Пиррова Р.Н.

К.и.н.

Ст.преп  ДГИНХ

 

Некоторые вопросы утверждения и механизм реализации шариата в  Имамате Шамиля

 

Как известно некоторые исследователи ошибочно отождествляют шариат с мусульманским правом. В действительности же шариат охватывает более широкий круг вопросов. В шариате освещаются с точки зрения ислама как светские, так и религиозные проблемы. В нем сведены в единую систему законы, регулирующие хозяйственную жизнь, нормы морали и этики, мусульманские обряды и праздники и прочее, определяющее поведение верующих и порядок жизни всей мусульманской общины. В шариате подробно излагаются запреты, перечисляются дозволенные, одобряемые и порицаемые поступки. По замыслу мусульманских законоведов, шариат и его законы должны охватывать жизнь и деятельность мусульманина от колыбели до могилы.  В шариате определяются нормы сельскохозяйственной деятельности, условия аренды и составления земельного кадастра, рассматриваются вопросы производства и потребления продуктов питания, взимания налогов с мусульман и иноверцев, нормы, регулирующие финансовые и торговые операции. Сюда же включены правила убоя животных, охоты и рыболовства. При этом чисто светские проблемы рассматриваются в шариате с позиций религии.
 В Дагестане представлен ислам   суннитского направления и как следствие  в шариате четырьмя юридическими школами, возникшими в VIII-X вв.: ханифитской, маликитской, шафиитской и ханбалитской, тут наиболее востребованным оказалась шафиитская школа.      
Принципиальное отличие шариата от христианского права и других религиозных законодательных систем заключается в том, что последние, хотя и функционировали на протяжении многих веков, никогда полностью не заменяли сосуществовавших с ними светских правовых норм, тогда как так называемый мусульманский мир с момента возникновения ислама (VII в.) и вплоть до конца XIX в., по существу, не знал других законодательных систем, кроме шариата. Следует, однако, отметить, что в середине XIX в., в период танзимата, в судоустройстве и судопроизводстве Османской империи была сделана попытка отделить светские по форме дела от шариатских. Однако в функциях и компетенции двух типов судебных органов не было четких разграничений.
Говоря о причинах устойчивости шариата, нельзя не упомянуть об его отношении к адату - обычному праву народов, принявших ислам. Шариат и связанное с ним мусульманское право были своеобразной формой систематизации законов и норм обычного права и традиций населения Аравии, нашедших свое отражение прежде всего в Коране и сунне. Во время арабского завоевания шариат как бы вобрал в себя нормы обычного права покоренных народов Египта, Сирии, Месопотамии, Ирана, Средней Азии, Дагестана. Адат действует в рамках шариата, хотя часто лишь внешне и формально согласуется с основами мусульманского права и шариата. В определенном смысле адат способствует сохранению шариата, а шариат – адата,однако в имамате уже отнощение к адату совершенно четко определенное-кто следует адатам тот поклонник шайтана.
Роль местного обычного права обычно усиливалась в тех случаях, когда отношения между официальной администрацией и местным населением, особенно в зонах расселения племен, становились напряженными. Например, в XIX в. таковым было отношение между русскими властями и некоторыми народами Северного Кавказа.  Говоря о длительном сохранении шариата в качестве основного регулятора жизни   общины, следует учесть и то, что в исламе имеется ряд положений и запретов, на которые в Коране либо вообще нет указаний, либо о них говорится очень туманно. Все подобные вопросы уточнены и конкретизированы в шариате.
Отмеченные обстоятельства способствовали господству шариата в странах мусульманского мира в качестве единственной законодательной системы и сохранению его серьезного влияния на право и общественную жизнь мусульман и после того, как здесь началось становление капиталистического уклада и буржуазных общественных институтов.  Все вышеизложенное наиболее четко проявилось в имамате Шамиля.   Говоря об имамате, все без исключения авторы употребляют термины «теократическое государство», «теократическая монархия», «военно-теократическое государство», «военно-теократическая монархия». Эти термины отражают факт соединения в руках монарха политической и духовной власти, а два послед­них, очевидно, имеют целью подчеркнуть основное содержа­ние и направление деятельности государства. Рассматривая имамат в его социальной сущности как феодальное госу­дарство, а по форме - как теократическую монархию, большин­ство авторов не уделяет достаточного внимания выяснению классовой структуры обществ, особенностям господствующего класса, принципам осуществляемой им политики, ограничивая свою задачу описанием структуры и компетенции органов власти и управления.

Такой подход не раскрывает специфики процесса формирования и эволюции государственного аппарата в период национально-освободи­тельной борьбы горцев Дагестана и Чечни. В существующей литературе почти не затронут вопрос об изменении политического режима, задач и функций Имамата на различных этапах его существования. Эти изменения могут быть правильно поня­ты и освещены на основе анализа соотношения классовых сил, остроты классовой борьбы, уровня политического сознания горского крестьянства, военно-политических условии функционирование Имамата.

В соответствии с этим государственную систему восстав­ших горцев также нельзя рассматривать статически, так как в течение всего периода существования объединения горцев она не оставалась неизменной. «Решение вопроса о сущности го­сударственного строя Имамата, – считает Н.И. Покровский, – лежит в учете тех изменений, которые претерпевал этот строй на протяжении около 30 лет»[1], что требует, на наш взгляд, уточнения и конкретизации. Реакционная сущ­ность государственного строя Имамата как своеобразной раз­новидности государства эксплуататорского феодального типа не изменялась и не могла изменяться. Социальное назначение и классовая сущность Имамата с самого начала его возникно­вения выражается достаточно полно и отчетливо и каких-либо сомнений не вызывает.

Изменения, которые претерпевал Имамат, характеризуют эволюцию государственного механизма и политического ре­жима и, несомненно, должны быть учтены. Правильное пони­мание и оценка этих изменений раскрывают сущность основных функций Имамата на различных ступенях его существования.

Исходя из этого, Шамиль с самого начала старался во всех горских обществах установить государственную власть на демократических началах, насколько это возможно в военных условиях жизни Имамата.

Вся полнота власти в Имамате юридически принадлежала постоянно действующему высшему органу государственной власти, так называемому Диван-Хана. Непосредственно в руках имама была сосредоточена высшая военная, судебная, административная и духовная власть. Имам был политическим и религиозным вождем, обладавшим безграничной властью при демократическом строе, который был основан на принципе абсолютного равенства. Как верховный глава правоверных он приобретал статус священного. При этом он выступал как единственный судья в вопросах принесения жертв, требуемых войной против неверных, и распоряжался имуществом и жизнью населения. Власть имама была четко организована, и он «… являлся силой во всех отношениях, составляющей своему назначению»[2] в налаживании государственного строительства в Дагестане и объединении горцев в борьбе.

Диван-Хана Шамиль учредил по предложению Джамал-Эддина в 1841 году. Моше Гаммер без уточненных сносок утверждает, что хотя и неформально, Диван был учрежден в 1837 г.[3]. По свидетельству официальных источников, Диван-Хана был сосдан «для решения важнейших дел, относящихся к главному управлению страной, …состоящий из лиц, пользующихся его доверенностью, из заслуженных наибов и старших лиц духовного звания»[4]. Кроме самого Шамиля и лиц, особо к нему приближенных, постоянными членами имамского совета были: Мухаммед-Эфенди Казикумухский, Раджабиль Магома Чиркеевский, Яхья Хаджи, Джемал ад-Дин, Хаджи-Дебир Каранайский и Миттлик-Муртазали[5]. Кроме того, в состав этого органа входили еще 32 человека из числа заслуженных наибов и других идеологов освободительной борьбы. Трудно с уверенностью сказать, включал ли Диван-Хан представителей отдельных дагестанских и чеченских аулов и обществ, но некоторые предположения в пользу этого в источниках встречаются. Однако основная роль в таких советах принадлежала представителям мусульманского духовенства.

На заседаниях Диван-Хана решались важнейшие вопросы управления страной, военной организации, хозяйственныхе и социальных мероприятий. Решением Диван-Хана были учреждены ревизоры, отделы по налоговым делам, военного и общественного порядка, по надзору за соблюдением шариата и судебным делам, по покровительству науке и ученым, по делам христиан, покровительству им и веротерпимости.

При решении вопросов военного и религиозного характера Шамиль имел на Диване решающий голос, а по всем остальным вопросам дела решались общим советом и утверждались по большинству голосов. Но при всем при этом Шамиль был обязан полностью повиноваться своему мюршиду Джамал ад-Дину. Несмотря на свое влияние, мюршид был далек от того, чтобы чинить препятствия имаму. Поддержка Джамал ад-Дина очень сильно повысила престиж Шамиля. Не без помощи своего мюршида имам сумел упорядочить распорядок работы и функции Диван-Хана, который были четко определены: «понедельник – четверг посвящались… вопросам управления страны… В эти же дни выслушивались письменные донесения наибов и их устные доклады… Суббота и воскресенье были предназначены для приема отдельных посетителей и для разбора их жалоб и претензий, пятница назначалась исключительно для молитв и отдыха. О распределении занятий в Диване все население в государстве оповещалось через летучую почту»[6].

В функции Диван-Хана входило и разрешение судебных вопросов. На суде разбирались все спорные вопросы и жалобы, поступившие от наибов или от населения. Заседания Дивана и суда проходили под председательством Шамиля в присутствии секретаря и всех членов Дивана или суда и приглашенных лиц. «Шамиль лично принимал жалобы от трудящихся и давал по ним удовлетворения. Однако, он не спешил с приговором, он любил повторять, что правитель должен все знать, быть очень осторожным при определении наказания, дабы не обидеть невинного. Вот почему, если дело было сложным, он через наибов предварительно наводил справки»[7].

Кроме Диван-Хана в Имамате имелся еще и Тайный совет по особо важным делам, решение которого рассматривалось как на заседании Дивана, так и на съездах народных представителей. Последние созывались в чрезвычайных ситуациях, требующих внимательного обсуждения и связанных с общими интересами страны. В 1841 году состоялся съезд в Дарго, где обсуждался вопрос о мерах по усилению борьбы с царизмом и о мерах по укреплению Имамата. Самый важный в истории Имамата съезд состоялся в Анди в 1847 году. На повестке дня стояло 17 вопросов, главными из которых были: назначение муфтиев, уточнение обязанностей и прав их и наибов, средства содержания беглых русских солдат и горцев, вопросы обороны и торговли, вопросы, связанные с управлением государством и др. Съезд завершился одобрением мероприятий Шамиля по продолжению освободительной борьбы под его руководством.

Съезды состоялись также в 1845 году в Алмахе, в 1851 году – в Ругудже, в 1858 году – в Шали, в 1859 году – в Хунзахе, на них всесторонне рассматривались вопросы административного и политического характера, налоговые и земельные вопросы, заслушивались сообщения о положении дел на местах.

Шамиль ввел на подвластной себе территории строгую систему управления, разделенную на духовную и военно-административную сферы. Всю территорию Имамата он разделил на наибства, границы которых определял, исходя из стратегических соображений, и считал, что «… укрепление границ – наиважнейшая из задач»[8]. Число наибств зависело от успехов борьбы горцев и колебалось от 30 до 50. Связь между имамом и всеми наибствами осуществлялась срочной специальной почтовой службой.

Во главе каждого наибства стоял назначенный имамом наиб, наделенный широкими административными, военными и судебными полномочиями. Сила, престиж и законность власти некоторых наибов не зависели от Шамиля. Одна из групп наибов принадлежала к могущественной фамилии. В стране, сохранившей племенную структуру, у имама не было иного выхода, как назначать наибов из их числа. Другая группа состояла из людей, которые достигли могущества благодаря своим качествам, организаторским и военным способностям. Первая категория наибов могла ограничить реальную власть имама и его свободу выбора. Несмотря на некоторые выходки отдельных наибов, они относились лояльно к правлению Шамиля, что объясняется более сильной позицией имама. У него имелся набор средств для оказания давления на каждого из наибов, какой бы властью на месте он ни обладал. Однако Шамиль воздерживался от применения своей силы и ограничивался смещением наибов, что, в свою очередь, производило устрашающий эффект.

Наиб, являясь начальником всех вооруженных сил своего наибства, руководил пятисотенными, сотенными и десятенными командирами, которые осуществляли административную власть соответственно в районах, аулах и назывались мазунами и старшинами. Этот аппарат власти помогал наибу следить за соблюдением норм шариата, прекращать раздоры среди населения, проводить мобилизацию средств и сил в наибстве в случае похода и т.д.

Доходы наибов состояли в помощи рук вверенного ему края[9]. По сведениям официальных источников, Шамиль «… предоставил наибам два источника: 1. добровольные приношения, имевшие в основании своем твердую уверенность…; 2. с конфискованных имуществ, часть которых должна была идти в общественную казну»[10] без определенных ограничений. Шамиль не жаловал наибов, а порой резко высказывался в их адрес.

Такое отношение объясняется не классовыми мотивами, а нежеланием некоторых наибов следовать законам шариата. Поскольку Шамиль являлся последовательным проводником идей шариата, ему была подчинена и духовная власть.

В предписании наибам Шамиль писал о надежном источнике власти «… уничтожайте ханскую власть…, держите беков в… черном теле… После этого делайте, что хотите, горцы во всем будут вам послушны»[11]. Низовое звено аппарата управления – старшины аулов - были выборными лицами и в основном выполняли управленческие функции, непосредственно касавшиеся населения.

Наибства делились на участки, во главе каждого из которых стоял начальник – мазун. Наибу подчинялся и духовный аппарат власти на местах во главе с им же назначенным муфтием, в ведении которого находились вопросы религиозного и социального характера, а также производство по гражданским делам. Муфтии с согласия населения назначали кадиев по аулам, в обязанности которых входило исполнение религиозных обязанностей, заведование мечетями и вынесение решений по гражданским делам[12]. При злоупотреблении кадием служебным положением муфтий мог освободить его от занимаемой должности. В своей деятельности муфтии и кадии были ограничены инструкциями Шамиля и его толкованиями шариата[13]. Муфтии и наибы были частично независимы друг от друга, и эта тонкая психологическая линия и позволяла Шамилю держать контроль над теми и другими.

Для обеспечения слаженной работы созданной им государственной системы и исключения злоупотреблений служебным положением, Шамиль издавал законы, в которых закреплял права и обязанности должностных лиц, вводил наказания за совершение противоправных деяний, регулировал различные стороны политики государства и общественной жизни горцев. Законы регулировали все стороны военной, административной и экономической деятельности государства.

Характеризуя государство Шамиля по критериям правовой науки, можно выявить следующую картину. Во-первых, государство Имамат по своей классовой сущности выражало интересы, прежде всего, свободной узденской массы, следовательно – самых широких слоев народа. Класс феодалов в горах на волне освободительной борьбы был ликвидирован. Обогатившаяся верхушка свободного узденства в условиях развивающихся феодальных отношений была прообразом будущих носителей субъектов буржуазных отношений.

Население Имамата в период наивысшего подъема освободительной борьбы почти уравнялось по своему социальному положению. Но по ходу этой борьбы некоторые наибы и часть узденства обогатились, и у них стали выявляться интересы, отличные от интересов основной массы узденства. Поэтому намерение Шамиля волевым воздействием правовых и государственных институтов создать правовое государство на основе социального равенства и справедливости, добиться благополучия и защиты прав и интересов всего населения в тех конкретно-исторических условиях не могло быть претворено в жизнь. Горские общества, борющиеся за право развиваться самостоятельно, должны были сначала испытать на себе феодальные отношения, а затем трудности буржуазного развития, чтобы в полной мере понять все то положительное, что принесли мероприятия Шамиля государственно-правового характера в социально-экономическое развитие региона. Очевидно, так и могло быть, не будь внешних факторов, препятствовавших ходу исторического развития Кавказа.

Во-вторых, анализ правовых и государственных институтов, введенных Шамилем в Имамате, дает возможность сделать заключение, что это было государство, построенное на демократических началах. Естественно, демократии в современном понимании этого слова в Имамате не было, но была такая демократия, которая действовала в интересах большинства населения и выражала их волю и чаяния. Это была демократия большинства, направленная на подавление сопротивления свергнутых эксплуататорских классов, на отстаивание национальной независимости, на максимальное выражение интересов основных масс населения горских обществ.

Кратковременный срок существования и военная обстановка тормозили развитие государственно-правовых институтов Имамата, однако изучение закономерностей развития общественных явлений позволяет предположить, что дальнейшее развитие этих институтов привело бы к буржуазно-демократическим основам государства.

Чрезвычайная военная обстановка требовала абсолютной централизации власти и всех ресурсов страны в одних руках – главы государства в лице имама. Это не значит, что власть была узурпирована в руках диктатора. В условиях Имамата сохранились и успешно действовали такие институты демократического правления, как выборность низовых органов управления, начиная с самого главы государства; созыв по мере необходимости съезда народных представителей для совместной выработки решений по ключевым вопросам развития страны и т.д.

Даже имам с его неограниченной властью, который волен был принимать любые решения по своему усмотрению, несколько раз предлагал замену себе, исходя из того, что принимаемые им жесткие меры правления могут быть неприемлемы для народа, а последний вправе определять свою судьбу. Народ одобрил его меры и выразил ему признательность.

Таким образом, по сути своей военно-теократическое государство оказалась монархией с сильными задатками демократической республики.

В-третьих, все введенные Шамилем меры государственно-правового характера соответствовали духу и потребностям основной массы населения, отвечали требованиям военного времени. Шамиль отнюдь не настаивал на раз принятых мерах, если видел, что интересы дела требуют другого, и никогда не забывал, что конечным мерилом всей его государственной политики, в конечном счете, является счастье и благополучие народа.

Анализируя всю многогранную деятельность Шамиля по созданию государства, можно сделать вывод, что он своих начинаниях он не придерживался какой-либо заданной схемы, не переносил механически исторические аналоги под основы своего государства, а старался творчески подойти к известной практике государственно-правового строительства и с помощью своих ближайших лиц приспосабливал лучшие образцы к своей модели Имамата. При этом он всегда учитывал социально-экономические условия развития общественной жизни горцев, переживаемый страной исторический период и условия военного положения региона.

 


[1] Покровский Н.И. Мюридизм у власти // Историк-марксист. - М. 1934. - Кн. 2. - С.48

[2] Алферов П. Кази-Мулла и мюридизм в истории покорения Кавказа. Популярное чтение.-Казань, 1909.-С.41.

[3] См.: Гаммер М. Шамиль – правитель государства и его дипломатия.-Махачкала, 1997.-С.11.

[4] ВС.-1859.-№9.-С.136.

[5] Покровский Н.И. Указ. работа.-С.349.

[6] См.: Записки Абдурахмана // Кавказ.-1862.-№73.

[7] См.: ССКГ.-Вып.III.-Тифлисъ, 1870.

[8] 100 Писем Шамиля.-С.138.

[9] См.: Шамиль – ставленник.-С.217.

[10] ЦГВИА.-Ф.ВУА.-Д.1293.-Ч.2.-Л.30; ВС.-1862.-№2.-С.369-370.

[11] АКАК.-Т.XII.-С.1500; Книга воспоминаний.-С.52.

[12] См.: Книга воспоминаний.-С.86-87, 89-91; Гаммер М. Указ. работа.-С.12-13.

[13] См.: ДГСВК.-С.498-503; См.: 100 писем Шамиля; См.: Книга воспоминаний.