Аспирант Кутарев О.Ю.
Южный Федеральный Университет, Ростовский государственный педагогический институт, Россия
Тесная взаимосвязь различных направлений научного знания, имеющих своим предметом человеческое общество, становится очевидной. Примечателен вывод известного учёного Б.М. Кедрова в его исследовании процессов интеграции наук. Он пишет, что "начинает вырисовываться новый методологический подход, действующий пока что наряду с прежним, когда одной науке соответствовал один предмет и обратно - этому предмету соответствовала лишь одна наука, так что отношение между ними было строго однозначным. Теперь же всё чаще обнаруживается, что один предмет должен изучаться одновременно многими науками в их взаимодействии, тогда как одна наука должна иметь дело не с одним ее "собственным предметом", а со многими другими предметами. Иными словами, между науками и изучаемыми ими предметами отношения существенно меняются и оказываются не однозначными, а многозначными: одному предмету отвечает сразу много наук, а одна наука отвечает сразу многим различным предметам" (1).
Проблему эту,
конечно, новой назвать нельзя. Можно вспомнить пример интеграции,
продемонстрированный творчеством Макса Вебера, знаменитого историка, социолога
и одного из авторов Веймарской конституции. Или экономиста, социолога и
элитиста Вильфредо Парето. Подготовка моего диссертационного исследования по
теме: "Становление национал-социалистического режима в Германии в свете
теории элит" выявила необходимость интеграции истории, социологии, нового
направления научного знания - элитологии. Перечень далеко не полный, ведь элиты
бывают разные. Так, для освещения взглядов экономической элиты необходима
компетентность в вопросах соответствующей научной сферы. Г. Гельмольт писал:
"Всякое глубокое историческое исследование жизни крупных человеческих
сообществ предполагает знакомство с методами исследования этнологии, психологии
и физиологии. Историк с хорошей философской подготовкой избавлен от скучной
необходимости предварительных исследований того, что заслуживает предпочтения в
отдельном случае: экономическая сторона или религия, мораль или разум"
(2). Безусловно, работа на "стыке" разных наук требует широкой
эрудиции. Можно было бы сказать, что это в первую очередь проблема личности
самого исследователя, его соответствующей подготовленности. Однако
представляется, что ряд трудностей, возникающих на его пути, имеют системный
характер.
Во-первых, те
проблемы, которые можно было бы назвать "организационными". Нет специального
журнала, занимающегося вопросами интеграции. В результате информация о
соответствующих работах, особенно зарубежных авторов, не всегда доступна. После
того, как марксизм стал непопулярен, отсутствует более или менее общепризнанная
теория, дающая единую картину причинно-следственных связей между различными
подсистемами общественной жизни. Наконец, исследование комплексного характера
не всегда легко соотнести со сложившейся системой классификации наук. В
качестве примера процитирую только одно предложение из работы, посвящённой
проблемам интеграции экономики и психологии. "К факторам, оказавшим скорее
отрицательное, чем положительное воздействие на формирование русской
психологии, следует отнести длительное господство общины, инерцию азиатских
экономических и политических порядков, несоответствие между политической,
принудительной централизацией и экономической разобщённостью регионов,
относительно позднее вступление на путь капитализма, испытания XX века"
(3). Трудно отождествить комплекс перечисляемых факторов с конкретной отраслью
научного знания.
Во-вторых,
имеются проблемы "органического" характера, проистекающие из
специфических особенностей различных сфер исследования. Так, удельный вес
теоретического знания в социальных науках выше, чем в исторических. Этот факт
имеет положительную сторону, поскольку применение специальных социологических и
исторических методов открывает возможность реализации комплексного подхода.
Конкретно-исторический взгляд предоставляет материал для системных социологических
обобщений. Но какой отрасли знания будут принадлежать сделанные выводы,
особенно если они имеют прогностический характер? Тем более что отделение
социологии от истории как таковой в значительной степени условно. Они
соотносятся примерно как частное и общее, ведь предметом истории являются все
подсистемы общественной жизни, включая социальную сферу. Отдельно следует
рассматривать историческую антропологию, поскольку её предметом являются
"изменения в восприятии людьми разных эпох окружающего мира, специфика
психологических реакций в тот или иной период, своеобразие групповых
поведенческих норм на каждом из этапов" (4). А психология, даже
социальная, к числу подсистем общественной жизни не относится. Свою специфику
имеет относительно недавно обособившаяся культурология, которая "не менее,
а возможно, и более сложна, чем наука об обществе. Культура это сложная, открытая, диффузная,
самоорганизующаяся система. Она охватывает различные стороны взаимодействия
человека с другими людьми и с самим собой, с природой и обществом" (5).
Если последние слова дополнить фразой: "в процессе его непрерывного
развития", то культурология будет практически неотличима от изучения
истории человеческого общества с точки зрения цивилизационного подхода. Упомянутый
подход, по мнению И.Н. Ионова, переживает идеологический и познавательный
кризис, так как "декларации о стремлении вернуться к "целостной
истории" Броделя пока не подкреплены конкретными делами" (6).
В-третьих,
проблемы методологического характера. Например, необходимость применения таких
научных новообразований, как историческая геоинформатика. Своим появлением она
обязана тому, что исследовательское поле исторических наук "оказалось
покрыто плотной сетью коммуникаций, что сделало все предполагаемые разграничения
более чем условными" (7). В результате, как отмечает Л.П. Репина,
интеграция идёт на уровне объектов различных дисциплин, более того - происходит
конструирование междисциплинарных объектов.
Видимо, эти
проблемы в комплексе являются объяснением обстоятельства, отмеченного С.С.
Тихоновым: концепцию интеграции "использует минимальное количество
коллективов и отдельных исследователей" (8). Создание единой,
всеобъемлющей картины развития человеческого общества - задача трудная. Однако
логика развития социально-гуманитарных исследований доказывает необходимость
продвижения к её формированию.
Литература:
1. По этому
вопросу см.: Кедров Б.М. О классификации наук //Вопросы философии, 1955. 2. СС. 49-68; Кедров Б.М. О синтезе наук
//Вопросы философии, 1973. 3. СС. 77-90;
Кедров Б.М. О современной классификации наук (основные тенденции в ее эволюции)
//Вопросы философии, 1980. 10. СС.
85-103.
2. Колер И.
История человечества: Доисторический период / И.Колер, И. Ранке, Ф Ратцель;
Введение Г. Гельмольта. - СПб.: ООО "Издательство "Полигон",
2003. С. 7.
3. Бункина
М.К., Семёнов В.А. Экономика и психология. На перекрёстке наук. М.: Дело и
Сервис, 1998. С. 310.
4. Бессмертный
Ю.Л. Историческая антропология сегодня: французский опыт и российская
историографическая ситуация. http://cmb.rsuh.ru/section.html?id=3547
5. Иконникова
С.Н. Контуры исторической культурологии. Материалы международной научной
конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия "Symposium".
Выпуск 12.
http://anthropology.ru/ru/texts/ikonnik/symp12_07.html
6. Ионов
И.Н. Теория цивилизаций и эволюция научного знания.
http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2004/07/07/0000166075/012Ionov.pdf
7. Репина
Л.П. "Новая историческая наука" и социальная история. М.: ИВИ РАН,
1998. С. 27.
8. Тихонов
С.С. Некоторые проблемы интеграции научных дисциплин.
http://ethnography.omskreg.ru/page.php?id=184