Быкова Н.В.

Псковский государственный университет, Псков

Историко-философские компоненты исихастских споров

Что касается непосредственных предшественников Григория Паламы, то первым следует назвать патриарха Григория Кипрского, «чье влияние прослеживается скорее в области богословских формулировок, чем в духовном плане» [5, 5]. Он искал пути из тупика, в который зашли попытки объединения церквей, и сделал шаг вперед после патриарха Фотия в осмыслении проблемы filioque, сформулировав положение о «вечном явлении» Духа Сыном. В своих Аподиктических трактатах, посвященных антилатинской полемике, Палама будет развивать его основные идеи, заимствуя его терминологию, которая сохранится и в его дискуссии с Варлаамом и Акиндином. Споры, развернувшиеся после обнародования Томоса 1285 г., во многом предвосхищают исихастские споры XIV века. Близость мысли двух Григориев была очевидна даже современникам. Отправным пунктом для оформления учения Паламы послужила попытка непредвзято понять западный образ мысли.

Одним из важнейших участников исихастского движения был Феолипт Филадельфийский, являвшийся духовным наставником Паламы в его молодые годы. Заметно терминологическое сходство в их аскетических сочинениях. Феолипт сделал попытку введения христианской мистики Востока в рамки христоцентризма, предвосхищая аналогичное устремление Григория Паламы и Николая Кавасилы. Патриарх Афанасий I был сторонником психосоматического способа молитвы и борцом за нестяжательность монастырей. Он даже одобрил изъятие церковных ценностей в пользу государства, что послужило важным историческим прецедентом.

Конфликт Варлаама с исихастами начался с возражения Паламы на антилатинские сочинения Варлаама, где он, опираясь на апофатическое богословие Ареопагита, утверждал, что непознаваемость Бога не оставляет места для доказательств римского учения об исхождении Св. Духа. «Так номиналистский агностицизм Варлаама приводил к вероучительному релятивизму» [5, 52], подчеркивает И. Мейендорф.

После своего осуждения и реабилитации с помощью патриарха Иоанна Калеки в 1342 г., Акиндин возобновляет свою полемику против Паламы, заявляя, что заблуждения Варлаама не столь глубоки как у него. Его крен в сторону варлаамизма становится весьма ощутимым. Защищаясь, св. Григорий пишет на протяжении последующих двух лет семь трактатов Против Акиндина в ответ на семь его антирритик. В 1346 г. Филофей Коккин направляет императрице Анне Савойской два Догматических трактата в защиту Паламы, а Давид Дисипат, бывший учеником Григория Синаита, составляет для нее же изложение дискуссии между Варлаамом и Паламой, свидетельствующее в пользу учения последнего. К концу этого же года в полемику против Паламы включается и Никифор Григора.

Человек как созданное существо является вершиной и целью всего творения. Палама объединяет библейскую идею о человеке как венце творения с идеей микрокосма Платона и стоиков, указывая при этом на незавершенный характер данного состояния, зависящего от правильного сочетания человеческой воли с волей божественной. Человеку изначально был открыт путь как внешнего, так и внутреннего познания Бога. Мир как зеркало, отражающее Бога, и естественный закон совести, написанный в сердце – вот инструменты богопознания. Палама принимает стоическую концепцию сперматических логосов с той оговоркой, что они не имеют собственного существования, являясь энергиями единого Бога. Несмотря на свой несовершенный характер, естественное познание Бога по аналогии имеет, по его мнению, полное право на существование. Однако оно должно быть превзойдено теми, чей разум просвещен благодатью. Отсюда следует, что естественная философия еще не ведет к соединению с Богом, будучи ограниченной по самому своему существу и имея в качестве цели познания только сотворенный мир.

С XI по XIV вв. в Византии усилился интерес к философии. В это время происходило множество религиозных споров, для разрешения которых собирались церковные соборы. «И хотя споры эти были по своему содержанию богословско-церковными, но в основе их лежала философская проблематика и они возбуждали ряд параллельных философских вопросов» [1, 43-44]. Этими умственными исканиями подготовлялась почва для исихастских споров. «Гносеологически Палама противополагает одностороннее интеллектуальное знание, несостоятельное в деле познания Бога, сверх-рациональному ведению» [3, 23], отмечает О.С. Климков. При этом важно помнить, что «восточнохристианский дискурс... носит последовательно опытный характер, утверждает приоритет и примат опыта» [7, 188]. С.С. Хоружий утверждает, говоря о данном религиозном опыте: «Поскольку же речь идет об опыте холистическом и личном, заведомо не выразимом в виде формальной инструкции, то его хранение должно быть его живым существованием, а инстанция хранения – живою средой» [7, 191]. Важным моментом в исихазме стало также осмысление проблемы тела, которое развивалось по двум различным векторам: «В аскетике и мистике православия ясно обрисовываются два основных направления в решении проблемы телесности» [4, 176]. Одно из них связано с именем Евагрия, другое – с Макарием Египетским.

Список литературы.

1. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. (Вступ. ст. А.И. Сидорова. М., 1996. – 450 с.

2. Климков О.С. Антропология исихазма в контексте византийской культуры. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. – Санкт-Петербург, 2000. – 200 с.

3. Климков О.С. Православный исихазм и учение св. Григория Паламы. – СПб.: ИПМ РАН, 1998. – 40 с.

4. Климков О.С. Проблема телесности в антропологии исихазма // Новые идеи в философии. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 7. – Пермь: Изд-во Пермского университета, 1998. С.176-178.

5. Мейендорф И.Ф. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение. Изд. 2-е, испр. и доп. для рус. пер. / Пер. Г.Н. Начинкина под ред. И.П. Медведева и В.М. Лурье. – СПб., 1997. – 480 с.

6. Мейендорф И. Рим-Константинополь-Москва. Исторические и богословские исследования. М., 2005. – 305 с.

7. Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии. – М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2005. – 408 с.