ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ГЕНДЕРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Бойченко Т.В.

Для человеческого общества гендер – понятие настолько же новое, насколько оно является ста­рым. Гендерная лингвистика, как новое направление в изучении языка, возникла не в результате подъема феминистского движения, а развивалась в контексте актуальных для своего времени научных парадигм и традиций.

Впервые фактор биологического пола в языке возник еще в античности при осмыслении категории грамматического рода. Результатом данного осмысления стало положение о несомненной связи природного пола и грамматического рода, которое легло в основу теории биологического детерминизма, долгое время доминирующего в лингвистических учениях.

Вплоть до начала ХХ века в рамках биологического детерминизма исходным пунктом интерпретации признаков полового диморфизма в языке и речи была их природная обусловленность: «принятое в культуре представление о гендере рассматривает мужчину и женщину как определенные естественно и недвусмысленно категории бытия с очевидно различающимися психологическими и поведенческими предпочтениями, которые возможно предсказать исходя из репродуктивных функций. Компетентные взрослые члены этих обществ рассматривают различия между мужчиной и женщиной как фундаментальные и устойчивые... Вещи таковы, какие они есть благодаря тому факту, что мужчины – это мужчины, а женщины – это женщины: такое разделение рассматривается как естественное и укорененное в биологии» [Уэст, Зиммерман, 1997: 97].

С конца ХIХ века лингвистический термин «гендер» (gender), изначально обозначавший грамматическую категорию рода, стал использоваться в различных социальных науках в значении «социокультурный пол», поскольку философы, психологи, культурологи и др. убедительно доказали, что даже биологические аспекты пола приобретают социальный характер и потому могут рассматриваться не как природные, а как социально и культурно обусловленные. К тому времени, когда термин «гендер» вернулся в лингвистику в новом значении, в лингвистической науке произошло переосмысление структуралистской концепции языка и отказ от изучения системы вне социального и культурного контекста. Развитие современной отечественной лингвистики, по мнению А.Г. Фомина, вывело гендерные исследования на качественно иной уровень и поставило перед учеными следующую проблему: «в какой степени зависимо культурно-историческое развитие социума от специфики познавательных процессов и социального поведения, обусловленных психосоматическими и, как следствие, психическими особенностями мужчин и женщин» [Фомин 2004: 18].

В конце ХХ века гендерология оформилась как самостоятельная наука и появилась лингвогендеристика как направление языкознания, которое в своих исследованиях опирается на теоретические достижения, понятийный и методологический аппарат когнитивной лингвистики, психолингвистики, лингвокультурологии, социолингвистики и других лингвистических направлений. В частности, психолингвистика, смыкающаяся в последнее время с нейролингвистикой, отчасти подтвердила идею о биологических различиях мужчин и женщин. Так, основными психофизиологическими факторами, обусловливающими специфику речемыслительной деятельности мужчин и женщин, исследователи считают функциональную асимметрию головного мозга и гормональный фон. Влияние половых гормонов не только находит отражение в эмоциональной сфере мужчин и женщин, но также при воздействии гормонов на мозг индивида в процессе его формирования происходит специализация функций полушарий, свойственная тому или иному полу: у мужчин работа полушарий головного мозга специализирована, тогда как у женщин отмечается бόльшая синхронизация и мéньшая специализация в работе полушарий. В итоге предлагается различать когнитивные, эмоциональные и физические последствия гормональной дифференциации.

Важный вклад в обоснование ментальных механизмов языкового конструирования гендера внесла также когнитивная традиция. Когнитивная лингвистика определяет язык как неотъемлемую часть познания, проникнуть в суть которого можно лишь с учетом того, что известно о мышлении – будь то знания, полученные путем эксперимента, интроспекции или вытекающие из соображений здравого смысла. Ф. де Соссюр называл язык «мыслью, организованной в звучащей материи», и ни один лингвист не станет отрицать, что язык является в определенном смысле ментальным, когнитивным феноменом. Исследователи выделяют несколько когнитивных способностей (cognitive capacities), релевантных для изучения языковых явлений. В частности, одними из основных когнитивных механизмов исследования гендера можно считать категоризацию и конструирование.

Процесс категоризации вещей, идей, процессов, социальных отношений и других людей в значительной мере детерминирует  функционирование человека в физическом и социальном мире. Индивид оперирует десятками тысяч категорий – от частных до высшей степени абстракции. Важнейшим свойством категоризации является гибкость, т.е. возможность модификации категорий в соответствии с новым опытом. Хотя способность к категоризации, т.е. умение классифицировать и объединять явления, рассматриваемые как идентичные или в чем-либо сходные, в группы, а также способность определять, относится ли вновь обнаруженная реалия к выделенным группам, проявляется у человека очень рано, с возрастом она изменяется и приобретает более совершенный характер по мере накопления опыта, а главное – с усвоением языка. Поэтому некоторые исследователи полагают, что «категоризация – это лингвистическое явление» [Гриценко, 2005: 40]. Ее результаты отражены в полнозначной лексике, а каждое полнозначное слово можно рассматривать как отражающее отдельно взятую категорию со стоящими за ней многочисленными ее представителями [КСКТ: 42]. Когнитивная особенность человеческого мышления такова, что мы автоматически обращаем внимание на то, что является в данной ситуации наиболее значимым. Концептуализация мужского и женского по принципу «нейтральное поле vs маркированный член» или феномен «стирания» немаркированной категории есть проявление категоризации как когнитивной способности.

Способность мысленно конструировать ситуацию альтернативными способами позволяет, представляя явление или событие, варьировать количество конкретизирующих деталей, включать или исключать какие-то обстоятельства, характеризовать участников в целом или конкретно и представлять ситуацию с разных точек зрения. Формулировки, используемые для лингвистического кодирования ситуации, зависят от того, как конструируется эта ситуация в сознании. Идея ментального конструирования является ключевой для понимания гендера как динамичного, ситуативно обусловленного феномена, поддающегося социальному манипулированию и моделированию. В частности, Е.С. Гриценко, пишет о том, что подобного рода манипуляции встречаются, например, в сексистских языковых практиках, и иллюстрирует положение примером из криминальных колонок СМИ, ср.:  «так, в заголовке «Семилетняя девочка убита, пока мать была в баре» профилируется вина матери, а не убийцы» [Гриценко 2005: 41].

Отечественные психолингвисты утверждают, что в социотипическом поведении субъекта отражаются усвоенные в культуре образцы поведения и познания, которые представляют собой надсознательные надындивидуаль­ные феномены. В основе надсознательных надындивидуальных явлений лежит объективно существующая и являющаяся продуктом совместной деятельности человечества система значений, опредмеченных в той или иной культуре в виде различных схем поведения, традиций, социальных норм, речи и т.п. [см., например А.А. Леонтьев, 1972 и др.] Когнитивисты в данном случае говорят о концептуальных архетипах [Р. Лангакер] или концептуальных универсалиях. Так, например, мужское и женское начала и соотнесенные с ними представления о мужественности и женственности встречаются во всех космогонических представлениях народов. В древнекитайской мифологии и натурфилософии это два противоположных начала – темное инь и светлое ян, практически всегда выступающие в парном сочетании.

Вездесущность гендера, наличие во многих языках морфологических и лексических маркеров мужского и женского рода, способность осмысливать неодушевленные предметы в терминах мужественности и женственности, а также   характерная  для   многих  культур   связь   основных  движущих   сил мироздания с мужским и женским началами позволяют рассматривать их как концептуальные архетипы.

Человек – существо социальное, и язык является одним из главных средств манифестации социальной (групповой) идентичности. Его символические ресурсы включают, в частности, гендерно детерминированные нормы и правила речевого поведения, которые индивид усваивает в процессе социализации, когда формируется привычка (навык) говорить «как мужчина» или «как женщина» и соответствующим образом интерпретировать речь.

Каждый из нас с рождения приходит в определенную среду и складывается в ней как личность. Вместе с предрасположенностью к усвоению языка в каждом ребенке есть предрасположенность к усвоению культуры путем интериоризации центральных ее элементов. В значительной мере посредством языка человек усваивает с детства и без раздумья принимает как единственно верные мнения, правила, нормы, ценности, строит в соответствии с ними свою жизнь и как само собой разумеющееся передает младшему поколению, автоматически, в процессе трансмиссии.

Важную роль в этом процессе, как показали лингвокультурологи, этнолингвисты, этнопсихолингвисты и др.,  играют культурно-обусловленные сценарии как «внешнее выражение скрытой системы «культурных правил» [Вежбицкая 2001: 159] и гендерные стереотипы – культурно и социально обусловленные мнения о качествах, атрибутах и нормах поведения представителей обоих полов и их отражение в языке [СГТ: 66]. Культурные и гендерные стереотипы выполняют роль программы поведения; они закреплены в коллективном сознании и меняются очень медленно.

Некоторые исследователи [например, Гриценко 2005] полагают, что системное изучение полового диморфизма в языке началось именно в социолингвистике, поскольку социолингвистика занимается изучением языка в социальном контексте, что предполагает исследование языковой вариативности – как социальной (детерминированной возрастом, статусом, образованием, гендером и другими характеристиками коммуникантов), так и стилистической (связанной со спецификой ситуации общения).

Благодаря социолингвистическим исследованиям (в частности, О'Барр и Аткинс, 1980) было доказано, что так называемый «женский язык», выделенный Робин Лакофф (1975), которая показала, как речь женщин отражает и (вос)производит их подчиненное положение в обществе, на самом деле слабый, безвластный язык (powerless language), поскольку у женщин с высоким уровнем образования, социальным статусом и/или опытом выступлений «индекс черт женского языка» значительно ниже, чем у мужчин с низким социальным статусом и/или не имеющих образования. В результате именно социолингвистические исследования позволили сделать следующий вывод: поскольку в большинстве случаев женщины делают выбор в контекстах конкретных социальных ситуаций, а не в результате общей реакции на одинаковое для всех «положение женщины», гораздо более перспективно для установления причин языковой вариативности изучать конкретные речевые практики, которые создают гендерные роли, а не замыкаться на самих ролях.

Таким образом, современная гендерная лингвистика находится на стыке смежных наук и использует понятийный и методологический аппарат психолингвистики, когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, социолингвистики и др. В результате разносторонних и полномасштабных исследований современная гендерная концепция приводит к заключению о том, что фемининность и маскулинность являются не только признаками конкретных биологических организмов, но и социально и культурно обусловленными концептами, позволяющими рассматривать себя как бинарную оппозицию, включающую не только наличие/отсутствие определенного признака, но и категорию оценки.

 

Литература

 

Гриценко Е.С. Язык как средство конструирования гендера. Дисс. …докт.н. – Н.Новгород, 2005. – 404 с.

Краткий словарь когнитивных терминов / под ред. Е.С. Кубряковой. – М., 1996.

Словарь гендерных терминов / под ред. А.А. Денисовой. – М.: Информация XXI век, 2002. - 256 с.

Уэст К., Зиммерман Д. Создание гендера (doing gender) // Гендерные тетради. Вып. 1. – СПб., 1997. – С. 94-124.

Фомин А.Г. Психолингвистическая концепция гендерной языковой личности. Дисс. …докт.н. – Барнаул, 2004. – 357 с.