к.ю.н. Байзакова Гульсум Муратовна

Костанайский государственный университет им. А. Байтурсынова, Казахстан

Проблемы законодательного закрепления уголовной ответственности за преступления, совершенные в соучастии

Институт соучастия был и остается наиболее сложным и дискуссионным в уголовном праве. Произошедшие в начале нового столетия изменения количественных и, еще более, качественных показателей групповой преступности закономерно актуализируют вопрос об адекватном уголовно-правовом противостоянии ей.

Проект Уголовного кодекса Республики Казахстан, несмотря на свои достоинства, все же далек от идеала кодифицированного нормативно-правового акта. Причем в целом ряде случаев его недостатки очевидны и существенны. И это касается не только отдельных правовых дефиниций, но порой носит системный характер и пронизывает целые институты как Общей, так и Особенной части. Комплекс уголовно-правовых норм, направленных на предупреждение преступлений, совершаемых в соучастии, имеет как системные, методологические недочеты, так и терминологические погрешности.

Квалификационные проблемы и ошибки часто связаны с законодательной неопределенностью и неточностью терминов.

В проекте УК законодатель вводит новое понятие «преступная группа», которое объединяет целый перечень - организованная группа, преступная организация, преступное сообщество, транснациональная организованная группа, транснациональная преступная организация, транснациональное преступное сообщество, террористическая группа, экстремистская группа, банда, незаконное военизированное формирование.

Следует отметить, что здесь перечислены только организованные виды, хотя понятие «преступная группа» относимо к любой форме группы, в том числе и к ее неорганизованным формам, т.е. просто «группе» или «группе по предварительному сговору», которые преступны по сути.

Учеными неоднократно высказывались справедливые упреки на наличие таких оценочных признаков, используемых при установлении формы соучастия, как устойчивость, сплоченность и т.д. Как известно, наличие оценочных признаков затрудняет правоприменительную деятельность, допуская различное субъективное толкование. Но признак устойчивости по-прежнему используется законодателем при характеристике организованной группы, и при этом «соседствует» с положением о том, что организованная группа может быть создана для совершения одного преступления.

Правила законодательной техники нарушены и при конструировании норм Особенной части УК. Отсутствие ясности и обоснованности дифференциации ответственности за различные формы проявления совместности деяния можно отнести к более серьезным, системным (или логико-структурным) недостаткам уголовного закона.

В разное время в доктрине уголовного права звучали предложения по упрощению способов дифференциации совместной преступной деятельности, а именно деление соучастия на 3 формы: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа.

Существовавшие ранее 4 формы соучастия в преступлении – группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество (преступная организация) – дополнены в казахстанском уголовном законодательстве еще двумя формами: транснациональная организованная группа, транснациональное преступное сообщество (транснациональная преступная организация). Эти формы соучастия предусматривают совершение одного или нескольких преступлений на территории двух и более государств, либо в одном государстве, но его подготовка, планирование, руководство или последствия имеют место в другом государстве или в одном государстве, но с участием граждан других государств.

Законодатель пошел по сложному пути дифференциации уголовной ответственности за разновидности преступных групп в отдельных, самостоятельных нормах УК.

До сих пор в УК РК предусмотрена уголовная ответственность за бандитизм, хотя сам термин «бандитизм» может рассматриваться как архаизм, так как возник и был актуален в годы установления советской власти. Термин «бандитизм» не может использоваться в уголовном законодательстве, так как представляет собой социально-правовое явление, в законодательстве же следует предусматривать ответственность за конкретные акты преступного поведения.

В Особенной части УК статья 233 УК РК «Терроризм» дополнена ст. 233-2 «Создание, руководство террористической группой и участие в ней».

Статья 235 «Создание и руководство организованной группой в целях совершения одного или нескольких преступлений, а равно участие в ней», дополнена статьями:

235-1 «Создание и руководство преступным сообществом (преступной организацией), а равно участие в нем»,

235-2 «Создание и руководство транснациональной организованной группой в целях совершения одного или нескольких преступлений, а равно участие в ней»,

235-3 «Создание и руководство транснациональным преступным сообществом (преступной организацией), а равно участие в нем».

Эти конструкции, с незначительными терминологическими изменениями, перешли в обсуждаемый в настоящее время проект Уголовного кодекса РК, хотя перед новым Кодексом в его Концепции поставлена задача – точно определить формы и уровни организованной преступности.

С точки зрения юридической техники, статью 235 можно рассматривать как общую норму, а все дополнения к ней - как нормы специальные. Кроме того, статьи 236 «Организация незаконного военизированного формирования» и 237 «Бандитизм» также можно рассматривать как специальные нормы относительно статьи 235 УК.

Наличие такого количества общих и специальных норм не может не сказаться на уголовном законодательстве и практике его применения, и особенно неприменения, что можно назвать законодательной ошибкой № 1.

В теории уголовного права нормы, взаимодействующие по диалектике общего и особенного, целого и части называют конкурирующими. При этом назначение общей нормы состоит в определении основных составообразующих признаков. Они обязательно наличествуют в специальных нормах с добавлением других признаков. Понятно, что конкуренция, т.е. соотношение общих и специальных норм УК к дефектам законодательства отнести нельзя. Более того, конструкции по типу общих и специальных норм в УК необходимы и полезны, но их использование, применительно к нашей теме, предполагает сбалансированный учет всех вариантов деяний, совершенных совместно.

В последнее время законодатель использует многословные формулировки. Но есть ли в этом необходимость, и насколько точно эти формулировки отражают характер и особенности конструируемых преступлений? Избыточный перечень признаков не просто «загромождает» норму, а существенно сужает возможности правоприменителя в ее реализации, ограничивая жесткими рамками содержащегося. Неоправданно суженные за счет дополнительных признаков, неосмотрительно включенных законодателем, конструкции отдельных составов, с одной стороны, существенно осложняют работу правоприменителя, с другой стороны, либо позволяют преступнику уйти от ответственности либо, наоборот, заставляют понести незаслуженно суровое наказание.

Терминология уголовного закона в части уголовной ответственности за совместную преступную деятельность должна быть унифицирована. Унификация закона является не только приемом законодательной техники, влияющим на стиль, строение и единую терминологию закона, но важнейшим средством совершенствования законодательства и повышения эффективности его действия.

Целесообразно создание специфических юридических конструкций, обеспечивающих учет в уголовном законодательстве различного уровня общественной опасности проявлений совместности поведения, которые могут быть эффективными при соблюдении ряда условий:

1. Дифференциация ответственности за совместное совершение преступления должна быть заложена в положениях общих норм соответствующего института в Общей части уголовного закона, которые распространялись бы на все возможные случаи проявления такого типа поведения независимо от конкретного преступления. Основой для такой дифференциации служит статья 31 УК, системное изменение которой может удовлетворить современные потребности.

2. Дифференциация ответственности за совместное совершение преступления должна реализоваться в правильном конструировани норм Особенной части УК. В данном случае, на мой взгляд, речь должна идти о конструировании не отдельных, а квалифицированных составов преступлений, которые бы отражали в необходимых случаях признаки, существенно повышающие степень общественной опасности совместной преступной деятельности, например, вооруженности, транснационального характера, политических мотивов, экстремистской направленности, террористических способов и т.д.

Таким образом, для унификации норм, предусматривающих ответственность за соучастие в совершении преступлений необходимо использовать технико-юридический прием конструирования квалифицированных составов, а в основе ее должен быть единый подход в определении степени общественной опасности организованных форм преступной деятельности.