ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
И ИМИТАЦИОННЫЙ ИНТЕКСТ
Ныязбекова К.С.,
кандидат педагогических наук,
Доцент Казахского национального
педагогического университета
имени Абая,
Институт Магистратуры PhD докторантуры
Известного
теоретика постструктурализма Ю.Кристеву на создание термина «интертекстуальность»
вдохновила работа М.М.Бахтина «Проблема содержания, материала и формы в
словесном художественном творчестве».
В своей работе М.М.Бахтин приходит к
выводу о том что, создавая художественное произведение, автор имеет дело не с
простой действительностью, а с действительностью оцененной и оформленной, что
создает предпосылки для «размыкания» произведения и его вхождения в историю и
культуру (Бахтин, 1975).
Позднее М.М.Бахтин создает теорию «полифоничности»
под которой понимают диалог языков, возникающий либо на
основе цитирования слова в новом культурном контексте, либо скрещения
пародирующего и пародируемого слов (Бушманова, 1996, С. 10).
В рамках теории полифоничности появилось
понятие романного «разноречия»,
основанного на философии «чужого слова» и
«диалогического слова».
Согласно М.М.Бахтину, каждое прозаическое слово обладает
осмысленной позицией, «в нем диалогически сталкиваются два голоса (микродиалог)».
Согласно теории М.М.Бахтина, базирующейся на жанре романа, романное слово
разделяется следующим образом:
·
предметное слово (предметное высказывание у Кристевой), направленное непосредственно на
свой предмет и выражающее смысловую инстанцию говорящего;
·
объектное слово
(«объектное высказывание» у
Кристевой), представляющее собой прямую речь героев;
·
слово с установкой на чужое слово – двухголосое слово («амбивалентное высказывание» у Кристевой).
Последнее
подразделяется на:
·
однонаправленное двухголосое слово (стилизация, рассказ рассказчика и т.д.);
·
разнонаправленное двухголосое слово (пародия, слово пародийно изображенного героя, всякая
передача чужого слова с переменой акцента и т.д.);
·
отраженное чужое слово (активный тип) (скрытая внутренняя полемика,
полемически окрашенная автобиография и исповедь, всякое слово с оглядкой на
чужое слово, реплика диалога, скрытый диалог).
В работах отечественных лингвистов,
изучающих работы М.М.Бахтина, термины «полифоничность», «разноречие», «чужое
слово» были суммированы понятием «теория диалогизма». (Арнольд, 1997,
Владимирова, 2001, Ильин, 2001 и др.)
Отмечая важность «чужого слова» в
художественном произведении, М.М.Бахтин отводит главную роль в построении художественного
текста «Автору-творцу», который
определяется как «конститутивный момент художественной формы» (Бахтин, 1975,
С.58-59).
Термин интертекстуальность стал
одним из основных в исследовании постмодернистских текстов (Barthes, 1973,
Kristeva, 1974, Riffaterre, 1979, 1983, Grivel, 1982, Beaugrande,
Dressier, 1981 и др.).
Основная черта
различия между теорией диалогизма М.М.Бахтина и теорией интертекстуальности
в понимании исследователей постмодернизма и постструктуралистов выражается в
постулировании последними «смерти автора»
(Р.Барт) – в противовес выдвинутого М.М.Бахтиным принципа конструктивного
единства художественного текста. Независимо от воли автора, любой текст
изначально является вторичным, растворяясь в явных и неявных цитатах.
Всякий текст есть
реакция на предшествующие тексты. Наиболее известным определением
интертекстуальности в рамках постструктурализма является определение Р.Барта: «Каждый текст является интертекстом; другие
тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых
формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый
текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки
культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и
т.д. – все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста
и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для
любого текста интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и
влияний; она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение
которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат,
даваемых без кавычек» (Barhtes, 1973 vol. 15, С. 78).
Подобное
«расширительное» толкование интертекстуальности приводит к уничтожению понятия
текст: «нет текста кроме интертекста»
(Grivel, 1982, С.240). Иными словами, весь мир становится своеобразным текстом.
Таким образом,
снимается проблема первичности и вторичности, неизбежно возникающая при
изучении интертекстуальности в ключе заимствований и влияний.
Использованная литература:
1. Стырина Елена Вячеславовна. Имитационный интекст
как инструмент интертекстуальности (На материале англоязычного рассказа): Дис.
... канд. филол. наук: 10.02.04. – Москва, 2005. – 186 c.
3.
М.М.Бахтин. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном
творчестве.// Бахтин М. М. Вопросы
литературы и эстетики. – Москва, 1975.
5.
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. – Москва, 1994.
6.
Фатеева Н.А. Интертекст в мире текстов: Контрапунт интертекстуальности.
Монография. Изд.2-е, исправленное. – Москва: КомКнига, 2006. –280 с.