Филологические науки

Ергалиева Р.А., доктор искусствоведения, профессор,

Институт литературы и искусства им. М.О.Ауэзова, Казахстан

«Вперед в прошлое» как мэйнстрим

современной культурной ситуации в Казахстане

Прошедший век больше чем когда-либо приблизил нас к многообразию мировой культуры. Но, к сожалению, как в случае казахской культуры, так и многих других постсоветских культур, этот доступ произошел не в плюс к собственной национальной культуре, а скорее в минус, скорее в потерю значительной части собственного национального «Я». Так что, достигнуть полноценного уровня национальной идентичности современная казахская культура, как и культура всего Центрально-Азиатского региона может только через приникновение к собственным духовным истокам.

Нормальная здоровая ситуация в культуре региона могла быть создана по формуле «национальная культура плюс мировая». Но, в случае нашего региона процесс чаще шел по схеме «мировая культура минус национальная».

В результате среднестатистический казахский интеллигент среднего поколения, я не говорю об искусствоведах, более или менее свободно ориентируется в греческой мифологии, безусловно, знает Зевса и Геру, может назвать из двенадцати хотя бы два-три подвига Геракла, наслышан о библейских легендах и французской истории. Но при этом он же вряд ли сможет связно определить Кок-Тенгри - Великое Синее Небо и Жер-Су – Землю-Воду, как верховные божества тенгрианства - древней религии своих предков, вряд ли знаком с культом богини Умай – покровительницы материнства и домашнего очага, не сможет перечислить подвигов Камбара-батыра и скорее не знает, каким образом посох шамана связан с мировой осью.

Но беда даже не в конкретном незнании. Оказавшись в силу ряда обстоятельств, отторгнутыми от собственной национальной, этнической культуры, мы были по большому счету лишены своей истории и той культурной памяти, что становится благотворной почвой для развития. В итоге задачами внутреннего механизма восстановления культуры настоящего времени стали как системное изучение традиционного мировоззренческого комплекса, так и активная популяризация базовых основ традиции через их трансформацию в искусстве.

Когда-то, умнейший русский писатель и философ Замятин сказал, что «у русской литературы есть одно будущее – её прошлое». Казахская культура в настоящее время находится в схожей ситуации. Двигаться вперед, в будущее мы можем только через последовательное, многократное, узнавание, расшифровку и осмысление собственного культурного и духовного наследия.

Предвидя встречное суждение о достаточно частой и подчас конъюнктурной интерпретации национальной идеи, её мотивов, символов и сюжетов в изобразительном искусстве, литературе, театре Казахстана и других стран Центральной Азии последнего десятилетия, напомню о многовековом и от этого нисколько не стершемся обращении европейского искусства к античной мифологии и библейским мотивам – базе и фундаменту западного взгляда на мир и западного гуманизма. Этот возвратный интерес возрождал антропоцентрические идеи и дух античности на уровне разных эпох и творческих индивидуальностей. Приводил и к крайним вариантам их реализации - от идеи гегемонии человека над окружающим миром до тончайших изощрений психоанализа, таящего угрозу распада и потери той самой личности, интересом к которой было продиктовано её исследование.

Мифологическая и религиозная основа западной цивилизации, её философские и культурологические идеи веками интерпретировались европейской культурой. Многократное осмысление собственной базовой духовной идеи привело к тому развитому и дифференцированному уровню самосознания, с позиций которого можно говорить как о типе, так и о достоинствах, особенностях и недостатках европейского пути познания и построения жизни.

Богатейшие духовные пласты тюркской культуры Центральной Азии до настоящего времени оставались практически непознанными. Не говоря уже о её конкретных символах, сюжетах и мотивах, не развернутой многогранно и осознанно оказывалась её древнейшая и главная, сакральная для тюрка идея. Нельзя не видеть, что эта идея изначальной гармонии, родства и тождества человека и природы раскрывалась художниками на каждом этапе формирования и развития казахского искусства. Но раскрывалась скорее на подсознательном, эмоциональном уровне. И, пожалуй, именно сейчас, идея имманентности гармонии природы и человека, выношенная в лоне тюркской культуры, стала осознанной идеей фикс множества художественных вариаций в искусстве Казахстана, как в станковых формах, так и в актуальных вариантах. Являясь наиболее искомой на нынешнем этапе общечеловеческих духовных поисков, эта идея проявляется как в ракурсе позитива, то есть согласия с ней и её утверждения, так и в ракурсе негатива, то есть фиксации факта утери некой целостности бытия.

Развивая в разных вариантах, видах и формах современной культуры эту кардинальную идею, стремясь интерпретировать в живописи или скульптуре, кино или в музыке многообразие тенгрианства, мифологии, фольклора, казахская культура может не только решить задачу возвращения национальной культуре её прошлого, её духовной почвы, но и сказать свое слово в мировой культурной полемике. В итоге, подобное направление духовного вектора, обозначенное словами «вперед в прошлое» обеспечивает культуре и возможность позитивного будущего, вхождения со своим уникальным духовным наследием в культурное пространство мира.

Знаменательным моментом актуализации идентичности в современной живописи является актуализации идей синкретичности, синтеза искусств. Косвенным образом нынешнее время возвращает культуру к первоосновам восприятия окружающего мира человеком, к тем первофеноменам, когда единство мира во всех его проявлениях, внутренние взаимосвязи сущего играли важнейшую роль в интерпретациях мира человеком.

В этом контексте каждой нацией создан свой этнокультурный запас традиционных критериев, ценностей и воззрений, в опоре на которые человек познавал и осваивал этот мир. Этот запас, багаж незыблемых знаний и представлений, включая единые общечеловеческие ценности, по характеру их интерпретаций является своего рода национальным кодом, неким универсальным шифром нации, в ее отношении к основным координатам бытия – природе, человеку, времени, пространству. Этот код, будучи своего рода опознавательным знаком нации в череде человеческих культур и определяет её вклад в общечеловеческое развитие, общественное, культурное, цивилизационное.

В настоящий момент в живописи Казахстана сосуществуют две тенденции поиска идентичности – это видимое экстровертное проявление национальной идеи и её внутренняя интравертная трансформация. Первый пласт стилистически проявляется главным образом как реализм, а именно историко-этнографический. Обращение к истории родного народа, его обычаям, жизненному укладу, став одной из самых характерных особенностей современной живописи Казахстана, позволяет назвать новый этап, в который вступило наше искусство эпохи 1990-х возвращением к себе. Память национальной истории, цепь славных побед и событий, легенды о величии героев и воспоминания о мирной жизнь поколений предков на просторах казахской степи неодолимо манят художников, словно заключая в себе разгадку чего-то сугубо личного, сокровенного. Воспринимаемое почти сакральным причащение этнической, национальной культурной памяти выводит нашу культуру к новому витку самопознания, к интеллектуальному, осознанному пониманию своей самости, своего вклада в общечеловеческую культуру. Ко второму пласту, относится более широкий круг произведений, в которых вне зависимости от тематики через художественный и формальный строй полотен трансформируются национальная ментальность и традиционная духовность. Соответственно последнюю тенденцию условно обозначим как метафизический абстракционизм.

Необходимо отметить также, что первая тенденция закономерно связана с продолжением реалистической традиции, с фигуративной живописью, вторая представляет собой более абстрактный, символический, метафизический пласт современного искусства. Оба эти направления, сосуществуя в современном искусстве являются взаимосвязанными и взаимодополняющими вкупе представляя собой целостный процесс национальной самоидентификации культуры, процесс поиска и реализации живописью как нетрадиционным для казахов видом искусства собственной идентичности.

Для того, чтобы теоретически исследовать и ввести в научный оборот наиболее важные реалии и идеи современного художественного процесса в аспекте претворения национальной идентичности необходимо выявить не только содержательную сторону, нарративные смыслы живописи, но и подвергнуть герменевтическому толкованию и осмыслению заложенные в ней духовные, мировоззренческие тексты как внутренние инфрасмыслы.

Как специфическая особенность процесса поиска национальной идентичности в современной казахской живописи были выявлены два кардинальных направления, характерные как для историко-этнографического реализма, так и для метафизического абстракционизма. Двумя главными векторами временной ориентации казахской живописи стали понятия ностальгии и прогноза. Разбегание стрелок времени в произведениях казахских живописцев в прошлое и будущее характерны для них настолько, что в настоящее время трудно найти произведения, связанные напрямую с современной жизнью. Характерно при этом, что, тяготея в своих полотнах к передаче состояния ностальгии по прошлому или к составлению футурологического прогноза будущего нации, живописцы в первую очередь передают в них как изменившуюся во времени национальную ментальность, так и её неизменные константы.

Нужно подчеркнуть, что по своей сути, эти направления духовных поисков принадлежат к постоянным мировоззренческим координатам культуры казахов. Веками существовавшее в традиционной культуре казахов представление о времени как о единой цепи прошлого, настоящего и будущего, неразрывность которого обеспечивает непрерывность существования человеческого рода и природного мира трансформируется современной живописью в два обозначенных вектора. Третьим же звеном настоящего, отсутствующим в сюжете или теме живописного произведения становится сам автор, художник, связующий собой, своим существованием и творчеством прошлое и будущее нации.

Таким образом, в настоящее время в живописи продолжают латентно, но действенно работать старые механизмы восприятии и архетипы сознания нации, обеспечивая национальную идентичность современному искусству Казахстана. Представляя собой некие незыблемые основы национального мировосприятия, они определяют самобытность казахского искусства в культурном пространстве мира.

Художникам Казахстана принадлежит особая роль в этом сложном духовном поиске. Ведь для того, чтобы передать в живописи свое видение уникальности казахской культуры они обращаются не только к внешней событийной канве традиционной жизни, но открывают в ней и глубинные особенности неповторимого степного миропонимания. Они опираются на стилистику народного орнамента, синтез изобразительности и декоративности, присущие древнему и средневековому искусству Казахстана. В художественных средствах выражения - композиции, цвете, фактуре - они ищут адекватности смысловым приоритетам традиционной жизни казахов. В итоге ими создан новый изобразительный язык казахского искусства нового времени, дополняющий друг друга в разных индивидуальных вариациях.

Казалось бы, ХХ век произвел тотальную художественную интерпретацию всех возможных стилистик, принципов и способов артистического обобщения. Но так сложилось исторически, что именно сейчас казахские художники выносят на широкую мировую арену искусства свою национальную художественную версию или свою живописную картину мира.

Поиск национальной идентичности обостряется как на всех уровнях развития современной культуры, так и во всех видах и даже жанрах искусства. Нельзя не отметить и тот момент, что при всей интенсивности интереса к самопознанию и самоосмыслению в культуре Казахстана все же закономерно наличествует и два потока его интерпретации.

Один из них отмечен глубинной искренностью авторов, что при наличии мастерства приводит к созданию подлинных художественных шедевров, другой, будучи конъюнктурным отражением мэйнстрима, тиражирует этнические ценности и архетипы бытовой, культурной, исторической традиции на все социальные уровни от идеологического до обывательского. Однако, рассматривая трансформацию национального начала в казахском изобразительном искусстве ХХ века от этапов латентного проявления национальной ментальности, до её романтико-эпической интерпретации и затем концептуального создания нового адекватного национальной ментальности изобразительного языка, нельзя не отметить в целом позитивного значения трансформации этно-национального контекста.

В любом случае, и даже в конъюнктурном, за исключением откровенно малохудожественных произведений, данный процесс является скорее закономерным и необходимым этапом вживления идентификационных кодов в современную культуру Казахстана. Его необходимость может быть определена компенсационным значением. Для казахской культуры, лишенной многие десятилетия ХХ века открытой возможности выражения национального «Я», текущий период, даже во многих моментах нагнетающий и злоупотребляющий вышеупомянутым проявлением, все же является здоровой тенденцией выпрямить когда-то перегнутую в сторону национального обезличивания палку.

Характеризуя этот этап проявления национальной идентичности в культуре Казахстана можно сказать, что обостренный, экзальтированный и в хорошем смысле этого слова, нервический период поиска корней, каким он был в 1980-е годы уже миновал. Обостренный своим тогдашним положением своеобразного андеграунда, если не оппозиционной, то все же полемизирующей с официальной позицией искусства точкой отсчета, он вытащил на божий свет то, что в нас жило подспудно и, конечно принес свои плоды.

В настоящее время интерес к прошлому и корням, процесс восстановления культурной памяти в искусстве вполне спокоен, официально узаконен. Поиск идентичности уже не тревожит руководство культурой, а напротив всецело поддерживается на государственном уровне.

Любопытно, при этом, что тяга к художественному самоотождествлению не стала менее влекущей. Почему? Во-первых, склады национальной культурной памяти оказались весьма интересными во всех отношениях, как в содержательном, так и в формальном. Интерпретация всевозможных архаических, архетипических кодов дает художникам возможность создания авангардных решений. Во-вторых, что также говорит о зрелости художественной школы, интерпретация традиционной сокровищницы дает возможность многопланового выхода на интересующие их экзистенциальные вопросы. В-третьих, обращаясь к традиционной национальной архаике, искусство Казахстана, находя самое себя, параллельно отвечает на актуализировавшиеся в мировой творческой практике вопросы поиска места человека в природе, природы человека как такового.

Завершая заметки о возможно наиболее перспективной тенденции современной казахской и Центрально-Азиатской культуры, мы можем вновь обратиться к европейской культурологии и подтвердить её вековыми авторитетами тезисы национального культурного развития. «Бесконечные поиски национального своеобразия – вот цена существования нации» - писал Фернан Бродель, крупнейший французский культуролог, и с ним нельзя не согласиться.