Бекенова Р.Б.

Казахстанско-Британский технический университет, Казахстан

Грамматический статус девербативных существительных

За два последних десятилетия в теоретической литературе мы наблюдаем разнообразие обобщений о семантических и синтаксических аспектах отглагольной деривации. Исследуются структура и значение отглагольных образований – актантных и аспектуальных дериватов, а также номинализаций. Достижения в этих областях весьма существенны. Особое внимание обращается на способы грамматического выражения информации о внутренней структуре ситуации, её временной локализации и о её соотношении с актуальным миром. Также известны многочисленные способы описания и объяснения фактов, касающихся глагольных систем и компонентов этих систем.

В то же время есть область исследования, непосредственно связанная с перечисленными выше, однако развивающаяся медленнее, чем они. Это сфера глагольной деривации, в которую попадает огромное множество грамматических средств, значений и показателей. Одни показатели сохраняют синтаксический класс и создают из глагола новый глагол – это, в первую очередь, актантные и аспектуальные деривации. Другие имеют синтаксический класс – это, в частности, номинализации, преобразующие глагол в имя.

И те, и другие показатели в большинстве языков обладают характерологическими свойствами деривационных, а не словоизменительных морфем – их присутствие в составе словоформы необязательно, их отсутствие незначимо, их дистрибуция редко не имеет лексических ограничений, зато их значение часто некомпозиционально [3, 8].

В русской лингвистической литературе широко представлены исследования, посвящённые семантико-синтаксическим и функциональным признакам девербативных (отглагольных) существительных, валентным свойствам этих образований, конкретным вопросам, связанным с отдельными аспектами семантической структуры некоторых групп отглагольных существительных, с источниками полисемии отглагольных существительных. Семантико-синтаксическое функционирование обозначенных слов продолжает вызывать интерес и по-прежнему остаётся актуальным в современной синтаксической науке.

Существительное, мотивированные глаголом и обозначающее в наиболее обобщённом виде процесс, действие, естественно сохраняет семантические связи с глаголом (ср.: звучать – звучание – звук; рисовать – рисование – рисунок; петь – пение – песня и т.д., где вторые компоненты носят явный процессуальный характер, в отличие от третьих парадигматических компонентов, которые репрезентируют определённый результат действия, обозначенного глаголом и предыдущим именем). Очевидно, и этот факт неоднократно отмечается у многих исследователей и не вызывает никаких сомнений, то, что семантическое наполнение девербативного существительного, унаследованное им от мотивирующего глагола, его семантико-синтаксическое функционирование в предложении позволяют подобным именем быть носителями информации о сложных явлениях действительности: событиях, ситуациях.

Однако девербатив не только наследует глагольные свойства, он приобретает и признаки имени, таким образом, как бы занимая промежуточное положение между глаголом и именем, иллюстрируя движение слова от глагола к имени (если иметь в виду его происхождение и деривационный аспект). Ясно, что это промежуточное положение девербатива между двумя центральными и противоположными друг другу частями речи предопределяет его двойственное положение: грамматический статус словоформы и синтаксическую предложенческую позицию, предложенческую номинацию. Синтаксическое положение и грамматический статус словоформы девербатив приобретает благодаря реализации его именных свойств (и в первую очередь морфологических категорий имени), предложенческая позиция, предложенческая окраска семантики связана со свойствами, оставленными девербативу глаголом.

Девербативы представляют собой особую форму глагола – таково мнение Н.Г. Васиной. Вслед за А.Л. Шарандиным, который в своей работе «Системная категоризация русского глагола» говорит о многообразии форм глагола и относит к ним наряду с причастием и деепричастием, также девербативы, Н.Г. Васина отстаивает утверждение, что девербативные существительные не представляют собой самостоятельных языковых знаков (слов), поскольку обнаруживают лексическую тождественность и различия грамматического (синтаксического) характера. Другими словами, они имеют свое значение, но оно является грамматическим, вследствие чего данные образования и должны быть признаны формами одного слова [1].

Семантика глаголов более сложна, неопределённа и расплывчата, им свойственна семантическая недостаточность. Для глагольной лексики характерно наибольшее количество синтаксических, т.е. собственно языковых показателей, в то время как имена существительные отражают внеязыковые связи и обусловлены реальными отношениями самих обозначаемых предметов.

Существительные, по сравнению с глаголом, представляют явление как более постоянное и устойчивое, их значения более конкретны. По словам М.И. Черемисиной, имя существительное “сгущает”, “спрессовывает” ситуацию, привязывая её к реальности [5]. Тем самым оно воплощает номинативную функцию языка, в то время как глаголу более свойственна коммуникативная функция. Как отмечает А.А. Уфимцева, в глаголе денотат и сигнификат разведены, а в предметных именах – совмещены [4, 37]. В.В. Виноградов писал: “Глубоким грамматическим различиям имени существительного и глагола соответствует и резкая лексико-семантическая разница между глагольными и предметными именами. Глагол семантически более ёмок” [2, 54].

Таким образом, в имени находит отражение мир конкретных предметов, это главное средство выражения понятия, в то время как глагол – главное средство выражения предикативности. Значения существительных автономны, значения глаголов – относительны, что соответствует в целом различию словами с абсолютивной и релятивной семантикой.

Оппозиция глагол – существительное является важнейшей в системе частей речи. Их функциональная специфика определяет их морфологическую, синтаксическую и семантическую противоположность. Однако очевидным остаётся тот факт, что в этой противоположности скрыта глубокая общность, отражающая единство языка как орудия мышления и средства общения. Глагол и имя – средства выражения разных компонентов предложения – предиката и актантных членов.

Диалектическое единство противоположностей предметных и предикатных значений находит выражение на уровне словообразования, когда в производных словах сосуществуют категориальные значения имени и глагола (в отглагольных именах и отыменных глаголах), что отражает общеязыковую закономерность: чем полярнее части речи, тем большим взаимопроникновением они характеризуются в деривационном плане.

Интерес лингвистов к изучению отглагольных существительных обусловлен тем, что данные образования при сохранении ими отдельных семантических характеристик производящего слова находятся в особой “зоне синкретизма” имени и глагола.

Отглагольные производные находятся под сильным влиянием глагольной энергии – глагольного магнетизма. Они в силу своей гибридной природы имеют богатые выразительные возможности и при этом служат прекрасным синтаксическим материалом для построения сложнейших словосочетаний и предложений, выражающих уплотнённую информацию.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что девербатив – это особый словообразовательный класс существительных, который в силу своего происхождения занимает промежуточную позицию между именем существительным и глаголом, совмещая в себе признаки и той, и другой части речи. При этом может наблюдаться процесс смещения от глагольности к предметной конкретизации, в зависимости от того, признаки какой части речи станут преобладающими.

Литература:

1. Васина Н.Г. Отглагольные имена в категоризации таксисной семантики предложения в английском языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Иркутск, 2011. – 17 с.

2. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). - М.: Высшая шк., 1972.

3. Татевосов С.Г. Исследования по глагольной деривации: В сб. ст. – М.: Языки славянских культур, 2008. - 384 с.

4. Уфимцева А.А. Семантика слов.- В кн.: Аспекты семантических исследований.- М.: Наука, 1980.

5. Черемисина М.И. Имена и глаголы в системе лексико-грамматических классов.- В сб.: Семантика и системность языковых единиц.- Новосибирск, 1985.