Зубкова Ольга Станиславовна
Докторант кафедры иностранных языков
Курского государственного университета
Исследование проблем метафоры и метафоризации, по сей день не потерявшее своей актуальности, в настоящий момент не ограничивается пределами лингвистики: усилия ученых концентрируются на координации подходов смежных наук, среди которых, прежде всего, называют философию, психологию и психолингвистику. В современной науке о языке нельзя не отметить постоянно растущую тенденцию к интегрированию результатов исследований, проводимых в различных науках, связанных с изучением человека и его систем, с целью совершенствования метаязыка лингвистики и разработки адекватного концептуального аппарата не только для описания, но, прежде всего, для объяснения языковых явлений.
В связи с изменившимися в
современной науке взглядами на природу метафоры, показательно мнение К. И.
Алексеева о том, что настоящая история
метафоры начинается только в XX в., когда она становится самостоятельным
объектом изучения в различных дисциплинах — лингвистике, психологии,
психолингвистике, когнитивной лингвистике [Белецкая 2004; Бородулина,
Коломейцева 2004; Галеев 2004]. «То, что можно сказать о психологии в целом,
приложимо и к метафоре — она имеет долгое прошлое, но короткую историю»
[Алексеев http://www.nauka.ru]. Так, Л.И. Шрагина усматривает причину интереса психологов к метафоре в проблеме метафоричности мышления,
«соотношения мышления и языка, образного и логического, и, в конечном счете -
самого познания» [Шрагина 2000]. По мнению автора, на смену отношению к
метафоре как средству образной речи пришло понимание ее многофункциональности.
Далее на первый план выдвигается познавательная функция метафоры, связанная с
ее ролью в раскрытии существенных свойств объекта, в формировании новых
понятий, расширении концептуального освоения мира [там же]. М.И.
Стеблин-Каменский считает возможным выделение основных психологических механизмов
конструирования метафоры [Стеблин-Каменский http://www.nauka.ru].
Интересный взгляд на
метафоричность в онтогенетическом развитии речи, представлен в работе М.В.
Самойловой [Самойлова http://www.nauka.ru]. Не умаляя значения
лингвистического определения метафоры как некоторого оборота речи, некоторой
жесткой формы, автор отмечает невысокую продуктивность данного определения для
понимания генезиса метафоры с психологической точки зрения. Вместе с тем
отмечается, что метафоричность в
онтогенетическом развитии речи может быть понята только как особое свойство
нашего языка, как принцип, организующий наше языковое взросление, с одной
стороны, и как принцип, представленный всей социальной средой, всей нашей
деятельностью – с другой. Автор указывает на то, что специфику
метафоры обусловливают сами условия ее возникновения и функционирования.
Поскольку это языковое явление является
продуктом речевой деятельности и материальной культуры, следовательно, и
средством их формирования, ибо генетические корни метафоры лежат в развитии и
изменении мышления и речи, которые определяют нашу культуру и определяются ей.
Следовательно, не внешним строением, а
взаимодействием внутреннего и внешнего (содержания и формы) определяется
сущность этого стилистического тропа. В целом, М.В. Самойлова акцентирует
противодействие между языковой формой и содержанием, существование которого перерождает
смысл метафоры, постигаемый на всем протяжении онтогенетического развития.
Далее подчеркивается свойство метафоры, которое особо значимо для целей нашего
исследования: «метафора всегда будет выражать противоречие между содержанием
мысли и языковой формой, а поэтому требует особой работы мысли во
взаимодействии со словом» [там же].
Заметим, что именно проблемы
противодействия между пониманием и распознаванием метафоры доминируют в
психологических исследованиях, посвященных метафоре, начиная с ХХ века. Причины
происходящих различий между пониманием
и распознаванием этого феномена ученые видят в том, что, по их мнению, понять
метафору, означает найти ее смысл, то есть значение, а распознать метафору
- это установить, что данное выражение
представляет собой метафору, а не обычное буквальное высказывание.
В российской
научной традиции предпосылки для
понимания исследуемого феномена в русле антропоцентризма заложены во взглядах А.Р. Лурия на предмет
психологии, которая, по мнению ученого,
должна изучать «не внутренний мир сам по себе, а отражение во внутреннем мире
внешнего мира, иначе говоря, активное взаимодействие человека с реальностью, то
в более сложных физиологических случаях основой жизни является рефлекторное
отражение внутренних и внешних воздействий» [Лурия 1998]. Отсюда следует, что
процесс понимания начинается с «восприятия внешней развернутой речи, затем
переходит в понимание общего значения высказывания, а далее – и в понимание
подтекста этого высказывания. Сам процесс понимания в значительной мере
сводится к тому, что человек, воспринимающий то или иное слово или фразу,
переходит от «поверхностных» к «глубинным» грамматическим структурам, выделяя
основную логику их построения» [Лурия 1998: 199]. Абстрагируя признак и обобщая предмет, слово (в нашем случае -
метафора) становится орудием мышления и средством общения, являясь при этом
единицей суждения [там же: 27].
Понимание и разработка идеи о том, что мышление и разум человека не есть нечто абстрактное и дематериализованное, что сознание принадлежит живому человеку, и все ментальные процессы имеют материальную природу, оказали влияние на изучение метафоры в аспекте теории речеобразования и восприятия речи, о чем свидетельствуют психологические и лингвистические взгляды Л.С. Выготского. Основу его понимания метафоры составляет рассмотрение ее в качестве модели речевой деятельности в ряду других моделей и выявление экспериментальным путем психологически реального значения языковой метафоры в его сопоставлении с лексическим значением. Л.С. Выготский считает, что метафора это своего рода произведение искусства вызывающее, как и любое другое, эмоции, обусловленные воздействием его содержания и формы. Иными словами, она формируется образным путем, то есть не по закону логического мышления, а по закону комплексного мышления. При этом под комплексным мышлением автор понимает некие «образные комплексы» на основании несущественных, поверхностных признаков. Перенесение названия, свойственное метафоре, по мнению ученого, обычно происходит по разным ассоциациям, реконструировать которые невозможно без точного знания исторической обстановки акта перенесения названия. «Сознание отображает себя в слове как солнце в малой капле. Слово относится к сознанию, как малый мир к большому, как живая клетка к организму, как атом к космосу. Оно и есть малый мир сознания. Осмысленное слово есть микрокосмос человеческого сознания» [Выготский 1999: 336].
Анализ
современных научных психологических трудов, посвященных метафоре, позволяет
говорить о том, что она рассматривается в качестве средства активизации
психической деятельности воспринимающего ее индивида и как средство
эмоционального воздействия на человека.
Данные свойства феномена инициируют
переживания и, следовательно, экспрессивный эффект, в отличие от
языковых отношений, апеллирующих к разуму адресата, его нормативному настрою.
Например, Л.И. Шрагина полагает, что системный эффект метафоры формируется как
результат взаимодействия основного и вспомогательного компонентов и
обусловливает ее психологический феномен: способность активизировать
эмоциональную и интеллектуальную сферы [Шрагина 2000]. При этом ученый особо
выделяет роль метафоры в контексте
структуры творческой деятельности и возможность использования его этапов как
инструментов развития воображения. Интересно мнение о том, что метафора создает
сходство, приводящее к появлению нового «смыслообраза» (под ним подразумевается
идея) что происходит с участием воображения на основе и понимании внутренней
сущности объектов. Заметим, что исследователи выделяют различия между метафорой и
логической операции «аналогия»,
отмечая, что последняя не
вызывает образные представления [там же]. В когнитивной психологии,
занимающейся изучением когнитивных моделей и гештальтов, важное место занимают
концептуальные метафоры, которые, по мнению Дж. Лакоффа и М. Джонсона, «могут
образовывать согласованные концептуальные структуры глобального уровня – «когнитивные модели»» [Лакофф, Джонсон
2004]. Феномен метафоры в психологии свидетельствует о том, что этот
стилистический троп все чаще рассматривается как ключ к пониманию основ
мышления и процессов создания видения мира его универсального образа, поскольку
человек не столько открывает сходство, сколько создает его. Создавая образ и
апеллируя к воображению, метафора порождает смысл, воспринимаемый разумом.
Метафора является продуктом деятельности такого свойства мышления, как
ассоциативность, устанавливающая связи по сходству, смежности или
противоположности. «Благодаря метафоре неизвестное становится известным, а
известное – совершенно новым» [Баранов, Караулов 1991: 185]. В метафоре
заключается огромный потенциал для психологического осмысления; она вносит
большой вклад в теоретическую и практическую психологию, как одно из
фундаментальных явлений языка и мышления.
Список литературы
1.
Алексеев
К.И. Метафора как объект исследования в философии и психологии http://www.nauka.ru
2.
Баранов
А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (материалы к словарю). – М.:
Ин-т русского языка РАН, 1991. – 193 с.
3.
Белецкая
Е.В. Тропы как языковое воплощение образности // Слово и текст:
психолингвистический подход: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. А. А. Залевской. –
Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. – Вып. 3. – С. 17 – 24.
4. Бородулина Н., Коломейцева
Е. Модель метафоры и метафорические модели (на материале русских и французских
экономических текстов) // Text Processing and Cognitive Technologies. Paper
Collection. N.10. (Edited by V. Solovyev, V. Polyakov) – Moscow – Warna, MISA,
Ucheba, 2004. - С. 5
– 10.
5.
Выготский
Л.С. Мышление и речь. – М.: Издательство «Лабиринт», 1999. – 352 с.
6. Галеев Б. Синестезия в мире метафор // Text Processing and Cognitive Technologies. Paper Collection. N.10.
(Edited by V. Solovyev, V. Polyakov) – Moscow – Warna, MISA, Ucheba, 2004. - С. 33 - 42.
7.
Лакофф
Д.,Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер.с англ./ Под ред. и с предисл.
А.Н. Баранова. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – 256 с.
8.
Лурия
А.Р. Язык и сознание. – Ростов-на-Дону: изд-во «Феникс», 1998. – 416 с.
9.
Самойлова
М.В. Онтогенез метафоры. http://www.psychology.ru
10. Стеблин-Каменский М.И.
Изоморфизм и «фонологическая метафора» http://www. nauka.ru
11.
Шрагина
Л.И. Оригинальные ассоциации по сходству как компонент креативности //
Психологический журнал, №4. - М.: «Наука», 2000. – С. 73 – 78.