К.ф.н. Солодилова И.А.

Оренбургский государственный университет

Имплицитность – оценочность – текст: основные подходы к исследованию

Современное лингвистическое знание в полной мере отражает тенденции мировой Науки, отвечая на смену общетеоретических парадигм сменой научных подходов и интересов. Неудавшиеся попытки классической науки прорваться через феноменальную данность мира к его подлинной сущности и объективной истине сменились на ее постнеклассической стадии утверждением относительного характера истины, признанием реальности как субъективно конструируемой, как моделируемой субъектом познания и как следствие – признанием множественности ее (реальности)  описаний. Семантическая определенность и ясность содержания используемых вербальных средств была поставлена под сомнение в пользу вариативности, и множественности смысловых интерпретаций и наличия неявного, невысказанного, имплицитного содержания. Все это дало основание постмодернистам перевернуть традиционное понимание текста и его категорий, введя (впрочем, уже за герменевтами) в процесс понимания и интерпретации читателя, как субъекта, участвующего в процессах порождения текстуального смысла.

Все эти идеи, переплавленные в горниле лингвистической мысли, привели к принципиальной возможности выделения имплицитного содержания в тексте и объяснения его природы. Собственно, объяснение этому явлению отечественная наука начала искать задолго до упомянутого поворота, имея в итоге уже десяток подходов в зависимости от аспекта рассмотрения: гносеологический, психологический, психолингвистический, социолингвистический, речедеятельностный и коммуникативно-прагматический и, наконец, лингвокультурологический и когнитивный (представленных соответственно в работах В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Т.И. Сильман, Ю.М. Лотмана, И.В. Арнольд, И.А. Зимней,  И.Р. Гальперина, В.А. Кухаренко, К.А. Долинина, С.А. Васильева, В.Г. Костамарова, Е.М. Верещагина, А.А. Залевской и др.).

Оценка в тексте, относясь к его коммуникативно-прагматическому содержанию, также может быть латентной, таинственной и скрытой за вуалью слов, задуманной автором лишь, как шанс быть узнанной другим сознанием.  Потенциал ее реализации огромен – от эксплицитного уровня лексической семантики до имплицитного макротекстового и дискурсивного уровней.

Наряду с выявленными нами способами реализации в форме типичной и нетипичной/вариативной семантики слова, в форме образной семантики метафорических и метонимических единиц, а также в форме пропозициональной семантики высказываний с явной и скрытой иллокутивными функциями (см. [Cолодилова 2013, 2013а, 2013b, 2013c, 3013d, 2014]) оценка может и не иметь формы (в привычном для нас смысле слова) реализации, являясь в данном случае семантической категорией имплицитного характера и относясь, таким образом, к категории скрытых смыслов. В этой ипостаси оценка присутствует, прежде всего, в художественном тексте, который самой своей природой обуславливает существование скрытых смыслов вообще и оценочных в частности.

Вследствие необозримости числа работ, посвященных тексту и в частности тексту художественному, остановимся кратко лишь на основополагающих и предопределяющих наше исследование положениях, представляющих собой интеграцию различных точек зрения и подходов к исследованию текста.

В семиотическом аспекте текст представляет собой сложный языковой знак, который получает свое знаковое содержание в процессе означивания его человеческим сознанием. Без него существует лишь «тело текста» (У. Эко), которое наполняется смыслом исключительно в процессе понимания, или осмысления текста читателем – субъектом понимания. Смысл текста не может, следовательно, передаваться, или транслироваться реципиенту, он исключительно личностен (в смысле А. Н. Леонтьева) и относится к его индивидуальному пространству понимания, или его индивидуальному дискурсу[1] [Müske 1992: 36], каждый раз вновь рождаясь в процессе коммуникации. Смысл есть «способ включения человеческого опыта в социальную коммуникацию. Вне системы социальной коммуникации смысл не существует» [Канныкин 2003: 90]. В рамках художественной коммуникации именно читатель является основным носителем эстетического смыслогенеза (Р. Ингарден).

В гносеологическом плане художественный текст как реализованная в комплексном языковом знаке авторская модель или представление воспринятого/ познанного им (автором) фрагмента мира (см., [Лотман 1970; Маслова 2010] а также работы М. М. Бахтина, А.Д. Лихачева, Г. В. Колшанского, С. Лурье, М. Хайдеггера и др.), отличается двойственной направленностью: с одной стороны на внешний мир – социальную и природную реальность, а с другой на внутренний мир человека. В этой связи художественная коммуникация есть и способ освоения мира, и средство выражения к нему ценностного отношения. На уровне читательского сознания художественный текст существует как  модель модели, как читательский образ изображенного в тексте фрагмента мира, также соотносимый и с окружающим и с внутренним мира читателя. 

Процесс понимания текста представляет собой согласно современным когнитивным теориям понимания динамический когнитивный процесс воздействия текста как речевого продукта на концептуальную систему человека: слова и выражения, актуализируя в его сознании соответствующие структуры знания, соотносятся с уже имеющейся концептуальной информацией как «результатом вербального, невербального, перцептивного, когнитивного и аффективного опыта, что обеспечивает не только понимание, но и переживание понимаемого» [Залевская 2002: 64]. По мнению Т. ван Дейка и В. Кинча, «понимание включает в себя не только обработку и интерпретацию воспринимаемых данных, но и активацию, и использование внутренней, когнитивной информации» [Дейк, Кинч 1988: 158] (выд. мной – И.С.). Именно на этой способности человеческого понимания, а именно встраиваемости получаемой информации в уже существующую систему знаний, основана возможность не выражать эксплицитно часть информации и, тем не менее, быть понятым. Далеко не всегда значимое для понимания смысла высказывания знание эксплицитно представлено значениями языковых единиц, да и сам процесс предикации совсем необязательно осуществляется эксплицитно через предикативные единицы. Однако это не приводит к коммуникативному сбою, поскольку актуализируемые языковыми единицами структуры знания  предоставляют необходимую, недостающую для понимания информацию за счет имеющихся связей с другими аналогичными структурами. Вызванное, или актуализированное в сознании реципиента знание, именуемое сегодня в лингвистических работах как знание ассоциативного, дискурсивного характера или как фоновое знание, восполняет созданные автором текста смысловые лакуны в том объеме, в котором это обусловлено самим знанием.

Переживание понимаемого (автором – фрагмента реального мира, реципиентом – текстовой информации), предопределяющее субъективность рождаемых моделей мира, позволяет также говорить о наличии предпочтений, приоритетов и шире – оценок, даваемых автором и читателем: «в большинстве случае любое понимание связано с личными мнениями и оценками» [Дейк, Кинч 1988: 166].

Художественный текст, как и оценка, является продуктом вторичного осмысления (переосмысления) действительности или определенного ее отрезка, то есть продуктом осмысления интерпретативно-оценочного в отличие от первичного – эмпирического познания [Болдырев, Магировская 2009: 8]. Вторичное осмысление, являясь деятельностью производной от первичного осмысления, включает в свой процесс «индивидуальность субъекта познания, так как предполагает опору на его собственное мнение  и определенный когнитивный опыт взаимодействия с миром, а также способность к оценке и эмоциональному восприятию» [Ibid.: 14]. Таким образом, художественный текст уже по самой своей природе есть оценка в смысле интерпретативного представления/ изображения фрагментов познанного мира, а оценочность, следовательно, – его имманентная категория.

Категория оценочности, будучи антропоцентрической, то есть непосредственным образом связанной с человеком, его ценностными установками и нормами с необходимостью предполагает выход в экстралингвистическую реальность. Об этом в частности свидетельствует наличие в структуре оценки как сугубо языковых, так и внеязыковых компонентов.  Оценочность выходит за рамки текста, за рамки его собственной семантики. Задаваемая авторской интенцией и его стратегиями, она рождается с одной стороны при взаимодействии текстового и надтекстового уровней (осмысления контекста, интертекстуальных взаимосвязей и т.п.), а с другой – при взаимодействии самого текста (текстовой информации) с экстралингвистической реальностью (фоновыми знаниями, ценностными установками читателя).  Все это позволяет говорить о дискурсивности, или  дискурсивной природе оценочности художественного текста.

Оценка в художественном тексте может иметь статус как эксплицитной, так и имплицитной информации. В качестве последней она может актуализироваться в сознании реципиента под воздействием соответствующего знания, в котором нами выделяются три вида: лингвистическое знание, коммуникативно-ситуативное знание  и дискурсивное знание. Лингвостилистическое знание есть знание семантики слов и выражений и их стилистической маркированности. Под коммуникативно-ситуативным знанием мы понимаем знание коммуникативно-прагматических условий протекания речевой ситуации, описанной в тексте. Это знание формируется на основе коммуникативно-прагматического контекста высказывания, оно не выходит за рамки семантики текста. В отличие от него дискурсивное знание относится к внетекстовой реальности, это знание о мире, знание энциклопедического характера. Дискурсивное знание есть знание того дискурса, в котором высказывание/ текст получает статус речевого действия. И если (не вдаваясь в сложные переплетения терминологической полисемии этого понятия) под дискурсом понимать сложное коммуникативное явление, включающее всю совокупность знаний, связанных с процессом текстопорождения, «сложное единство языковой практики и внешних к ней факторов» [НФС, 2007: 148], то к элементам дискурсивного знания, как нам представляется, должны  относиться знания о мире, в том числе о фактах, непосредственно связанных с моментом коммуникации, об участниках коммуникации, их мнениях, установках, целях, знания об условиях порождения и восприятия сообщения.

Формирование оценочного смысла явно невыраженного в тексте при участии лингвостилистического знания характеризует употребление образных (метафорических и метонимических) выражений, хотя говорить здесь об имплицитности можно, на наш взгляд, лишь условно, поскольку семантика этих лексических единиц часто содержит оценочные элементы.

Имплицитная оценка, формируемая под влиянием коммуникативно-прагматического контекста, имеет место при формировании оценочных смыслов ситуативного типа, например в речевых актах упрека.

Оценочный смысл, формируемый под воздействием дискурсивного знания, представляет собой гораздо более сложный процесс выявления и понимания совокупности имеющихся связей и отношений между элементами текста и внетекстовой реальностью. Оценочность этого вида – всегда эмергентное образование, рассматриваемое на уровне семантики текста по отношению к его содержательной основе. Оно есть новое качество текста, которое не может быть объяснено исходя из отношений составляющих текст элементов, а только исходя из особой динамики смыслообразующих процессов.

Художественный текст (и любой текст вообще) как речедеятельностный продукт и артефакт создается своим автором с определенной целью, которая и придает ему значимость в мире других артефактов. В прагматическом аспекте текст, таким образом, является для автора средством достижения поставленной цели в процессе его коммуникации с читателем, средством, позволяющим автору выразить свое понимание воспринятого. В лингвистике текста эта особенность описывается категорией интенциональности, с которой тесно связано понятие стратегий.[2]

Стратегия в широком смысле есть некий план, обусловленный определенной целью и осуществляемый поэтапно в форме алгоритма. Именно в этой логике стратегия в лингвистике понимается как некий план оптимальной реализации интенции автора, определяющий внутреннюю и внешнюю структуру текста [Троянов 1991]. При этом выбор той или иной стратегии определяется такими параметрами, как проблема, требующая стратегического планирования, конечная цель, к достижению которой стремится адресант, и желательная для него (автора текста) реакция адресата [Антропологическая лингвистика 2003: 183]. Авторские стратегии построения художественного текста задаются той оценкой изображаемого, которую автор хочет донести до читателя, и представляют собой концептуально-тематические установки автора текста в процессе текстопорождения. Реализация этих установок в свою очередь определяет в итоге особенности оценочного выражения.

Знакомство с современной немецкоязычной литературой позволяет говорить о критической, критически-иронической позиции автора к описываемой реальности мира как о доминирующей сегодня. Авторская ирония к изображаемому миру (в различных формах своего проявления – от легкой насмешки до переходящей в сарказм) отчетливо звучит во многих из проанализированных нами произведений, задавая, с одной стороны, особенности стиля повествования, а с другой – отношение читателя к миру произведения. Это обстоятельство есть частное проявление отмечаемой сегодня общей тенденции современной литературы, предопределенной ходом развития всей европейской мысли. Тенденция эта проявляется в усилении в художественном творчестве иронического начала, иронического видения мира, при котором ирония становится средством восприятия, осмысления и познания действительности (см. [Д. Мюкке])

В этом аспекте авторская ирония может, по нашему мнению, рассматриваться как общее концептуальное, стратегическое направление в повествовании (на уровне порождения текста) и как надтектстовая, дискурсивная категория оценочного плана (на уровне понимания).

 

Литература

1.         Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории. Коллективная монография под ред. и общ. науч. рук-вом Ю.М. Малиновича / Ю.М. Малинович [и др.]. – Москва – Иркутск, 2003. – 251 с.

2.         Болдырев Н.Н., Магировская О.В. Языковая репрезентация основных уровней познания// Вопросы когнитивной лингвистики, 2009. № 2. С. 7-16.

3.         Дейк ванТ.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. – 1988. - № 23. – С. 153-209.

4.         Залевская А.А. Некоторые проблемы теории понимания текста // Вопросы языкознания. – 2002. - № 3ю – С. 62 – 73.

5.         Лотман Ю.М. Структура художественного текста. – М.: Ис-во, 1970. – 384 с.

6.         Маслова Ж.Н. Методика лингво-когнитивного анализа поэтического текста // Вопросы когнитивной лингвистики, 2010. № 3. С. 57-65.

7.         Новейший философский словарь. Постмодернизм (НФС) / Гл. науч. ред. и состав. А.А. Грицанов.- Мн.: Современный литератор, 2007. – 816 с.

8.         Плотникова С.Н. Неискренний дискурс (в когнитвном и структурно-функциональном аспектах). – Иркутск: Изд-во Иркутского государственного лингвистического университета. –  2000. – 244 с.

9.         Солодилова И.А Признак как онтологическая основа оценки // Материали за 9-а международна научна практична конференция, «Найновите научни постижения» (17-25 март 2013 година), - 2013. Том 14. Филологични науки. София. «Бял ГРАД-БГ» ООД - С. 33-38.

10.    Солодилова И.А. Метафора: когнитивные основы оценочности // Вестник Оренбургского государственного университета. – 2013а. - № 11(160), ноябрь. - С. 118-123.

11.    Солодилова И.А. «Признаковая» оценочность: когнитивные основания и особенности смыслообразования // Иностранные языки в высшей школе. – 2013b. № 3 (26) 6 ноябрь. С. 65-23

12.    Солодилова И.А. Концепт оценка: проблемы моделирования Вопросы когнитивной лингвистики. – 2013c. - № 4. - С. 25-32.

13.    Солодилова И.А. Образ как источник оценочного смыслообразования Университетский комплекс как региональный центр образования, науки и культуры // Материалы Всероссийской научно-методической конференции; Оренбургской гос. ун-т. - Оренбург: ООО ИПК «Университет», 2014. – С. 2121 - 2126.

14.    Троянов В.И. Стратегии коммуникантов в споре / В.И. Троянов // Прагматика и логика дискурса. -  Ижевск, 1991. - С.20-25.

15.    Федорова А.Л. Речевая стратегия упрека: лингвокогнитивный подход (на материале немецкого. Английского и русского языков): Автореф. дис…. канд.филол. наук. – Уфа, 2004. – 24 с.

16.    Müske Eberhard v. Diskurssemiotik. Zur funktionallen Integration des Frame-Konzeptes in ein dynamisches Modell literarisch-künstlerischer Texte. – Stuttgart: Hans-Dieter Heinz Vrelag, Akademischer Verlag, 1992. – 277 S.

 

 


[1] Дискурс рассматривается здесь как когнитивное пространство индивидуума, как совокупность всех его знаний и представлений.

[2] Понятие стратегии активно разрабатывается на протяжении уже нескольких десятилетий как в аспекте различных коммуникативных актов (см. [Троянов 1991; Плотникова 2000; Федорова 2004]), так и в аспекте текста и текстовой деятельности (Т.А. ван Дейк, Н.Э. Энквист, В.З., У. Эко, Демьянков, О.Г. Ревзина и др.).