История/ 2. Общая история

Ph.D докторант Маслов Х.Б.

Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева,

Республика Казахстан

Идеи Л.Н. Гумилева в контексте евразийства

Лев Николаевич Гумилев – выдающийся ученый и мыслитель ХХ века. Наследие этого учёного неизменно вызывает к себе самое неоднозначное отношение и прямо противоположные оценки. И вместе с тем многими он признан как один из наиболее выдающихся мыслителей ХХ столетия. И это вне зависимости от того, что сам он в полной мере познал и горечь, и утрату, пройдя тяжелые жизненные испытания, хотя на закате жизненной пути справедливость все же восторжествовала [1].

Труды выдающегося мыслителя по истории Евразии, истории тюркских и славянских, азиатских и европейских народов развивают то междисциплинарное направление в науке, которое с полным основанием может быть определено как «евразиаведение» и предметом которого является история стран, народов, культур и языков Евразийского региона. В этом плане Л.Н. Гумилев не только евразиец, но и, в первую очередь, исследователь-евразиавед, преодолевший научную грань между востоковедением и россиеведением, сблизивший тюркологию и славистику. Так ныне многие склонны полагать.

Работы Л.Н. Гумилева стали прорывом к новым горизонтам исторического познания. В условиях, когда в исторической науке доминировал безжизненный социально-экономический материализм и европоцентризм, он смело применил к региональной и мировой истории этнологический подход, развил идею тюрко-славянской «комплиментарности» в Евразии. Л.Н. Гумилев вел в научный оборот новое фундаментальное цивилизационное понятие - «Великая Степь». Во многом через его концепцию произошло возвращение в общественное сознание культурно-цивилизационной проблематики, идеи многообразия человеческой истории, ее нелинейного, циклического хода, осознание ограниченности европоцентризма. Поэтому не удивительно, что официальная историческая наука в 1970-1980-е годы встала на путь замалчивания его работ. Однако бесконечно так продолжаться не могло. И к концу 1980-х годов в условиях гласности и взрывного общественного интереса к истории Л.Н. Гумилев стал по сути живым «классиком» - «евразийцем» (а для новой эпохи - «первым» открывшим дорогу современному евразийству) [2, 35].

Научное творчество Гумилева глубоко актуально в международно-политическом и практическом смысле - оно является научно-историческим обоснованием толерантных евро-азиатских подходов к современному миру в условиях региональной интеграции и глобализации. Имя и наследие Л.Н. Гумилева - это яркий и неповторимый феномен исторической судьбы ученого-исследователя. Его научное творчество (как историка евразийских тюркских и монгольских народов) вызывает в последние годы огромный интерес не только в России и Казахстане, но и в мире.

  Талантливейший корифей и магистр своего жанра, один из основателей нового направления в этнологии, образовавшегося на стыке нескольких отраслей знаний, - этнографии, истории, географии, археологии, психологии, герменевтики - Л.Н. Гумилев хорошо известен историкам, а сегодня - и достаточно широким кругам общественности. Он считал, что Евразийский Восток есть не периферийная территория по отношению к Западной цивилизации, а представляет собой определенный центр этногенеза, культуры, истории и общественного развития. На вопрос «Считаете ли Вы себя преемником евразийской школы в исторической науке? Правильно ли Вас называют иногда "последним евразийцем?» Гумилев отвечал так: «Когда меня называют евразийцем, я не отказываюсь от этого имени по нескольким причинам. Во-первых, это была мощная историческая школа, и если меня причисляют к ней, то это делает мне честь. Во-вторых, я внимательно изучал труды этих людей. В-третьих, я действительно согласен с основными историко-методологическими выводами евразийцев» [3, 26].

Позднее, уже в зрелую пору он постепенно познакомился с основными трудами евразийцев, солидаризируясь с их основными историко-методологическими выводами, а с двумя из них - Г.В. Вернадским и П.Н. Савицким - вступил в научную переписку.

По мысли Л. Н. Гумилёва, Евразия объединялась четырехкратно. Поначалу ее на короткое время объединили гунны, потом тюрки, создавшие свой каганат от Желтого до Черного моря. В третий раз континент объединили монголы под главенством Чингисхана. После битвы при Калке монголы поняли, что им надо или мириться с Россией, или завоевать ее. Они склонились к третьему решению. Россия вошла в единый улус на равных правах с монголами. Монголы были рады, что Древняя Русь служит буфером между ними и европейскими народами. Татары брали очень небольшую дань - на содержание войска, которое защищало Россию от западных соседей. Четвертым объединением Евразия обязана русским, которые, дойдя до берегов Тихого океана и объединив большую часть евразийского континента, за исключением Монголии и Восточного Туркестана, продлили тем самым традицию монголов. Они опять сделали из Евразии очень сильную страну и сами стали самостоятельной и весьма развитой культурой [4, 217-218].

Л.Н. Гумилеву импонировали многие положения евразийской идеологии, он всегда был сторонником их взглядов относительно того, что для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. В одних вопросах он был не совсем согласен с евразийцами, в других был с ними солидарен и даже более чем, в частности, в чрезмерной идеализации татаро-монгольского нашествия с последующим порабощением Руси и прямом отрицании его негативных последствий. По его мнению, «поход Батыя по масштабам произведенных разрушений сравним с междоусобной войной, обычной для того времени» [5, 310].

Сами же евразийцы хотя и  считали последствия ига благотворными, все же указывали и на его  негативные последствия. К слову надо сказать, что Л.Н. Гумилев относился с уважением к этносам, которые нашли отражение в его трудах. Его вывод, что «Евразийский тезис: надо искать не столько врагов - их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни. И союзников надо искать искренних. Так вот, тюрки и монголы могут быть искренними друзьями...» [3,31]. Таким образом, совсем не просто развивалась научная судьба ученого, посвятившего всю свою жизнь изучению этнической истории народов Евразии. И это евразийское дело, несмотря ни на что, стало главной научной заслугой Льва Николаевича.

В своем последнем интервью, в 1992 году Л.Н. Гумилев, так подвел итог своей научной биографии: «Смысл моей жизни отчасти был в том, чтобы восславить и воздать должное кочевым народам Евразии, которых я искренне полюбил»  [6,134]. Для нас важны не только детали научных концепций Л.Н. Гумилева – такие детали всегда будут уточняться. Для нас важно то, что он - евразиец. Как известно, Л.Н. Гумилев называл себя «последним евразийцем». Но «по­следний» - это первый для нового этапа. И потому Лев Николаевич является связующим звеном между евразийцами первой половины XX века и новейшей тенденцией в евразийстве, проявившейся в полной мере в масштабных интеграционных инициативах независимого Казахстана во главе его Президентом Н.А. Назарбаевым.

Литература:

1.   Лавров С. Б. Лев Гумилев. Судьба и идеи. - М.: Сварог и К, 2000; Лев Николаевич Гумилев // Великие мыслители XX века / автор-сост. А. Логрус. - М.: Мартин, 2002. - С.128–135

2.   Бондарев А.В. К постановке проблемы понимания идейного наследия Л.Н. Гумилева // Научное творчество Л.Н. Гумилева и история народов Евразии: современные подходы и перспективы: Труды VIII Межд. Евразийского науч. форума, посвященного 20-летию независимости РК. – Астана: Изд. ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, 2011. – 380 с.

3.   Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. - М., 1993.

4.   Демин  В. Лев Гумилев. – М.: Молодая гвардия, 2007. – 343 с.

5.   Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. – М., 1992. – 512 с.

6.   Л.Н. Гумилев //Наш современник. - №1. – 1991. – С. 132-134