Филологические науки/2.Риторика и стилистика

Доцент к.филол.н. Такумбетова Л.М.

Башкирский государственный педагогический университет им.М.Акмуллы, Уфа, Россия

Элементы сказочного дискурса в российских средствах массовой информации

Интертекстуальность и интердискурсивность (И.В.Арнольд, М.М.Бахтин, Г.Слышкин, Ю.Н.Караулов, В.В.Красных, В.Е.Чернявская, V.K. Bhatia, D. Bruce, N. Fairclough, J. Kristeva) наряду с другими видами текстовой гетерогенности являются проявлением диалога культур во времени и пространстве. Интертектуальность воплощается преимущественно через прецедентные тексты (термин Ю.Н. Караулова), эхо которых вновь и вновь звучит в течение многих веков и которые являются своеобразными звеньями в общей цепи культурного общения человечества. К таким текстам, по мнению И.В.Арнольд, относятся прежде всего Библия, «Божественная комедия» Данте, «Дон Кихот» Сервантеса, все произведения Шекспира, а для русской литературы особенно Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Гоголь. Цитирование гениев прошлого позволяет сопоставить современный мир и мир других эпох с их нравственными и духовными ценностями. Прецедентными текстами могут быть мифы, сказки, песни, молитвы [Арнольд 2010: 365]. Интертектуальность также трактуется как «категория открытости текста» [Чернявская 2009: 188]. Явление интердискурсивности может соотноситься с интертекстуальностью, поскольку дискурсы каким-то образом связаны между собой: они находятся в постоянном взаиморазграничении, но также и взаимообмене, и взаимодействии. Так, в политическом дискурсе используются прецедентные тексты, характерные для стиля художественной прозы, поэзии, фольклора. Отдельный текст может быть использован как точка пересечения нескольких дискурсов, если понимать под дискурсом отображение некоторой тематической и когнитивной общности.

В основе восприятия текста лежит диалог писателя с читателем, при этом качество рецепции текста зависит от уровня культуры, содержания тезауруса читателя, его личности и окружающей его действительности. В дискурсе масс-медиа журналисты выступают в качестве посредников между политиками-профессионалами и массовой аудиторией непрофессионалов.

Одним из проявлений интердискурсивности является использование элементов сказочных текстов, таких как прецедентные имена, реалии, ситуации, высказывания в текстах средств массовой информации. Сказка позволяет судить о специфике национального самосознания этноса, динамике развития мышления и выработанных им лингвокультурных ценностей. В сказочных текстах, которые в «межпоколенной» передаче становятся прецедентными, аккумулируются ментальные стереотипы [Астафурова, Якименко 2007: 130-131].

Сказочные прецедентные тексты используются в разнообразных функциях. В первую очередь они обладают парольной функцией, так как являясь ментальными стереотипами, они составляют общую ментальную базу авторов статей и читателей. Поскольку базовыми параметрами категории сказочности среди прочих являются чудо, аксиологичность (наличие ценностей и антиценностей) [Астафурова, Якименко 2007: 130], сказочные элементы могут выполнять и моделирующую функцию. Чудесный сказочный мир является параллельным миром, моделью, с которой соотносится реальная действительность, отражённая СМИ. Оценочная и людическая функции очевидны, т.к. сказка всегда содержит в себе оценку добра и зла, а также элементы игры. Привлекает внимание образность, хотя и стёртая, сказочных прецедентных текстов. В российских печатных СМИ используются прецедентные тексты народных и авторских сказок, отечественных и зарубежных: А.Милна, А.Н.Толстого, Г. Х. Андерсена, Ш.Перро. Прецедентные тексты представлены аллюзиями, реминисценциями, цитатами. Цитаты могут быть маркированными, когда указывается источник цитирования (автор, произведение, персонаж) и немаркированными в случае, если цитата хорошо известна либо источник нерелевантен. Также они могут быть преобразованными или неизменными. Преобразование цитат свидетельствует о креативности авторов, которые пытаются указать на связь между сказкой и реальностью, также преобразованные цитаты используются для языковой игры.

Материалом для исследования послужили тексты еженедельников «Аргументы недели» (АН) и «Аргументы и и факты» (АиФ)ю

Параллелизм двух миров подчёркивается в следующих реминисценциях, иллюзиях и цитате:

- «Такая сказка есть, помните: была у зайца избушка лубяная, а у лисы ледяная, пришла весна, у лисы избушка растаяла, она взяла и выгнала зайца из лубяной избушки, сама там поселились. Правда, заяц нашел себе защитников и свою избушку у лисы отобрал. Но это сказка. А вот жизнь» (АН, № 12, 2014). Заголовок статьи «Министерство ледяных избушек» отражает авторскую иронию по поводу вольного обращения с историческими зданиями. Сказка и жизнь здесь противопоставлены: если в сказке справедливость торжествует, то в жизни так происходит не всегда.

- «У нас всё политическое пространство – как сказка. В Думе «медведь», крепко севший на парламентский теремок, Баба Зюга, вместо Волка серого – Вольфович. Депутат домовой – жириновец Луговой (после истории с отравлением Литвиненко он стал невыездным – Л.Т.). А выйдешь из думских кордонов – там змей трёхголовый: Касьянов, Каспаров да Лимонов (АиФ, № 43, 2010) – современные политики ассоциируются со сказочными персонажами.

- Прямо как в сказке о Буратино: «Солнце ещё не взошло, а в стране дураков уже закипела работа» (АиФ № 36, 2011).

Прецедентные ситуации представляют российское политическое пространство в карикатурном стиле с негативной оценкой. К ментальной сказочной базе относятся помимо вышеуказанных следующие сказочные персонажи, которые в значительной степени отображают выработанные веками стереотипы:

- Снова и снова повторяется старая русская сказка о добром царе и плохих боярах (АиФ, № 7, 2012).

- У нас главный герой сказок – Емеля на печи (АиФ № 42, 2009);

- Я не знаю ни одного русского героя, который бы пахал и которым бы народ восхищался. Иванушка-дурачок? Иван-царевич? (АиФ № 42, 2009);

- Что развесилило царевну Несмеяну (АиФ № 14, 2010);

- Путин В.В.: КПРФ – как в том мультфильме: «А Баба-яга против… Всегда» (АиФ, № 43, 2010).

К интернациональным можно отнести имена персонажей из сказки Ш.Перро: А вот на культуру денег нет. Она остаётся Золушкой в поношенных башмаках. На портянки хватает, а на хрустальные туфельки – нет. Так победим? (АиФ, № 14, 2011), где аллюзия, отсылающая читателя к сказке Ш.Перро, употребляется в близком контексте с аллюзией, денотатом которой является заголовок к пьесе М.Ф.Шатрова; из сказки А.Милна: Да и это ещё большой-большой вопрос, как говорил Винни-Пух (АиФ № 38, 2012). Герой средневековых английских баллад также представлен в современной российской прессе: Одно из требований – ввести «налог Робин Гуда» (АиФ, №1-2, 2012).

Реалии на основе русских сказок:

- На «кашу из топора», по словам Улюкаева, смахивает и идея превратить Москву в один из мировых финансовых центров (АиФ, № 24, 2011);

- Потому что одно дело – мечтать о сказочных сапогах-скороходах, а другое – преодолевать отставание страны в сапогах советского образца (АиФ, № 47, 2010); Убеждать народ, что в новых сапогах-скороходах мчится благополучие, совершенно бессмысленно (АиФ, № 8, 2012);

- Они не сидят у разбитого корыта и не ждут золотую рыбку (АиФ № 27, 2009).

- Свет мой зеркальце (АиФ, № 45, 2010).

Прецедентные сказочные ситуации позволяют образно представить болевые точки современных общественно-политических практик:

- "Видать, тот ключ выхода из кризиса – в финансовом секторе" … тот

ключ запрятан в том секторе не хуже, чем смерть Кощеева – в яйце

(АиФ № 24, 2009).

- Инертность халявы. Вот это наше, генетическое! Чтобы «по щучьему велению» или чтобы Серый Волк помог. Сказки-то просто так не возникают (АиФ № 29, 2009).

- Анекдотичный случай с явлением на Красной площади большого чемодана вновь оживил дискуссию о масштабах и глубине коррупции. Не по щучьему же велению он оказался здесь? (АиФ № 24, 2009).

- Что рано или поздно станет ясно: король-то - голый! Время голых королей пройдёт, должно пройти, ведь в этом уже исчерпавшем себя хаосе ниже опуститься уже некуда. И тогда его можно будет приглашать к либеральному портному, чтобы примерить «новое платье короля» (АиФ № 19, 2012).

- Алкоголикам бесполезно говорить: Будешь пить водку – козлёночком станешь» (АиФ, № 51, 2010).

Итак, несмотря на то, что основной функцией СМИ является информативная, прецедентные тексты из сказок являются эффективным средством воплощения парольной, аксиологической, экспрессивной и людической функций.

Литература:

1. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность// науч. ред. П.Е.Бухаркин. Изд. 2-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. – 448 с. (Лингвистическое наследие XX в.).

2. Астафурова Т.Н., Якименко Н.А. Лингвокультурное пространство англосаксонского сказочного дискурса Вестник ВолГу, серия 2, вып. 6, 2007. - С.130-136).

3. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет – М.: Художественная литература, 1975. – 504 с.

4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. –Волгоград: Перемена, 2002. – 474 c.

5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – Изд. 1-е. - М.: «Наука», 1987. – 264 с.

6. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). – М.: Диалог – МГУ, 1998. – 352 с.

7. Чернявская В.Е. Открытый текст и открытый дискурс: Интертекстуальность – дискурсивность – интердискурсивность // Лингвистика текста и дискурсивный анализ: традиции и перспективы; отв. ред. В.Е. Чернявская. – СПб., 2007. - С. 7-26.

8. Чернявская В.Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность: [учебное пособие]. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. – 248 c.

9. Kristeva J. Bakhtine, le mot, le dialogue et le roman // Critique. № 23. 1967. – P. 438-465.