К вопросу о культовом статусе  автора в авангардном тексте (на примере русской рок-поэзии).

Авилова Е. Р.

ГОУ ВПО Якутский государственный университет

К вопросу о культовом статусе автора в авангардном тексте (на примере русской рок-поэзии).

Вопрос о культовой литературе – один из самых актуальных в современной литературоведческой науке. Связано это, прежде всего, с тем, что на сегодняшний день происходит становление новой литературоведческой школы, объектами которой является литература, находящаяся за рамками традиционной линии. Мы можем утверждать, что гуманитарные науки в целом, а в частности – литературоведение, отходят от "классических" форм и способов мышления, обусловлено это реальной мировоззренческой, научной и художественной практикой прошедшего столетия.

Мы же в своей статье остановимся на авангардной составляющей русской словесности, так как, на наш взгляд, она является одной из реализаций культового текста литературы 20 века. Условно обозначим рамки названной парадигмы развитием от авангарда до постмодернизма. В рамках данной статьи подробно остановимся на русской рок-поэзии.

“Культовая литература” возникает как явление, альтернативное классической парадигме и тяготеет к автономности. Это, на наш взгляд, связано с тем, что названная литература достаточно прагматична: автор претендует на уникальность и последующую функциональность своих текстов в сознании реципиента. Уже в момент создания произведения рассчитывает на «своего» читателя, который должен быть специально подготовлен для состоявшегося эстетического диалога. Художественный текст не являет собой эстетически самодостаточное явление, а ориентирован на слушателя (читателя).

В своем исследовании мы исходим из определения культа как совокупности формально-семантических принципов, ориентированных на своеобразную авторскую установку, определяющим свойством которой является – прагматизм. В свете дихотомии классик — “культовый автор” последний отличается повышенным экстремизмом по отношению к читателю. Возникает ситуация «атаки» на реципиента - попытка захватить над ним власть. Автор выводит прагматику на первый план, хочет вызвать активную реакцию у реципиента.

Как отмечает Н. С. Сироткин: «Развитие традиционной культуры, могло быть представлено как центробежное или центростремительное движение, и любая идеологическая или эстетическая структура так или иначе определяла своё положение относительно этого центра, внеположного субъекту мысли».[1] Центром в классическом искусстве выступало божественное начало и служило гарантом стабильного развития данной системы. Автор выступает здесь в роли посредника. Другими словами он является органически включенным в уже созданную до него культурную систему.

В «новом» искусстве, а в нашем случае в рок-поэзии, подобным самоорганизующим звеном выступает сам автор. Он уже не включается в систему, основанную на божественном начале, а сам создает ее. В схеме адресант – адресат, выступает не только как создатель коммуникации, но и подчиняет себе весь эстетический диалог. Аналогичную ситуацию мы можем проследить и в рок-поэзии.

Авторская позиция в контексте поэтического текста становится определяющей. Поэтическая практика рок-исполнителей мыслится деятельностью, направленной на чужое сознание, на сознание слушателя; истинный предмет такой деятельности – ее адресат. Причем подобное воздействие должно быть активным, то есть осуществляться в рамках прямого непосредственного контакта (концерты, театрализованные постановки). При этом очень важно отметить, что ведущим критерием художественности в рамках рок-поэзии становится ориентированность на результат, эффективность воздействия. Здесь слушатель становится непосредственным объектом прямого воздействия, а в следствии и носителем той или иной авторской философии. О чем свидетельствует феномен авторского культа.

“Культовость” в контексте рока связана с особым типом прочтения художественного текста, который становится актом ритуального самоутверждения.

Культ рока основан на определяющем для всей субкультуры принципе антитрадиционализма. Понятие традиции здесь используется весьма в обобщенном смысле – это социально-политический, культурный, психоэмоциональный уклад современного общества. В рамках рок-поэзии данный принцип становится возможностью воссоздания новой теургической картины мира, центром которой становится автор-творец (культовый автор). И для того, чтобы названная теория работала, необходим результативный диалог межу субъектом и объектом творческого акта.

Так как любой художественный текст существует в определенном коммуникативном поле, важнейшими составляющими его структуры становятся автор – адресант текста и читатель (адресат текста). И в названной схеме адресат и адресант, в контексте рок-поэзии, находятся не в равном положении. Возникает ситуация культа адресанта и адресат оказывается полностью подчинен его воли.

По верному утверждению Ю.М. Лотмана: «Искусство – одно из средств коммуникации. Оно, бесспорно, осуществляет связь между передающим и принимающим. Всякая система, служащая целям коммуникации между двумя или многими индивидами, может быть определена как язык».[2] А так как язык - это иерархически организованная система знаков, то коммуникация между адресантом и адресатом возможна только при владении названной системы знаков. Только при данном условии акт коммуникации состоится. Следовательно, мы можем утверждать, что рок-текст рассчитан на определенный тип адресата, который должен владеть этой знаковой системой. Здесь под знаковой системой мы подразумеваем не просто язык, а сформированный автономный язык субкультуры, который включает в себя множество внеязыковых элементов.[3] Помимо формального восприятия необходимо говорить и о своеобразном эмоционально-эстетическом переживании в момент коммуникации. Так как восприятие искусства всегда сопровождается определенными эстетическими переживаниями. Что касается рок-культуры, то здесь знания субкультурной системы знаков, эстетические переживания дополняются переживаниями онтологическими. Рок-текст заставляет реципиента не просто воспринять текст и пережить определенное эстетическое чувство (восторга, неприятия), а принять или отвергнуть определенную жизненную философию и модель дальнейшего поведения. Читатель – слушатель освобождается от традиционной инертности восприятия.

Говоря о культовом статусе автора в рок-поэзии, необходимо обратиться еще к одной немаловажной с этой точки зрения проблеме: проблема авторства.

Стоит сказать ещё об одном исследовании, об авторском статусе в роке - работа Е. А. Козицкой «Статус автора в русском роке». Речь здесь идет не об авторе, как некой художественной категории, а внимание уделяется лишь формальному подходу. Другими словами автор статьи рассматривает основные возможные варианты авторства текста, музыки, аранжировки.

Автор названной работы приходит к мысли о том, что мы имеем дело с феноменом коллективного авторства, когда рок-композиция оказывается совместным продуктом творческих усилий некоей группы людей, не обязательно совпадающей по составу с рок-командой, поющей данную песню.[4] Но если мы обратимся к вопросу о культовом статусе автора в роке, то понятие «автор», на наш взгляд, является принципиально не разложимым на ряд функций. Речь здесь идет о функционировании в сознании реципиента понятия персоналии автора или название группы, как некого синтеза автора, исполнителя, носителя определенной философии. Дело в том, что рок мыслится не только как определенная поэтическая практика, но и, прежде всего, как некая теургическая теория. И в сознании субъекта само понятие «автор» оказывается принципиально не разложимым на функциональные составляющие: автор текста, автор музыки, исполнитель, аранжировщик и т.д. Принципиально важным в данном контексте становится определение рока, данное Егором Летовым в сборнике статей «Я не верю в анархию». «Рок – по сути, не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо – по типу шаманизма. Шаманство здесь ритм, на который накладывается импровизация».[5] Следовательно, если рок претендует на некую теургическую идеологию, то субъект в ее рамках становится полифункциональным. Следовательно, здесь стоит говорить о синтетичности самого автора.[6] Оговоримся еще раз, синтетичность автора не с точки зрения формального подхода: реальный автор текста, музыки и т.д., а - функционирование в сознании реципиента автора как некого культа. Между субъектом и объектом в роке возникает определенное сакральное взаимоотношение, сродни религиозному, так как личность автора выступает здесь в виде мифологемы, воспринимаемой объектом как миф.

Этим можно объяснить и бытование среди рок-фэнов различного рода легенд, связанных со смертью рок-лидеров. Например, достаточно часто встречающаяся информация о том, что В. Цой не умер, а живет где-то заграницей. С подобным восприятием личности кумира связаны и создания различной культовой атрибутики: стена Цоя, места захоронения кумиров, кочегарка «Камчатка», и т.д.

А коллективность, присущая року, реализуется не на уровне авторства, а на уровне самого бытования рок-композиции. Как уже отмечалось выше, любая рок-композиция создается с ориентацией на обязательный акт коммуникации между исполнителем и слушателем. М.М. Бахтин отмечал, что в художественном произведении всегда заключена особая концепция адресата. Причем ориентация на слушателя происходит именно внутри произведения, когда адресат, по словам становится "имманентным участником художественного события, изнутри определяющим форму произведения".[7]

Определяющей здесь становиться возможность личностного, прямого воздействия на слушателя (рок-концерты, спектакли). Художник идентифицирует себя с самим миром и основным, пожалуй, единственным смыслопораждающим механизмом. Сама объективная действительность является деятельность лирического «Я». Отсюда следует свойственное рок, столь догматичное разграничение на «истинное» - «ложное», соотносящееся со схемой моё» - «чужое». Активность, направленная на мир и охватывающая его, становится активностью, которая через форму воздействует на читателя. "Обымая" мир, автор оформляет его, и этот уже оформленный мир, встречаясь с читателем, именно через форму выявляет активность автора».[8]

При подобном активном воздействии важно сказать о значении самого художественного слова. Поэтическая речь представляет собой структуру большой сложности. Она значительно усложнена по отношению к естественному языку. И если бы объем информации, содержащейся в поэтической и обычной речи был одинаковым, художественная речь потеряла бы право на существование и, бесспорно, отмерла бы».[9]

В контексте рок-текста слово – не нейтральная лингвистическая единица, а идеологически и экспрессивно окрашенный предмет воздействия. И происходит это воздействие посредством определенной художественной структуры. Но особенность рока в том, что структура художественного текста в рок-поэзии потенциально включает в себя внетекстовые элементы. Авторская идея может реализоваться посредством различных нехудожественных форм воздействия на объект: различного рода интервью, публичные выступления, авторские встречи и т.д. Если говорить о самом акте коммуникации, то речь здесь должна идти о специфике сценичного поведения, которое в рок-культуре отмечено сильной экспрессивностью.

Таким образом, получается, что здесь структура текста – есть реализация активного эстетического воздействия автора-творца на адресат. Следовательно, форма здесь как отношение, и она диктует необходимость рассмотреть не только ее материальную структуру, но и выстроить логику эстетического взаимодействия автор – адресат.

Авторские идеи не изображаются по средствам дополнительных образов, они выражаются непосредственно напрямую, здесь отсутствует дистанция между позицией автора и позицией самого лирического «Я». Следовательно, уникальность рока заключается в том, что адресант имеет возможность воздействия на адресата в одном времени и одном пространстве, другими словами возможность непосредственного прямого контакта. Резюмируя можно сказать о том, что автор – определенная идеологическая позиция. И если исходить из классификации предложенной М. М. Бахтиным речь здесь идет о первичном авторском типе. «Первичный автор - участник эстетического события, в котором встречаются в одной точке художник, независящая от него ценностная реальность и читатель, тоже взятый не как реальное лицо, а как внутренний объект художественного акта. Первичный автор как субъект эстетической деятельности внеоценочен и являет себя в целом произведения».[10]

Являясь центром определенной созданной по типу религиозной модели мира, культовый автор, в момент коммуникации, должен уметь правильно входить в эстетический диалог с адресатом, другими словами, оба участника данного эстетического события должны владеть не только определенной системой знаков, но и особым типом мышления. В данном случае мы можем утверждать, что речь здесь идет об архаической модели мышления.

Сам художественный текст в рамках культа становится неким ритуальным актом, постижение неких новых смыслов.

Резюмируя все выше сказанное еще раз отметим, что контркультурном типе сознания (а в нашем случае в рок-поэзии) единственным центром мира становится культовый автор, занимающий таким образом место Бога. Реципиент, безусловно, оказывается причастным к творческому акту, и в результате данного сотворчества, он (слушатель) становится так же абсолютно свободным и может приравниваться к творцу.

Рок-поэт не создает тексты, а создает ситуацию общения между слушателем и миром, воплощением которого сам и является. Здесь текст важен не сам по себе, а как реализация данного воплощения. Сам по себе рок-текст существовать не может: он лишается своей основной функции – активное воздействие на реципиента. В отличие от традиционной культуры, где эстетическое познание осуществляется за счет соотношения субъективного и объективного, рок-поэзия полностью сводится к авторской деятельности, следовательно, объективное здесь практически отсутствует. Созданный художественный мир лишен абсолютного центра – Бога, так как все функции его присваивает себе сам субъект творчества, он воплощает в себе принцип его организации.

ПРИМЕЧАНИЯ