Кириллов А

Кириллов А.Н.

Роль СМИ в изменении взаимоотношений государства

и общества в конце ХХ - начале XXI вв.

Преобладание в современном мире средств массовой информации позволяет власти изменить к себе отношение человека, как индивида, так и общества в целом.

Этот процесс можно назвать в определенной степени символическим, так как это действие, мотивы которого направлены на формирование представления о явлениях, а не на материальные реалии.

Современный мир подвергается постепенной «символизации», и СМИ сыграли в этом не последнюю роль. Они способствуют как усилению контроля государства над обществом через навязывание сознанию реципиента определенных представлений, выгодных государству, так и усилению обратного контроля общества над государством. СМИ предоставляют в распоряжение общества инструменты расширения политического участия и артикуляции подлинных интересов, а не навязанных манипулятивными технологиями.

Для обоснования этого аспекта деятельности СМИ необходимо раскрыть ряд методологических вопросов и выделить самые важные априорные допущения, поскольку они являются частью любой научной теории.

Первым априорным допущением можно назвать применение цивилизационного подхода для дальнейшего анализа и ограничения такого понятия, как «современный мир», символизация которого и подлежит тщательному рассмотрению.

Обыденное сознание и научная традиция в рамках цивилизационного подхода восходящая к О. Шпенглеру и А. Тойнби, отождествляют современный мир с понятием «западное общество». То есть общество, базирующееся на принципах капитализма, демократии, концепции естественных и гражданских прав и т.д. Исходя из данного априорного допущения можно сделать вывод: то, что выходит за рамки западного общества, не переживает процессов символизации.

В рамках цивилизационного подхода предполагается гораздо большее, чем ограничение анализа некими географическими рамками. Необходимо учитывать такой важный фактор, как взаимосвязь возраста цивилизаций, критерии которого – экспансионистские потенции и особенности продуктов их культурной деятельности.

Второе априорное допущение, возможное в настоящее время в процессе анализа «символизации» современного мира, плавно вытекает из первого – внешняя политика является предопределением внутренней. В поведении государств на международной арене можно выявить некоторый дарвинизм – государства, пытаясь отыскать способы приспособления, нередко вызывали мутации социально-экономического строя и политических режимов. Данная априорная установка не требует беспрекословного применения, поскольку речь идет о параллельности внутригосударственного и межгосударственного уровней.

Руководствуясь данными методологическими принципами, можно рассмотреть процессы «символизации» современного мира. В современной ситуации материальный фактор уже не является доминирующим. Идет его вытеснение по 2-м направлениям: первое – это закрепление передела материальных ресурсов до момента «не возврата», когда все материальное переходит в передел символического, характеризуется вытеснением насилия и второе - полной заменой внеэкономического принуждения экономическим.

В области экономики существуют положения, доказывающие приоритетность символического действия. Это аспекты, характеризующие снятие проблем производства. На данном этапе силы человечества направлены на распределение, а не на создание товаров. Мировой рынок насыщен товарами, поэтому дальнейший экономический рост будет развиваться в сфере услуг. Поэтому совсем не утопичны мысли о снятии понятия «экономика» в целом, но для этого нужно в одночасье решить проблемы редкости тех или иных товаров и услуг, а также бедности людей.

На примере попытки присоединения к Германии территорий Эльзаса и Лотарингии (1871г.) можно дать характеристику возможности/невозможности мобилизации внутренних ресурсов без создания враждебной коалиции. Но в то же время данный процесс может скорее вызвать экономические войны, чем изменения в политических блоках. Межгосударственная система Запада настолько стара, ее ресурсы и территории поделены так давно, что попытки передела обречены на отторжение одних стран от других. Участие многих территорий в Мировых Войнах имели большое значение не как обретение ресурсов, а как знаковое замещение инструментов могущества одной или нескольких стран над остальными территориями Земного шара.

Одной из идей Р. Арона о борьбе между государствами в области символов является его замечания о двух формах проявления целей этой борьбы – идеи и славы. Идея у него выступает в форме твердого определенного феномена, а слава – это «отношение представлений» (о тех же феноменах), поэтому борьба за славу лучше для перспектив развития манипулятивных техник управления общественными процессами, чем борьба за идею, поскольку идею в итоге можно представить в виде конкретных достижений[1]. Еще одним доказательством в пользу такого утверждения служит теория о том, что идей, за которые в постмодернистском мире следовало бы воевать, просто не существует. Исключение могут составить некоторые идеологические штампы демократического сознания, которые рухнули вместе с биполярным миром после развала СССР. Данное замечание Арона как нельзя лучше иллюстрирует процессы «символизации» современного мира.

Современное государство стремится обеспечить контроль над обществом, навязывает сознанию людей определенные представления, необходимые для своей выгоды. СМИ же, подобно катализатору, способны усилить контроль власти над государством, путем рекламации в общественность информации о качестве государственной власти, но массовая информация может сыграть и в «другую сторону» - усилить обратный контроль общества над государством.

Согласно теории Р. Арона, пока экономика находится на подъеме, тезис о старости Западной цивилизации, и ее протесте против насильственных методов межгосударственной борьбы пока еще подтверждается на практике. Но, как только на страну опускался экономический кризис, сразу наступало время насильственных форм борьбы, а боявшиеся этого богатые западные страны, отбрасывались назад, к истокам – в молодую варварскую эпоху. Примером могут служить Япония и Германия – страны, которые в эпоху Великой Депрессии (30-е годы ХХ в.) обрели реваншистские стремления.

На основе гипотезы о поглощении межгосударственной системы экономической системой, можно сделать важный вывод об отличиях современной эпохи от прошлых эпох в истории Запада. На протяжении многих веков сущность международных отношений заключалась в постоянном соперничестве и вооруженных конфликтах. На современном этапе эта суть состоит в коммерции между государствами, формами которой являются политический торг и транснациональное образование. Последнее нередко становится причиной подрыва единства государственных интересов.

Обесценивание государственных границ – еще один факт, красноречиво свидетельствующий о невозможности территориальных переделов внутри рамок западной цивилизации. Это обесценивание было констатировано Р. Ароном в 1983 г.

С введением Бреттон-Вудской системы и сама денежная единица потеряла привязку к конкретным материальным благам, ее обеспечением стало благоприятное мнение участников монетной системы, а не золото, как раньше. Репутация доллара стала фактически эфемерной и символической. Эту ситуацию еще больше усилила система «плавающих» курсов. Таким образом, экономическая борьба в сфере международных отношений больше не относится к уровню материальных ресурсов, она переместилась на уровень формирования мнения.

Однако нельзя не отметить мнение Дж. М. Кейнса, считавшего, что система плавающих курсов выполняет еще и функцию гаранта стабильного мира, что подтверждает тезис об элиминации материальных средств воздействия из международных отношений и их замене на символические средства воздействия.

По словам Режи Дебре, развивавшего идеи об элиминации материи - «…в нынешних условиях развития цивилизации не существует самих по себе фактов, а существуют лишь «представляемые» факты»[2]. Исходя из этого, можно вывести причину развала СССР на международной арене. Она заключается в том, что правительство того времени утратило конкурентоспособность в области производства символов и утратило способность воздействовать на формирование символического воображения у советских граждан

С точки зрения Режи Дебре, самые эффективные приемы борьбы в сфере международных отношений и политических аспектов – это мифы, которые интегрирует государство в массовое сознание путем привлечения СМИ[3]. Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящем времени борьба в сфере международных отношений изменилась, переключившись от материальных ипостасей на завоевание общественного мнения.

Символические ценности вытесняют ценности материальные, примером чему может служить процесс расширения НАТО. Многие страны Восточной Европы стремятся любыми путями попасть в данный блок, не задумываясь, что участие в НАТО ляжет на их бюджет непосильной ношей. Это и есть то самое иррациональное экономическое поведение. Такие страны преследуют своей целью «безопасность» (главным образом от России), что в свою очередь является прямым доказательством содержательности идеи мифологического производства.

Иллюстрацией того, что интересы социальных акторов теперь не определены их реальным местом в системе производственных отношений, но определены представлениями этих социальных акторов о самих себе, может служить неопределенность категории «средний класс» в современной российской научной традиции. В данной традиции средний класс предстает не третьим сословием, выступающим в классической политической теории социальной базой демократии, а совокупностью граждан со средними доходами, совершенно не обладающими признаками принадлежности к буржуазии. При этом трактовка «средних доходов» является совершенно произвольной, диапазон доходов, относимых к средним, чрезвычайно широк. Фактически каждый сам субъективно выбирает, принадлежит ли он к среднему классу и идентифицирует ли собственные интересы с интересами среднего класса.

Однако идеология в своем качестве способа артикуляции социальных противоречий исчезает из современной политической жизни не только в силу того, что субъективное видение социальным актором своего места в системе становится более важным, чем объективное видение. Дело в том, что этого объективного места больше не существует.

На формирование данной ситуации повлиял процесс акционирования капитала. Наличие больших акционерных обществ фактически уничтожило некогда главенствующее право на собственность. Указания на данный процесс можно прочесть в 3-м томе «Капитала» К. Маркса[4]. После акционирования капитала полностью (или частично, в сторону полного) растворяется частная собственность, и неизбежно сближаются позиции владельцев производственной собственности и работников наемного труда.

После Второй мировой войны были созданы предпосылки для закрепления в сознании граждан доминирующих позиций либерально-демократической ценностной системы. Данные политические взгляды в буквальном смысле навязывались обществу посредством СМИ. Приверженцев радикальных идеологий ждала суровая участь – вытеснение за пределы политического поля. В таких условиях произошла утрата экзистенциальной напряженности, и электоральный выбор стал для граждан «первого мира» менее важным.

С момента окончания ВОВ и по сей день выборы главы правительства целиком и полностью зависят от психологического воздействия кандидатов и их «свиты» на общество. Средства массовой информации распространяют информацию об обязательности политических лидеров, скандалах и биографических казусах, усталости от однообразия. От формирования имиджей участников правительственной гонки и от того, как всю информацию о них преподнесут СМИ, зависит расстановка сил в процессе выборов.

Сейчас некоторые кандидаты могут строить политическую карьеру вне партии и без необходимой ранее апелляции к политическим идеологиям. Кандидаты на выборные посты самостоятельно или с помощью специалистов изучают социологические опросы, формируют наиболее выигрышный собственный имидж и доносят его до «народа» (избирателей) посредством СМИ – газет, журналов, каналов, Интернета. Данная маркетинговая составляющая преобладает над бытовым подходом. В последнее время стали появляться работы, описывающие политический маркетинг и отождествляющие его с политическим консультированием. Можно наблюдать смещение материальной реальности, на смену которой приходит реальность символическая. На данной арене разыгрываются самые важные государственные спектакли и социальные битвы.

Первоочередной важностью все больше наделяется символическое действие в аспекте воздействия на представление. Благодаря СМИ стало возможным управление поведенческой составляющей социально-экономических систем, но в XXI в. данное управление преподносится в несколько облегченном варианте – с более широким распространением символической детерминации.

Однако имидж, формируемый СМИ, не может в одночасье стать объектом политического воздействия, поскольку совершенно ясно, что объективных процессов усиления важности символической детерминанты для этого не хватает. Для совершения последнего необходима убеждённость науки в первостепенной значимости символического действия.

Таким образом, процессы «символизации» современного мира привели к тому, что общество вышло из-под детерминирующей его власти и стало оказывать обратное воздействие. Такое стало реальным под влиянием средств массовой информации, действующим в рамках диалогической социальной коммуникации. Это означает, что роль СМИ в формировании современного общества нельзя недооценивать. Массовая информация косвенно и прямолинейно оказывает влияние на взаимоотношения гражданского общества и государства. Необходимо к тому же учитывать, на чьей стороне выступают те или иные средства массовой информации.

СМИ можно считать инструментом усиления контроля государства над обществом. Однако, с точки зрения сегодняшней парадигмы, СМИ также можно считать инструментом расширения их политического участия и влияния на политическое сознание как массы людей, так и каждого человека в отдельности.

[1]Aron R. Paix et guerre entre les nations. – P., 1984, p.80

[2] Шатилов А. Б. Аннотированная библиография по теме «Современная политическая мифология» / Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. Сост. А. П. Логунов, Т. В. Евгеньева. – М., 1996, с. 93-94

[4] См. об этом: Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993, с. 193-202