Политология / региональные политические
процессы
Оспанова
А.Н., Килыбаева П.К., Муратова Ж.К.
ЕНУ имени Л.Н.Гумилева, Қазахстан
Интересы Китая в Центральной
Азии
Центральная Азия качественно новое
геополитическое образование в структурном плане, состоящее из Казахстана,
Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. После распада
Советского Союза и образования независимых государств центральноазиатский регион
оказался объектом интересов ведущих мировых и региональных держав – Российской
Федерации, США, Китая, государств Европейского Союза, Индии, Ирана, Пакистана
Турции.
Интерес Китайской Народной Республики к
Центральной Азии обусловлен, прежде всего, тем, что КНР имеет непосредственную
государственную границу с тремя из пяти государств региона - Казахстаном,
Кыргызстаном и Таджикистаном.
КНР не могла проигнорировать возможность
играть роль регионального лидера на геополитически свободном от влияния Запада
пространстве ЦА. С учетом географического фактора на стороне Пекина были
основные преимущества. Вместе с тем за последние 10-15 лет неимоверно возросли
финансовые возможности Китая, недавно занявшего второе место в мире по
золотовалютным резервам. Но главное его оружие, пожалуй, умение стратегически
планировать свою политику [1, с. 104].
Очевидно, что всесторонняя активизация и
повышение роли Китая в Центральной Азии является одним из направлений его
стратегического курса. На сегодняшний день можно выделить две сферы китайских
интересов в центрально-азиатском регионе: безопасность и экономическая
активность. По мнению аналитиков, в настоящее время для Китая существуют
следующие угрозы национальной безопасности, решение которых отчасти
соприкасается со странами Центральной Азии: уйгурский сепаратизм внутри КНР,
религиозный экстремизм и терроризм как внутри страны, так и в регионе в целом,
наркотрафик и американское военное присутствие в регионе.
Нестабильная ситуация в самих
государствах Центральной Азии и Афганистана вызывает значительные опасения у
Китая. В первую очередь, это касается проблем с терроризмом, религиозным
экстремизмом и наркотрафиком. Все эти проблемы заставляют Китай более
интенсивно сотрудничать с Россией и государствами ЦАР как на двустороннем
уровне, так и в рамках международных организаций, и, прежде всего Шанхайской
организации сотрудничества (ШОС).
Отдельным блоком стоит вопрос
присутствия американских военных баз в странах Центральной Азии, представляющих серьезную проблему для Китая в
геостратегическом и геополитическом плане. Более того, перспектива их
дальнейшего долгосрочного присутствия никак не устраивает официальный Пекин.
Власти КНР используют любые методы для того, чтобы убедить лидеров стран ЦАР
изменить масштабы и формы американского военного присутствия в их странах и
регионе в целом. Свидетельством тому стало решение саммита ШОС в Астане в 2006
году, где было заявлено об определении конкретных сроков присутствия базы
«Ганси» в Кыргызстане. Однако, руководство КНР осознает, что имеет недостаточно
сил для полномасштабного противостояния США в регионе и предпочитает создание
региональной системы безопасности в рамках ШОС.
Пекин также преследует в регионе
долговременные экономические цели. По данным китайских источников, в КНР в
настоящее время сформирован межведомственный совет с участием китайского
бизнеса по сотрудничеству со всеми республиками Центральной Азии. Строительство
топливопроводов и других коммуникационных линий представляют особый интерес для
Китая, как для крупного импортера нефтепродуктов. КНР в настоящее время
занимает третье место в мире по объемам потребления энергоносителей после
США и Японии. Более того, по прогнозам уже через десять лет по количеству
потребляемых энергоносителей Китай обгонит Японию. По прогнозам китайских
экспертов, в 2020 году потребность Китая в нефти будет составлять от 380 до 400 млн. тонн, при собственной нефтедобычи
– только в 170-180 млн. тонн [2].
Большая часть китайских крупных
инвестиций и вложений в сферу энергоресурсов, направлены в Казахстан. Одна из
крупных китайских энергетических
компаний CNPC имеет 82% акций казахской нефтяной компании «Актобемунайгаз» с
условием вложения в течение 20 лет 43 млрд. долл. на развитие компании. Также,
в 2005 году CNPC подписала с «КазМунайГазом» меморандум об участии в разработке
и освоении месторождения Дархан на Каспии, приобрела полный пакет акций
канадской компании «ПетроКазахстан» [3].
Не меньший интерес Китай проявляет к
газовым поставкам из региона. По различным данным, к 2020 году он намерен
увеличить добычу газа приблизительно втрое – до 100 – 115 млрд. куб.м. Одним из
первых проектов сотрудничества в газовой сфере является совместная работа с
казахской НК «КазМунайГаз». Немалый
интерес Китай также проявляет и к туркменскому газу. 3 апреля 2006 года было
подписано соглашение между КНР и Туркменистаном о закупках туркменского газа в
объеме 30 млрд. куб. м. в год в течение 30 лет, начиная с начала эксплуатации в
2009 году газопровода Туркменистан – Китай. Также, Китай и Туркменистан
договорились проводить совместные работы по разведке и разработке месторождений
для бесперебойного обеспечения сырьем указанного нефтепровода. Меньшую
активность в этом плане КНР проявляет в Узбекистане. Одной из главных причин
этого являются более жесткие условия для
инвестирования, чем в других странах ЦАР.
Исходя из существующих и прогнозируемых
угроз в сфере энергетики, правительство КНР на ближайшие 5 лет разработало
«Концепцию энергетической безопасности», которая была включена в 12-й
пятилетний план развития страны (2011-2015 гг.).
Учитывая неуклонное увеличение разрыва
между потребностями и способностью обеспечить себя энергетическими ресурсами,
китайское руководство придает приоритетное значение обеспечению своей
энергетической безопасности, которая является важнейшей составляющей системы
национальной безопасности страны. В качестве внутренних мер реализуется проекты
по реформированию отраслей ТЭК, в том числе наиболее важными для Китая
представляются следующие задачи:
- сокращение потребления нефти и
усиление контроля над потреблением энергии. По мнению экспертов, необходимо
путем повышения стоимости единицы энергии, сокращения потребления энергии,
повышения эффективности и сокращения выбросов добиться оптимизации
использования энергоресурсов;
- поиск альтернативных источников
энергии. В настоящее время бурно развивается производство этанола, очистка угля
и т.д.;
- приобретение зарубежных нефтяных
активов и освоение нефтяных месторождений практически во всех регионах мира.
Китайские нефтяные предприятия имеют большие преимущества для освоения
зарубежных рынков, в том числе в сферах технологий по разведке месторождений,
бурению скважин и себестоимости работ [4].
Центральная Азия представляет
стратегический интерес для энергетического рынка КНР. Очевидно, что в
перспективе Китай будет только наращивать всестороннее взаимодействие с
республиками региона с целью получения как можно больших объемов нефти и газа с
параллельной реализацией инфраструктурных и транспортных проектов в данной
области.
Заключение с центральноазиатскими
республиками соглашений о поставках энергоресурсов в Китай и строительство
экспортных трубопроводов создают качественно новую геополитическую ситуацию в
этом регионе. В этом контексте следует обратить внимание на то, что китайские
лидеры, по всей видимости, оценили всю серьезность угроз для безопасности КНР,
связанных с процессами, имеющими место в последнее время на постсоветском
пространстве. Особенно после событий в
С учетом имеющихся и планируемых
казахстанско-китайских проектов в энергетической сфере, можно предположить, что
конкуренция между китайскими, западными и российскими компаниями,
присутствующими в Казахстане будет нарастать, что возможно поставит РК в ситуацию,
когда ей придется выбирать более приоритетного партнера. В силу этого
обстоятельства политика Казахстана в отношении развития маршрутов экспорта
нефти должна определяться особым, гибким подходом, который видится в реализации
принципа многовекторности направлений экспорта углеводородов и максимальной
эффективности использования трубопроводных систем.
Другим важным направлением для внедрения
китайских инвестиций в страны Центральной Азии является транспортная
инфраструктура и ее развитие. В настоящее время изучаются или находятся на
окончательных стадиях решения ряд совместных проектов по строительству железных
дорог, новых морских путей и других видов транспортной инфраструктуры [5].
За последние несколько лет китайская
сторона внесла ряд предложений по стимулированию экономического сотрудничества
со странами региона. Они предусматривают создание зоны свободной торговли и
региональной инфраструктуры в рамках ШОС, способствующих стабильному росту
взаимной торговли товарами и услугами, сокращению и постепенному устранению
нетарифных барьеров; реализацию крупных проектов на транспорте, в энергетике,
телекоммуникациях, сельском хозяйстве, легкой и текстильной промышленности.
Пока страны Центральной Азии к этим предложениям относятся неоднозначно.
Высказываются опасения, что рынки государств не только наполнятся китайским
импортом, но и произойдет вытеснение с них собственной продукции. Вызывает
тревогу также увеличение легальной и нелегальной трудовой миграции в
сопредельные государства, а также растущая китайская диаспора в других странах
ШОС.
Если резюмировать основные направления
долгосрочных политических интересов Китая в ЦА, к
числу долгосрочных интересов можно отнести следующие.
1. Решение проблемы границ и обеспечение безопасности в
приграничных с КНР районах Центральной Азии [6].
2.
Поддержание геополитического равновесия в регионе, что рассматривается как
«стратегический интерес Китая в Центральной Азии». По мнению китайских
экспертов, «с точки зрения стратегической необходимости Китая и геополитической
специфики Центральной Азии Центральноазиатский регион должен оставаться
стратегическим тылом Китая» [7].
3. Расширение
торгово-экономических связей со странами региона на двусторонней основе в целях
создания в регионе собственных «опорных баз» и освоения обширного
центральноазиатского рынка, а также использования его материального,
технического, научного, кадрового и иного потенциалов в интересах развития
Китая и, прежде всего, его западных регионов.
4. Расширение
доступа к углеводородным ресурсам Каспийского региона и ориентация региональных
нефте- и газопроводов на Китай.
5.
Использование транзитного потенциала Центральной Азии в целях организации
сухопутного пути доставки китайских товаров в Европу, государства Ближнего и
Среднего Востока.
6. Новое направление
китайской политики в Центральной Азии – масштабное кредитование экономик
государств региона и сотрудничество в несырьевых отраслях экономики [8].
Литература:
1.
Галямова В. Центральная Азия и Китай:
новые горизонты международной регионализации //Россия и мусульманский мир. –
2008. – № 2. – С. 93-110
2.
Разумов Я. Эксперты назвали факторы,
препятствующие развитию нефтепровода Атасу – Алашанькоу // Панорама, 03.03.2006
– http://site.securities.com/doc.html?pc=KZ&doc_id=98611442
3.
Чеботарев А. Внешняя политика
Казахстана: основные итоги 2005 года // Страна и мир, 13.01.2006 - http://site.securities.com/doc.html?pc=KZ&doc_id=995166175
4.
Изимов Р. Глобальная энергетическая
политика КНР: место Центральной Азии // КИСИ. – 2011. – 16 сентября
5.
Каукенов А. Интересы Китая и Индии в
Центральной Азии // Analytic. – 2009. - № 2. – С. 46-54
6.
Чжао Хуашэн. Центральная Азия в
китайской дипломатии // Центральная Азия: взгляд из Вашингтона, Москвы и
Пекина. – М.: «Новое издательство», 2008. – С. 183-184
7.
Чжао Хуашэн. Чжунго ды Чжун'Я вайцзяо
(Китайская дипломатия в Центральной Азии). – Пекин, 2008. – С. 75-82
8.
Сыроежкин К. Китай и безопасность в
Центральной Азии // Analytik. – 2011. - № 3. – С. 8-43