Филатова В. А.

аспирант кафедры теории и истории литературы

Горловского государственного педагогического

института иностранных языков

ФЕМИНИЗАЦИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

Эмансипация, феминизация литературы, гендерные исследования – модные слова в современном русском литературоведении и лингвистике. Гендерному вопросу, феномену женщины пишущей, исследованиям женской прозы и автобиографии посвятили свои работы А. Кириллина, Т. Ровенская, Н. Пушкарёва, И. Савкина, З. Демидова, Е. Трофимова. Когда же впервые появилось понятие «женская литература»? Попробуем ответить на этот вопрос, используя критические статьи русского литературоведа В. Г. Белинского, и, рассматривая произведения женщин-писательниц начала XIX века.

Творчество русских писательниц XIX века является неотъемлемой частью русской культуры. Как известно, петровская эпоха принесла новое отношение к женщине. Уходил в прошлое старинный уклад, предписанный Домостроем. Указами Петра I жёнам и дочерям из знатных домов строго повелевалось посещать публичные гуляния («ассамблеи»), театры, приёмы иностранных послов и дипломатов. Но, несмотря на это, в конце XVIII - начале XIX века патриархальное русское общество все ещё рассматривало женщину как неотъемлемую собственность мужчины, позволяя ей заниматься исключительно домашними делами и воспитанием детей.

Женский мир резко контрастировал с миром мужским, начиная с детского возраста. Если мальчики получали образование, то девочки – только домашнее обучение. Писательство рассматривалось исключительно как мужское занятие, и художественная дееспособность женщин вызывала насмешки и резкую критику: «…едва ли кто упустит случай, говоря о пишущей женщине посмеяться над ограниченностью женского ума, более будто бы приноровленного для кухни, детской, шитья и вязанья, чем для мысли и творчества», – писал В. Белинский [5, с. 648].

Большинство исследователей связывает появление женщин-писательниц в России с 70-ыми годами XVIII века. Белинский в статье «Сочинения Зенеиды Р-вой», делая короткое обозрение литературной деятельности русских женщин, начинает с 1778 года, и подчёркивает, что в начале 19 века женщины занимались не только переводами, сочинительством стихов, но и издавали эпические поэмы, драмы, исторические анекдоты. И это на фоне «упадка русской литературы», о котором в 1840 году говорит критик в статье «Ольга»: «…книг выходит мало, да и между ими можно читать разве из ста одну сотую; журналы же – тот надоел публике старыми остротами и старым кощунством над наукою и искусством, сей – пустотою содержания и безжизненностью» [3, c. 312].

Одновременно с первыми женскими публикациями появляются и критические комментарии их деятельности. В. Белинский, рассуждая о критике и критиках в 1836 году, резко выступает против г. Шевырева, позволившего себе заявить, что женщина в России лучше мужчины, потому что образование её проще мужского, и, поэтому, она имеет возможность «предаваться свободным занятиям ума».

1840 году В. Белинский, рецензируя повести Марьи Жуковой, позволяет себе провести параллель о способности мужчин и женщин создавать и творить художественные произведения, и подчёркивает, что «…мужчина, по природе своей, всеобъемлющее женщины и одарён способностью выходить из своей индивидуальной личности и переноситься во всевозможные положения, каких он не только никогда не испытывал, но и не может испытывать; тогда как женщина заперта в самой себе, в своей женской и женственной сфере, и если выйдет из неё, то сделается каким-то двусмысленным существом» [2, с. 115].

К середине 40-ых годов XIX века отношение к женскому творчеству в России претерпевает изменения. Причин этому было несколько. Одна из них заключалась в общекультурном подъёме жизни русского образованного общества, который коснулся и русской женщины. А после того, как в журналах стали появляться первые переводы романов Жорж Санд проникли и первые вести о женской эмансипации.

В 1843 году выходит переломная, по мнению многих исследователей, статья В. Белинского «Сочинения Зенеиды Р-вой», в которой критик резко пересматривает свои взгляды и задаёт парадигму нового серьёзного отношения к женскому творчеству. «Женщины, которые когда-либо пускались на Руси в авторство, всегда обладали известною степенью образованности, знанием хоть французского языка; при этом им немало служит и врождённый женской натуре такт приличия и здравого смысла; тогда как несравненно большая часть пишущих в России мужчин попали в писатели нечаянно и без всякого приготовления, а потому и не знают даже первых оснований грамматики своего родного языка», – констатирует литературовед [5, c. 650]. Женщины-писательницы на Руси «даровитые», обладающие «великою душою и велим талантом», умело владеющие «цветистым и энергичным языком» [5, c. 658], способные изображать жизнь, во всех её проявлениях, превосходящие мужчин «в деле любви», возвышающиеся «до мысли» в своих произведениях заставили критика отказаться от своих взглядов и признать их право на существование в мужском мире художественной литературы. Вместе с тем, отмечая незначительные недостатки в женских творениях, Белинский отмечает, что основные недостатки принадлежат «обстоятельствам жизни» [5, c. 675], которые являются следствием развития русского общества.

Среди факторов, побуждающих женщину заниматься писательской деятельностью, была её большая начитанность по сравнению с мужчинами. Поэтому, большинство писателей посвящали свои книги «милым читательницам». Также и Надежда Дурова адресовала свои записки женщинам. Робко вступая на литературное поприще, она предполагала, что её воспоминания могут стать частью одного из произведений Пушкина. «Прекрасное перо ваше может сделать из них что-нибудь весьма занимательное для наших соотечественниц», – писала она в письме к поэту [7, c. 493]. Далее, в записках писательница обращается к своей женской аудитории: «Вам, молодые мои сверстницы, вам одним понятно моё восхищение! Одни только вы можете знать цену моего счастия!» [6, c. 128].

К середине XIX столетия женщины стремились не только писать, но и выходить в публичность, т. е. на профессиональный писательский рынок. Одной из причин этого являлась ограниченность денежных средств. Доказательством могут служить откровения Надежды Дуровой в повести «Год жизни в Петербурге»: «… к лучшим номерам приступу нет, по крайности для меня, потому что у меня осталось только двести рублей, а в виду ничего ещё покамест; хорошо, если Пушкин отдаст мне мою тысячу рублей теперь же, а если нет?». Договариваясь с Пушкиным о помощи при издании записок, Дурова оговаривает и вопросы оплаты, играющие для неё не последнюю роль. «Купите, Александр Сергеевич!... Цену назначьте сами; я в этом деле ничего не разумею и считаю за лучшее ввериться вам самим, вашей честности и опытности.» [7, c. 493]. В свою очередь, Пушкин в письме к брату Н. Дуровой предлагает соединить записки о войне 1812 года с записками, полученными позже, чтобы книга получилась «толще, а следовательно, дороже. Полные «Записки», вероятно, пойдут успешно после того, как я о них протрублю в своём журнале. Я готов их и купить, и напечатать в пользу автора – как ему будет угодно и выгоднее» [7, c. 497].

Для того чтобы избежать бурного общественного резонанса, женщины-писательницы удобно скрывались под своеобразными псевдонимами, зачастую созвучные мужским именам. Например, Елена Андреевна Ган – русская писательница, жена артиллерийского капитана, которая всю жизнь провела в скитаниях по России, следуя вместе со своей семьёй за мужем, публиковала свои повести под псевдонимом Зенеида Р-ва. Каролина Яниш вошла в историю русской литературы под фамилией мужа, Павлова. Графиня Ростопчина первоначально скрывалась за таинственной подписью «Гр-ня Е. Р-на». Однако, как справедливо заметил В. Белинский, «истинный талант, особенно при общественной и личной значительности, есть враг всякого «инкогнито» [4, c. 457].

Надежда Дурова желала войти в литературу под именем Александров. Вероятно, договариваясь с Пушкиным о возможности публикаций своих воспоминаний, Дурова не учла того, что может быть названа давно забытым именем. При публикации воспоминаний Пушкин озаглавил их «Записки Н. А. Дуровой, издаваемые А. Пушкиным», а в предисловии указал и полное имя автора. Последовавшая реакция Дуровой была очень болезненной: «Имя, которым вы назвали меня, милостивый государь Александр Сергеевич, в вашем предисловии, не даёт мне покоя! Нет ли средств помочь этому горю? «Записки» хоть и напечатаны, но в свет ещё не вышли, публика ничего о них не знает, итак, нельзя ли сделать таким образом: присоедините их к тем, что сегодня взяли у меня, издайте всё вместе от себя и назовите: «Своеручые записки русской амазонки, известной под именем Александрова». Что получите за эту книгу, разделите со мною пополам за вычетом того, что употребите на напечатание. Таким образом, вы не потерпите ничего чрез уничтожение тех листов, где вы называете меня именем от которого я вздрагиваю, как только вздумаю, что 20-ть тысяч уст его прочитают и назовут» [7, c. 498-499]. Остановить издание было невозможно, так как все экземпляры были уже напечатаны. Пушкин выразил своё искреннее мнение в ответном письме от 10 июня 1836 года: «Записки амазонки» как-то слишком изыскано, манерно, напоминает немецкие романы «Записки Н. А. Дуровой – просто, искренне и благородно. Будьте смелы – вступайте на литературное поприще столь же отважно, как и на то, которое Вас прославило. Полумеры никуда не годятся» [7, c. 500]. Другие произведения писательницы были изданы под именем Александрова, в скобках добавлено – Дурова. В. Белинский, одним из первых давший восторженный отзыв о записках, далее в своих статьях и рецензиях («Сто русских литераторов», 1839г., «Ярчук, собака-духовидец», 1840г, «Русская литература в 1840году»), называет писательницу «г. Александров (Дурова)» или Александров (Девица-кавалерист)».

Творческий потенциал писательниц первой половины XIX века реализовывался в разных литературных формах. Анна Бунина писала и переводила стихи и прозу, занималась теориею поэзии. Переводами с английского, французского, немецкого языков на русский, и с русского языка на немецкий и французский, прославилась Каролина Павлова (Яниш). Повести Марьи Жуковой относились, по мнению Белинского, «к замечательным явлениям последнего времени русской литературы» [5, c. 656]. Стихи графини Ростопчиной, повести Зенеиды Р-вой, рассказы и журналы для детей Александры Ишимовой, автобиографические записки Надежды Дуровой, критические статьи Александры Зражевской – и это не полный перечень ярких, неординарных, талантливых женщин-писательниц начала и середины XIX столетия.

Появление критических статей в 30-40 годах с анализом произведений женщин-писательниц, не только сконцентрировало внимание публики на новых именах, но и ввело в культурный обиход новый дискурс – женская литература. Поэзия и проза – существительные женского рода и обладание ими считалось мужской прерогативой. Но, понимая, что женщины в России не менее талантливы, а более начитаны и проявляют стремление к литературной самореализации, мужчины-писатели вынуждены были разомкнуть свои ряды и позволить женщинам занять своё место, при этом давая им снисходительные рекомендации и наставления.

Литература:

1. Белинский В. Г. Записки Александрова (Дуровой). Добавление к кавалерист-девице // Белинский В. Г. Полн. cобр. cоч., – М. АН СССР, 1953. – т. 3, с. 148-157

2. Белинский В. Г. Повести Марьи Жуковой // Белинский В. Г. Полн. cобр. cоч., – М. АН СССР, 1954. – т. 4, с. 110-118

3. Белинский В. Г. Ольга // Белинский В. Г. Полн. cобр. cоч., – М. АН СССР, 1954. – т. 4, с. 312-315

4. Белинский В. Г. Стихотворения графини Е. Ростопчиной //Полн. cобр. cоч., – М. АН СССР, 1954. – т. 5, с. 456-461

5. Белинский В. Г. Сочинения Зенеиды Р-вой // Белинский В. Г. Полн. cобр. cоч., – М. АН СССР, 1955. – т. 7, с. 648-678

6. Дурова Н. А. Избранное. – М.: «Советская Россия», 1984. – 440с.

7. Переписка А. С. Пушкина: В 2 т. – М.: «Художественная литература», 1982. – Т. 2. – 575 с.