К.и.н. Медведик И.С.

Астраханский государственный университет, Россия

Роль британской монархии в урегулировании англо–российского конфликта в Персии перед Первой мировой войной

В начале XX в. большинство европейских стран были монархиями. Тем не менее, в работах по истории международных отношений практически не уделялось внимание роли короны в решении внешнеполитических вопросов. Монархи не представлялись значимыми фигурами в международных делах и отодвигались на второй план в исторических изысканиях. В последнее время сделаны попытки восполнить указанные пробелы[1] Эту же цель преследует данное исследование.

В викторианскую эпоху внешнеполитические полномочия британской короны были значительно ограничены. В то же время, в начале XX вв. в ее руках оставались инструменты влияния на внешнеполитический курс[2]. Монарх мог воспользоваться ими при желании и необходимости. Следовательно, восприятие монархом международной ситуации, его видение международной обстановки могло оказывать и оказывало воздействие на развитие международных отношений. В связи с англо-российским конфликтом в Персии, интерес представляет позиция одного из британских монархов, Георга V.

В отношении Георга V противоречий во мнениях среди современников и историков нет. Все единодушны в том, что он не был выдающимся деятелем во внешнеполитической сфере и не стремился играть самостоятельную роль в дипломатических играх. «Георг v не интересовался внешней политикой и не обладал ни политической интуицией своей бабки, ни дипломатическими талантами отца», - отмечает историк Бишоп[3, с.43]. «Георг V … весьма мудро даже не пытался играть главную роль в формировании британской предвоенной внешней политики», - замечает другой историк, Кеннеди[4, с.68].

Король не сумел овладеть иностранными языками в достаточной степени. Его не привлекали достопримечательности, литература, искусство других стран. Он не любил путешествовать, предпочитая проводить время в своей стране. Исключением была Индия, где он побывал, будучи наследником престола, и мечтал побывать еще раз. Зимой 1911–1912 гг. мечта осуществилась. Но и в этом случае король был рад вернуться в Лондон. «Мы так счастливы снова быть дома, – писал он Николаю II в феврале 1912 г., – иногда я чувствую себя больным, покидая Англию на несколько месяцев»[5, л. 39–40 об.]

По натуре король был сельским жителем с прямым открытым характером. По воспоминания королевы «он не любил ходить вокруг да около»[6, с. 66]. Его привязанности ограничивались семьей, охотой, филателией. В подробных дневниках, которые он вел почти всю жизнь, практически не было упоминаний о событиях международной жизни[6, с.71, 268–269].

Тем не менее, как отмечают биографы короля, он не был невеждой в международных вопросах, имел и высказывал свое мнение[6, с.268–269]. По указанию отца, будучи еще наследником, Георг V знакомился с важнейшими документами, поступавшими из Foreign Office. Король Эдуард побуждал его наблюдать за дебатами в обеих палатах парламента, обсуждать текущие события с политиками и чиновниками. Георг V признавался: «Я не считаю себя умным, но если бы я не позаимствовал хотя бы кое–что у тех умников, с которыми встречался, я был бы полным идиотом»[6, с.182].

Взойдя на престол, король продолжал много работать с депешами и докладами дипломатов, поддерживал постоянные связи с чиновниками министерства иностранных дел. Ежедневно он проводил три–четыре часа за чтением государственных бумаги и демонстрировал чиновникам свою компетентность[6, с.176]. В итоге он вскоре уже детально знал внешнеполитические проблемы. А на его мудрость, сдержанность и осмотрительность могли положиться те, кто принимал решения во внешней политике. Неохотно, по настоянию Кабинета он наносил визиты за рубеж. Правда, при этом пытался установить свою очередность посещений, исходя из монархической солидарности. По признанию исследователей перед войной роль британского суверена в международных делах несколько выходила за рамки церемониальной и символической[7, с.207].

Начало правления Георга V пришлось на предвоенные годы. Англо-российский конфликт в Персии был еще далек от разрешения, несмотря на соглашение 1907 г. Более того, произошло несколько кризисов. Именно неразрешенность персидского вопроса во многом препятствовала наметившемуся англо-российскому примирению. Рожденный и выросший в викторианскую эпоху, король не мог не относиться к России как к противнику. Но к началу его правления выбор был сделан в пользу сближения.

В России король побывал еще как герцог Йоркский в 1894 г. на похоронах Александра III. Он скучал, тосковал по дому. Других впечатлений не сохранилось[6, с.63]. С российским монархом, Николаем II, кузеном, очень похожим на него внешне, у короля Георга сложились теплые дружеские отношения. «Дорогой Ники!», «Старина Ники!» – так начинались письма Георга брату. Они полны признаний в искреннем расположении и уверений в дружбе и поддержке. «Как давно мы не виделись, но ты всегда в моих мыслях» – уверял он кузена в одном из писем[5, л.20 об., 19–53].

В сложившихся обстоятельствах британский монарх играл роль модератора, пытавшегося смягчить напряжение, временами возникавшее в англо-российских отношениях. Неизвестно, имел ли он самостоятельную точку зрения, отличную от позиции Foreign Office. Свидетельств этому нет. Очевидно, свою миссию он видел в содействии внешнеполитическому ведомству в обеспечении национальных интересов Великобритании. Одной из задач было сближение с Россией. А для этого надо было разрешить противоречия, сохранявшиеся в Персии, или, по крайней мере, смягчить их. На это и были направлены усилия Георга V. Готовясь занять престол после смерти отца в 1910 г. он заверял Николая II: «Отец делал все, что мог, чтобы сблизить наши страны, и ты можешь быть уверен, что я буду делать то же самое… Я уверен, когда наши народы узнают друг друга лучше и поймут друг друга, наше дело увенчается успехом»[5, л.28 об.].

Он очень внимательно относился ко всем назначениям, связанным с состоянием англо–российских отношений. Так, в письме Николаю II он подробно объяснял, почему отозвал А.Никольсона с поста посла в России: его присутствие в Foreign Office будет более полезным для сближения Англии и России. Той же цели, по словам монарха, служило направление Ч.Гардинга в Индию в качестве вице–короля. Кроме того, было дано обещание тщательно выбирать кандидатуру нового посла, чтобы этому человеку можно было доверять[5, л.31–32].

Одним из узлов российско-британских противоречий был вопрос о железнодорожном строительстве на территории Персии. Сразу после восшествия на престол Георг V столкнулся с осложнениями, связанными с Потсдамским соглашением России и Германии. Для Германии появилась возможность обеспечить прямую железнодорожную линию из Берлина через Константинополь и Багдад на территорию Персии, а оттуда к индийским границам. В ситуации уже фактически существующей Антанты сосредоточение персидской части дороги в руках России англичанам представлялось более безопасным. Задачу донести эту точку зрения до российской стороны взял на себя Георг V. Король заявил послу России Бенкендорфу: «Контроль России будет безопасностью для Англии, а контроль Германии – опасностью»[8, с. 216]. Однако война сняла эти вопросы с повестки дня.

В конце 1911 – 1912 гг. англо-российские отношения вновь переживали кризис. Во время революции в Персии Россия ввела войска в северную часть страны, усилив свои позиции. Англия усмотрела в этом ущерб своим интересам. Осенью 1912 г. британский монарх предпринял попытку смягчить сложившуюся напряженность. Он пригласил министра иностранных дел России Сазонова, совершавшего турне по европейским столицам, провести несколько дней в замке Балморал. Одновременно приглашение было направлено министру иностранных дел Британии Грею. Король полагал, что в тихой и спокойной обстановке можно будет обсудить все спорные вопросы. Эта затея удалась, но вызвала большой шум и критику, как в иностранной, так и в британской прессе.

В конце сентября 1912 г. Георг писал матери, королеве Александре: «Конечно, газеты уже пишут разного рода чепуху о встрече. Я думал, что было бы легче и приятнее, если они все приедут сюда и обсудят все спокойно»[8, с. 204]. Король был доволен результатами переговоров: « В любом случае разговор был более чем удовлетворительным и самым дружеским; они оба честные и прямые люди и сразу сказали, что можно сделать, и что нельзя. Этот визит, я уверен, много сделает для устранения непонимания»[8, с.204].

Встреча вызвала неоднозначную реакцию в Англии. Те, кто поддерживал англо-российское сближение, высоко оценили это событие. Русофобы воспользовались поводом еще раз выдвинуть обвинения против России. Демонстрации протеста достигли такого размаха, что Никольсон, в то время высокопоставленный чиновник Foreign Office, обратился к королю с просьбой написать личное письмо Николаю II с выражением теплых чувств, чтобы хоть немного сгладить неловкость[7, с.133].

Георг V выполнил просьбу. Его письмо Николаю II изобилует хвалебными отзывами о Сазонове: «Я не могу передать как мы с Мэй (королевой – И.М.) были очарованы им, и как мы были довольны, что он провел с нами несколько дней…. Сазонов произвел блестящее впечатление на всех, с кем встречался». В письме высоко оцениваются результаты визита, и выражается горячее желание дружбы с Россией: «Ты знаешь, какую важность я придаю поддержанию самых дружеских отношений между нашими странами…, визит в Англию много сделал для упрочения тех отношений, поддерживать и укреплять которые ты, как я знаю, стремишься всей душой, так же как и я»[5, л.41–42].

Король полагал, что именно с помощью подобных личных встреч можно разрешить многие недоразумения, тем более, когда дело находится в руках таких похожих друг на друга, прямых и честных политиков, какими были, по его мнению, Грей и Сазонов. « Искреннее обсуждение и прояснение любого недопонимания между нашими странами возможно только с помощью двух таких схожих по натуре государственных деятелей…Я рад сказать, что результаты этих переговоров были более чем успешны»[5, л.41–42].

Действия русофобов Георг постарался сгладить утверждением об отсутствии разногласий по вопросам внешней политики и, в частности, в отношении англо-российского примирения. Он писал, что среди тех, кто был в Балморале – лидер оппозиции, «что было, я думаю, счастливым совпадением; я рад сказать, что в отношении внешней политики оппозиция в полном согласии с правительством, чей единственный противник – небольшая и незначительная группа радикалов, никто не обращает на них внимания»[5, л.41–42]. Желаемое выдавалось за действительное. Оппозиция англо- российскому сближению была в самой правящей либеральной партии и наносила чувствительные, если не удары, то, по крайней мере, уколы, заставляя власти оправдываться.

В мае 1913 г. кузены встретились в Берлине на семейном мероприятии – свадьбе дочери Вильгельма II[9, с.95]. Это были частные визиты. Британский монарх был рад этому случаю и использовал его для долгой беседы, в которой были затронуты внешнеполитические вопросы. Результатами он остался доволен. Огорчало только поведение кузена Вильгельма, германского императора. Он опасался интриг, ревновал к близким отношениям российского и британского родственников, старался не оставлять их наедине[6, с.275; 8, с.216]. В традиционном предновогоднем послании кузену в декабре 1913 г. король Георг еще раз выразил удовлетворение состоянием отношений между Россией и Британией. «Ты можешь быть уверен, мой дорогой Ники, что я буду делать все, что в моих силах, чтобы поддерживать такие отношения, – уверял он, – также как и ты»[5, л.47].

Но скоро королю пришлось снова вмешаться в сохранявшийся англо–российский конфликт в Персии. В июне 1914 г. действия российских консулов привели к очередному обострению персидского вопроса. Меморандум британского правительства был передан российскому послу графу Бенкендорфу. Британский посол в России Дж. Бьюкенен получил инструкцию обсудить меморандум с министром иностранных дел С.Сазоновым. Но этого британским властям казалось мало.

Георг V направил Николаю II личное письмо. В послании он призывал царя удержать свое правительство от таких действий в Персии, которые могли бы создать препятствия для англо–российского взаимодействия «Нельзя, – настаивал он, – чтобы складывалось впечатление, что англо–российское соглашение выгодно одной стороне к невыгодности другой». Это повредит взаимопониманию, которое король считал «исключительно важным». «Мое величайшее желание видеть дружеские чувства к России в британском общественном мнении и в обеих политических партиях, и консервативной, и либеральной, оно и заставляет меня волноваться» – объяснял Георг V[5, л.48]. Волноваться заставляла угроза укреплению Антанты. Однако в письме была выражена уверенность, что кузен сделает все, «чтобы преодолеть любые трудности или недопонимание, существовавшее между двумя странами в отношении персидских дел»[5, л.48]. Последовавшие события лета 1914 г. сплотили группировку и отодвинули внутренние разногласия на второй план.

Итак, в связи с англо-российским конфликтом в Персии усилия Георга V были сконцентрированы на смягчении англо-российских противоречий ради достижения одной из главных целей предвоенной британской дипломатии – сближения с Россией. Его позиция способствовала тому, что эта цель была достигнута.

Литература:

1. McLean D. Royalty and Diplomacy in England. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2001. – XII, 239 p.

2. Медведик И.С. Персидский вопрос в англо-российских отношениях глазами британских монархов (конец XIX – начало XX вв.) // Каспийский регион: политика, экономика, культура. Научный журнал. – 2006. - №1. – С. 45-55.

3. Bishop D. The Administration of British Foreign Relations. - Westport (Conn.): Greenwood press, 1974. - XVI, 410 p.

4. Kennedy P. The Reality behind Diplomacy. Background influences on Britain external Policy, 1865–1980. – L.: Fontana press, 1989. – 416 p.

5. ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1219.

6. Роуз К. Король Георг V. / Пер. с англ. С.Б.Скворцова. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. – 695, [9] с. – (Историческая библиотека).

7. Steiner Z. The Foreign Office and Foreign Policy. 1899-1914. - Cambridge: Cambridge Univ. press, 1969. - XII, 262p.

8. Nicolson H. King George the Fifth. His Life and Reign. – L.: Constable, 1952. – p. XXIII, 570 p.

9. Монархи Европы: Судьбы династий. / Ред.-сост. Н.В.Попов. – М.: ТЕРРА, 1997. – 624с.