Д.ф.н. Л.И. Демина

Кубанский социально-экономический институт, Россия

ВОЕННЫЕ ДНЕВНИКИ И ПИСЬМА А. ТВАРДОВСКОГО – ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ И ДОКУМЕНТ ЭПОХИ

Самую короткую запись в своем дневнике А. Твардовский сделал в первый день войны: ''Война с Германией. Еду в Москву'' [1. С.5]. Она стала точкой отсчета в военной летописи писателя и началом документального повествования о войне. Наряду с очерками и другими произведениями, созданными в годы войны, писатель делает заметки в своем дневнике, ведет переписку с женой, Марией Илларионовной, адресует отдельные письма старшей дочери. Впервые этот материал стал достоянием читателей спустя десятилетия после войны, в 2005 году. Однако именно он дает основание глубже судить о миросознании А. Твардовского, создает живое свидетельство военного времени, открывает новые факты, связанные с историей создания и публикацией «Василия Теркина».

Научные исследования и публикации о творчестве А. Твардовского последнего десятилетия (Л. Анненского, И. Галинской, Н. Дикушиной, О. Дорогань, В. Есипова, Л. Лазарева, Т. Рябова, А. Туркова и др.) позволяют говорить о том, что ученых и критиков волнуют проблемы, связанные с поэтическим творчеством, личностью, журналисткой, редакторской деятельностью поэта.

Военные дневники и письма А. Твардовского нашли отклик в рецензии Л. Лазарева «В тяжкий час земли родной...» («Вопросы литературы», 2005, № 6), в которой подчеркивается их значимость и уникальность. Полностью разделяя позицию литературоведа, в свою очередь отметим, что публикация столь ценных материалов, дополняющих военную биографию поэта, стала возможной благодаря семье А. Твардовского, бережно сохранившей дневники и письма.

В предисловии, написанном дочерями поэта, Валентиной и Ольгой Твардовскими, указывается на то, что военные дневники и письма поэта – это семейное достояние, сохранившиеся благодаря Марии Илларионовны Твардовской, жены поэта, принимавшей большое участие в обсуждение важнейших вопросов, в которых нужна была ее поддержка или совет. А. Турков в статье «Честно я тянул свой воз…» так об этом пишет: «Об руку с дневниками идет вообще впервые публикуемая тогдашняя переписка поэта с женой, с которой он делился и всем пережитым на войне, и творческими замыслами, с чьим мнением очень считался. Действительно, письма Марии Илларионовны явно служили величайшим подспорьем в его работе. Она была не просто первым и внимательнейшим его читателем, но и чутким, вдумчивым критиком, поддерживавшим поэта на иных нелегких «распутьях» [2. С.199].

В свою очередь скажем, что опубликованные дневники и письма не несут в себе только частный характер, в них содержится важнейший материал, проясняющий суть отдельных проблем в военной биографии поэта и страны.

В опубликованном военном дневнике поэта отдельные записи калейдоскопом складываются и создают единую реальную картину событий на фронте, полную драматизма, тяжести испытаний, горечи утрат. Записи 1941 года, когда А. Твардовский был прикомандирован к фронтовой газете «Красная Армия», отражают внутренние переживания поэта, он болезненно переживал беспрерывные отступления, «силы были трагически неравны», за спиной оставался Киев, Харьков, Курс и т.д. Этот «маршрут» отступления отчетливо вырисовывается в первой части поэмы «Василий Тёркин», и настроение, которое присутствует в дневниковых записях всецело перенесено в произведение.

Следует сказать, что записи и письма первого года войны, отчасти утраченные, но сохранившиеся в достаточном количестве, чтобы судить о внутреннем состоянии поэта, о его переживаниях по поводу происходящего на полях сражений. А. Твардовский немногословен и сдержан в своих рассуждениях и комментариях, однако именно это позволяет погружаться в реальность, говорить о потерях, сохранять твердость духа и уверенность в себе. «Прошли с бедами отступления чуть ли не тысячу вёрст, воевали уже не один месяц, а расположившись на привал в холодеющей к вечеру степи… запели. Запели простую душевную русскую песню, в которой даже про войну не было ни слова» [1. С. 36].

В первый год войны, от неуспехов на фронте, от недостаточности информации о происходящем, от долгого отсутствия писем от жены, находящейся в эвакуации с детьми, А. Твардовского спасала твердость характера и ответственность за своё дело и за семью. Судя по записям, он много и напряженно работал, отправляя практически ежедневно материалы в «Красную Армию», что не могло не отражаться на творческой активности, однако он находил время и для Василия Теркина. Именно в письмах к Марии Илларионовне он говорил о сюжетном развитии «Книги про бойца», намечая эволюцию героя.

В связи с этим А. Турков говорит в своей статье : «В сборнике впервые вырисовывается картина той борьбы, которую вынужден был вести автор за эту книгу с различными «руководящими» инстанциями, требовавшими от него, по саркастическому определению Александра Трифоновича, «календарно-юбилейных всплесков поэзии», а вовсе не «правды сущей», к которой стремился он сам» [2. С. 200].

А. Твардовский оставался верен своим творческим замыслам и идеям, в письме жене от 8-15 VIII 1942 года он писал: «Тёркина» посылаю тебе… Мне важно было сказать кое-что, попытаться найти форму современного занятного и правдивого по возможности повествования в стихах… Я занят не книгой, а Тёркиным. Наверное, будет написано много…» [1. С.116]. Преисполненный желанием постоянного развития и совершенствования образа героя, А. Твардовский подробно делится в письмах замыслами новых глав поэмы «Перед боем». «Два солдата», «О войне», «О награде» и т.д. Реализация этих планов нередко перемежалась с работой и над другими произведениями. «...Одним «Теркиным» я не выговорюсь, - размышлял Твардовский в августе 1942 года. - По всей видимости, будет одновременно расти другая книжка... и здесь уж я хочу говорить в полную душу”, - о войне, вошедшей в каждый дом и разметавшей - часто навсегда - миллионы семей» [1. С.102].Однако это позволяет подчеркнуть значимость творческого замысла поэмы, его глубину, масштабность и насыщенность материала «рабочих тетрадей», записи которых давали возможность реализовать нескольких замыслов одновременно. Были и опасения по поводу «Василия Теркина», в письме от 18.ХII.1942 он признаётся: «… Самая большая моя провинность, что я «без ведома» и «указаний» пишу эту книгу. Нужно быть готовому ко многим мелким и не очень мелким неприятностям» [1. С.148].

Действительно, А. Твардовским двигало вдохновение, писал он «без указки» и «оглядки». Опасения, о которых он говорит, будут совершенно очевидны, поскольку автору придется неоднократно отстаивать свое мнение в редакциях по поводу содержания отдельных строф и глав. Поэт интуитивно в поэме ушел от официальности, партийности и пр., обратившись к земле, родине, народу, выделяя самое главное для себя и героя.

В дневниках 1943 года упоминается «апробация» новой поэмы в писательском кругу в Чистополе, куда А. Твардовский приезжал в кратковременный отпуск к своей семье и где в ту пору были Л. Леонов, В. Шкловский, Б. Пастернак, Н. Асеев, М. Исаковский и др. Именно поддержка коллег по цеху оказалась важной и необходимой, в то время как литературным чиновникам произведение поэта пришлось «не ко двору». Придирки разного рода, замалчивания, попытки запретить напечатание – всё это следует из записей поэта. Благодаря дневниковым записям А. Твардовского можно реально представить нелегкий и длительный путь к читателям одной из лучших книг о войне.

Письма Марии Илларионовны (или Машеньки, как трогательно её называл поэт в своих посланиях) явились душевной опорой для Александра Трифоновича, жена была для него в годы войны и постоянным читателем, и строгим критиком, который ему был необходим. Небезынтересным является факт, о котором становится известно из их переписки: главу «О любви » в поэме «Василий Тёркин» он посвятил ей, как все и другие мотивы семейной любви в «Доме у дороги» и других произведениях, тем самым компенсируя любовную лирику в своих произведениях, за отсутствие которой его упрекали критики.

Дневники военного времени А. Твардовского насыщены деталями быта войны, рабочими заметками, записями встреч, размышлениями о происходящем. Как правило, эмоциональная составляющая записей напрямую связана с событиями на фронте. Нельзя не заметить что, записи последнего года войны отличаются духовным подъёмом, ощущением близости победы и «часа расплаты». В них достаточно пространные заметки, претендующие на самостоятельные очерки. За созданным в них образом чужбины отчетливее и рельефнее вырисовывается образ родины, встреча с которой является идейным центром, вокруг которого сфокусировано самое главное в жизни А. Твардовского: семья и творчество. В конце войны, 22.IV. 1945, он писал: «…На всю остальную жизнь мне хватит думать и выражать то почти невыразимое, чем заполнилась моя душа за эти годы» [1. С.378].

Военные дневники А. Твардовского заканчиваются записью 3 мая 1945 года и стихотворением «Берлин», являющимися своего рода эпилогом и одновременном прологом не только поэмы «Теркин на том свете», но и темы войны в послевоенном творчестве поэта. «В послевоенной лирике Твардовского мысль о нравственной ответственности живых перед теми, кто не пришёл с войны, проходит своеобразным лейтмотивом» [1. С. 20].

В дневники и письмах военного времени А. Твардовского – частица души человека и летопись времени, так необходимые сегодня для реанимации бездуховного пространства.

Литература:

1. Твардовский А. «Я в свою ходил атаку...» - М., 2005. - С. 5.

2. Турков А. «Честно я тянул свой воз…» // Дружба народов. – 2006. – № 1. – С. 199-207.