичиковым «Собакевич всё слушал наклонивши голову» [1, с. 106]. В портрете Плюшкина доминирует описание одежды: «халат, на который глядеть…стыдно», и «никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат». [1, с. 123].

Портрет персонажа может подаваться не сразу, а по мере развития сюжета. К примеру, первые наброски портрета Манилова мы наблюдаем в первой главе поэмы: «…еще вовсе человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как сахар, и щуривший их всякий раз, когда смеялся, был от него без памяти» [1, с. 16]. Полный портрет будет дан позже, но, и в этом кратком и беглом описании рождаются первые представления о характере персонажа в целом.

Важнейшей деталью портрета являются глаза персонажей. По выражению глаз мы угадываем чувства, расположение человека к себе. В портретах помещиков глаза как характеристика присутствует не у всех, но даже отсутствие этой детали в портрете имеет свое значение. На глаза как детали портрета обращается внимание при описании Манилова, Плюшкина и Собакевича. У Манилова «глаза сладкие, как сахар» [1, с. 16], у Плюшкина глаза «как мыши»[1, с. 123], которые «высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух» [1, с. 123]. Глаза Собакевича, словно природа «сверлом ковырнула» [1, с. 100]. В глазах Собакевича, Манилова ничего живого, человеческого нет. Но сравнение глаз Плюшкина с живым существом выделяет его на фоне остальных. В маленьких, бегающих глазах Плюшкина отражается его мелочность, жадность и настороженность, но мышь все же живое существо. Не зря Плюшкин единственный помещик, историю жизни которого мы знаем. Н.В. Гоголь представляет его портрет в двух временных пластах: прошлом и настоящем.

Портреты персонажей дополняются оценочными ироническими замечаниями автора. Описывая внешний вид Плюшкина, Н. В. Гоголь иронически замечает: «гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат» [1, с. 123], Собакевич имеет тот портрет, над которым «натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов»[1, с. 100], В Манилове много неуловимых, невидимых, на первый взгляд, черт, и для того чтобы нарисовать такого человека «придется сильно напрягать внимание, пока заставишь перед собою выступить все тонкие, почти невидимые черты» [1, с. 25], Ноздрев «был очень хорош для живописца, не любящего страх господ прилизанных и завитых, подобно цирульным вывескам, или выстриженных под гребенку» [1, с. 86].

В портретах помещиков мы обнаруживаем индивидуальные, неповторимы черты. Но, при этом, в их описаниях обнаруживается прием типизации. Каждое лицо, по замыслу автора, знакомо читателю. Помещиков с такими лицами можно встретить в любом уголке страны. У одного будет, что-то от Собакевича, у второго – от Ноздрева, у третьего – черты этих помещиков образуют один единый портрет.

Литература:

1. Гоголь. Н.В. Мертвые души / Н.В. Гоголь. - М: Художественная литература, 1964. – 397с.

2. Зеньковский В. Н. В. Гоголь // Гиппиус В. Гоголь; Зеньковский В. Н. В. Гоголь / Предисл., сост. Л. Аллена. — СПб: Logos, 1994. – С. 189–338.