Некоторые аспекты аграрной политики большевиков на Смоленщине в 1921

История / 1. Отечественная история

К. и. н. Якушев П. А.

Смоленский технологический техникум

Из истории сельскохозяйственного развития Смоленской губернии в первые годы НЭПа

В начале 1921 года народное хозяйство страны находилось в состоянии полного упадка. Сельское хозяйство в 1920 году дало меньше половины довоенной продукции. Трудности в снабжении хлебом, недостаток промышленных товаров, изъятие продовольственных излишков вызывали справедливое недовольство у рабочих и крестьян. Советскую Россию охватывают крестьянские восстания, а 1 марта 1921 года восстает оплот большевиков, военно-морская база Балтийского флота – Кронштадт…

Советская власть, чувствуя шаткую почву под ногами, предпринимает шаги по ослаблению жестких мер политики военного коммунизма. На состоявшемся 8-16 марта 1921 года X съезде РКП(б), большевистский вождь признал, что крестьянство недовольно аграрной политикой коммунистов: «… мы не должны стараться прятать что-либо, – указывал он, – а должны говорить прямиком, что крестьянство формой отношений, которая у нас с ним установилась, недовольно… Это воля громадных масс трудящегося населения. Мы должны с этим считаться…» [1].

Обосновывая необходимость перехода от разверстки к продналогу, В. И. Ленин подчеркивал, что «это вопрос политический,… ибо суть этого вопроса в отношении рабочего класса к крестьянству» [2]. 21 марта 1921 года ВЦИК издал декрет о замене продразверстки меньшим по размеру, продовольственным налогом, о переходе к новой экономической политике.

Осуществление аграрной политики большевиков в годы НЭПа на территории Смоленской губернии, как и по всей стране, проходило в сложных экономических и политических условиях. По данным губернского статистического бюро, посевные площади с 1916 по 1922 гг. сократились: озимого клина – на 12,4%, льна – на 59%, картофеля – на 20%, овса – на 15 %, ячменя – на 23%. Тяжелое положение сложилось и в животноводстве [3].

Начало НЭПа совпало с подготовкой к весеннему севу. Президиум Смоленского губисполкома еще в январе 1921 года создал губернский комитет по расширению посевов и улучшению обработки земли – губпосевком, который направил 302 партийных работников в 13 уездов губернии для проведения весеннего сева. Эти работники проверяли работу местных Советов, активно вмешивались в хозяйственную и общественную жизнь деревни. Посланцы губпосевкома проводили работу по созданию семенных фондов, организации пропашных и зерноочистительных пунктов, пропагандировали агрономические знания. По инициативе посевкома издавались листовки, было проведено 80 конференций, прочитано более 100 лекций и бесед, организовано 60 краткосрочных курсов [4].

Большое значение в аграрной политике 1921–1925 гг. занимало снабжение крестьян семенами. Например, весной 1922 года крестьяне Смоленщины получили от государства ссуду около 200 тыс. пудов семян, в том числе 52 тыс. пудов льна, 22 тыс. пудов семян клевера и тимофеевки [5]. Немаловажную роль в развитии села играли комитеты крестьянской взаимопомощи. Их сеть увеличилась с 2319 в 1922 году до 2841 в 1923 году. В распоряжении комитетов крестьянской взаимопомощи в 1923 году находилось 90 прокатных и 246 зерноочистительных пунктов [6], а к 1925 году их число возросло до 414 [7].

Переход к НЭПу благоприятно сказался на сельскохозяйственном производстве Смоленской деревни. Уже к 1924 году посевные площади губернии составили 97% от уровня 1916 года, а в 1925 году превысили его на 3,8%. Валовая продукция всех продовольственных культур превысила уровень производства 1913 года [8].

Одновременно с успехами восстановления сельского хозяйства происходил рост численности крестьянских хозяйств, усиливалась их дифференциация. С 1917 по 1923 гг. число крестьянских дворов возросло на 100 тыс., а численность населения почти на 400 тыс. человек [9]. Рост числа дворов происходил как за счет дробления крестьянских хозяйств, естественного прироста населения, так и возвращения в деревню городских рабочих и демобилизации из Красной армии. К 1925 году удельный вес беспосевных и малопосевных хозяйств значительно снизился, одновременно увеличились среднепосевная и многопосевная группы. В то же время в 1923 году у 12,5% крестьянских хозяйств земельные участки не превышали 0,5 дес. на едока, а у 46,3% – 1 дес., 5,2% хозяйств имели на едока 2-3 и более десятин [10]. Сокращение числа беспосевных и увеличение среднепосевных хозяйств свидетельствовали о том, что социальная нивелировка в деревне не прекратилась. За счет середняцкой массы росло число кулаков, в тоже время часть середняков становилась бедняками, однако, в целом это не меняло характер деревни, как середняцкой.

Что касается обеспеченности хозяйств лошадьми, то 4,2% их было безлошадными, 69,5% – однолошадными, 17,7% – двухлошадными и 6,5 многолошадными [11]. Росло поголовье крупного рогатого скота, в 1925 году оно превысило дореволюционный уровень. Так, если на 100 душ населения в 1916 году приходилось коров 21,2 голов, то в 1924 году – 22,5 голов [12]. Росла и продуктивность скота. Увеличению поголовья крупного рогатого скота и повышению его продуктивности способствовали, прежде всего: предоставление крестьянам относительной свободы хозяйственной деятельности в период НЭПа, расширение различных видов кооперации, учет продуктивности скота и премирование крестьян за хорошие результаты, расширение сети случных пунктов, организация выставок и т. д. К слову, только за 1924–1925 гг. было проведено 7 районных выставок, одна крупнорайонная и 36 мелкорайонных. Кроме того, организовано 3 коневодческих товарищества и 4 коневодческих секции [13].

Как известно, 22 мая 1922 г. в РСФСР был принят закон "О трудовом землепользовании", который запрещал продажу, покупку, дарение, залог земли, однако впервые в истории советского земельного законодательства разрешалась передача всего земельного участка или его части в трудовую аренду, а так же использование в крестьянских хозяйствах наёмного труда. 30 октября 1922 г. IX съезд советов РСФСР принял Земельный кодекс, который отменял закон о социализации земли 1918 г. Кроме того, ослабленным, вследствие стихийных бедствий, болезни, призыва в армию работников и т.д. хозяйствам, разрешалось сдавать полностью или частично землю в аренду под контролем земельных органов. Так же кодекс устанавливал свободный выбор форм землепользования, будь то общинная, участковая или коллективная, что являлось уступкой крестьянам центральных губерний РСФСР в их стремлении к хуторскому и отрубному землепользованию [14]. Данные решения были провозглашены и на состоявшемся в тоже время XIII Смоленским губернским съездом Советов [15].

В первые годы НЭПа, политика смоленских большевиков была направлена на развитие хуторского и отрубного землепользования. Следует отметить, что за 3 года (1922-1924 гг.) на хутора и отруба переселилось крестьян на 36% больше, чем за 9 лет Столыпинской аграрной реформы (1907-1916 гг.). Уже в 1922 году процент разверстаний на хутора, отруба и поселки составлял к общей площади землеустроенной земли 21% [16]. Всего с 1922 по 1925 гг. землеустроительные работы охватили территорию в 814562 дес., что составило 34,2% всех земель сельскохозяйственного пользования. По формам землепользования (не считая земель занятых под коллективные хозяйства) земля распределялась следующим образом: в общинном пользовании 61,4%, хутора – 29,4% и 9,2% отруба [17]. К слову, губернское руководство, осознавая тягу крестьян к хуторам и отрубам, а также выгодность таких хозяйств перед различными «социалистическими формами землепользования» (коммунами, артелями и прочими «товариществами») шло и в дальнейшем навстречу интересам народа. Так, в ноябре 1925 года IV сессия губисполкома 16-го созыва, утвердила десятилетний план землеустроительных работ (1925-1934 гг.) по которому 69,9% всей землеустроительной площади подлежало разверстанию на хутора и отруба [18].

Период сельскохозяйственного подъема, начавшийся с введения в 1921 году НЭПа, характеризовался развитием кооперативного движения. Например, если осенью 1922 года в губернии имелось 253 кооператива, то на 10 октября 1924 года – 843 (рост в 3,3 раза) [19].

Необходимо отметить, что с началом НЭПа количество коллективных хозяйств резко сократилось, что отражало естественные причины, связанные с их нерентабельностью и резко отрицательным отношением к коммунам, артелям и товариществам подавляющего большинства сельских жителей. Лишившись масштабной государственной поддержки в первые годы НЭПа, такие сельхозпредприятия оказались не способны наладить нормальное ведение хозяйства и попросту разваливались. Это подтверждает и проведенная в конце 1921 года по решению губкома РКП(б) перерегистрация всех колхозов. Из 879 хозяйств «жизненно стойких» оказалось лишь 241 (27%), остальные либо числились лишь на бумаге, либо «влачили жалкое существование» и поэтому были ликвидированы или самораспустились [20].

В течение 1922 и 1923 гг. число колхозов неуклонно сокращалось. На 1 января 1924 года их было 206. Однако к лету 1924 года их количество несколько увеличилось, на Смоленщине уже имелся 221 колхоз, из них: 57 коммун (26%) и 164 артели (74%). Земельная площадь коллективов составляла 21592 дес., на одну коммуну приходилось 153,3 дес., на артель – 101,6 дес. [21]

Несколько в лучшем положении находились совхозы Смоленщины. Если в 1921 году их было 176, то в 1922 году уже 295. Постепенно возрастала и их товарная продукция. Во многих хозяйствах проводили агрокультурную работу, разводили племенной скот, сортовые семена, организовывали случные пункты и т.д. В 1923 году совхозы губернии обменяли крестьянам сортовых семян 6 тыс. пудов, продали 300 голов молодняка рогатого скота и 200 голов поросят [22]. Конечно, в структуре общего сельскохозяйственного производства Смоленщины это была капля в море.

Таким образом, в первые годы НЭПа, наблюдался подъем сельского хозяйства Смоленской губернии. Провозглашенная на X съезде РКП(б) новая политика в известной степени освободила рыночные механизмы, дала возможность крестьянину самому выбирать форму землепользования, ослабила налоговые тиски, что привело к бурному развитию аграрного сектора. Резкое сокращение численности колхозов, на которые в годы «военного коммунизма» так уповала власть и в то же время стремительный рост хуторов и отрубов, показали, что ставка большевиков на «коммунизацию» села провалилась. Идя навстречу мощному движению землеробов, местная власть своими решениями поддержала стремление селян, обеспечив приоритет хуторскому и отрубному землепользованию.