Кафедра русского
языка МГОСГИ, г. Коломна
Научная библиотека
Госархива РФ (НБ ГАРФ),
ведущий специалист.
В настоящее время в
изучении такого явления, как метафористика, обнаруживается проблема
последовательного описания и детальной инвентаризации метафорических моделей в
различных видах дискурса, в том числе в современных русских поэтических текстах
(с учётом специфики поэтических метафор).
Образность речи здесь
возникает на пересечении двух систем: лингвистической (языковое оформление) и
эстетической, надъязыковой (художественный вымысел), создавая единство
объективного (предметно-логического) и субъективного
(эмоционально-отношенческого) факторов в процессе рефлексирования, то есть
отражения сознанием субъекта окружающей действительности, её явлений,
предметов.
По мере выяснения
того, что семантические признаки метафор и процесс их образования исследуются в
пределах шести семантических сфер (человек, животное, предмет, физический мир,
психический мир, абстракция), охватывающих всю область человеческого опыта, всю
действительность, как материально-предметную, так и объектно-идеальную, возник
научный интерес: каким образом в процессе образования метафоры может переходить
значение с денотата на денотат – в пределах одной семантической сферы либо из
одной семантической сферы в другую.
Ниже будет показано,
как именно шла работа по обнаружению механизма метафоризации и перехода
значения с одного денотата на другой в тексте И.Сельвинского, в данной статье будет приведено несколько примеров из
исследования.
* * *
С помощью «Толкового
словаря русского языка» Д.Н. Ушакова (далее Словарь
Ушакова – СУ), который отражает временной пласт развития общелитературного
языка, синхроничный написанию очерка поэта И.Л.Сельвинского «Путешествие по
Камчатке» [1932], можно проследить, как именно происходят эстетические,
художественные приращения смысла (трансформации значений) в контексте
произведения.
Те оттенки значений, которые не указаны в
Словаре Ушакова, но актуализированы в произведении Сельвинского, были нами
обнаружены в более поздних словарях, например, в «Словаре русского языка»
С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой (далее Словарь Ожегова – СО, 1999 и 1983).
Сельвинский выбирает для образной основы
своего произведения слово Камчатка, потому что поэтический очерк написан
на тему путешествия по этому дальневосточному полуострову. Автор показывает,
что для него слово камчатка в первую очередь ассоциируется со школьным
жаргонизмом.
«Камчатка»… Далёкая
зимняя парта…
Солидный двучленный
клуб [Сельвинский, 1973, т.1, с. 7 – далее будет указываться только номер
страницы этого издания].
Но в то же время для поэта Сельвинского
важно, что слово камчатка в значениях ‘парта’ и ‘школьники, сидящие за ней’
(кстати, метонимизированное значение), перекликается с предметным значением – полуостров
Камчатка. В Энциклопедическом словаре читаем:
«КАМЧАТКА – полуостров на северо-востоке
Азии, в Российской Федерации. Омывается Тихим ок., Охотским и Беринговым морями.
Вытянут на 1200 км. 370 тыс. кв. км…» и т.д. [Новейший…, 2006, 518]. Это
предметное значение имени собственного Камчатка.
Словарь Ушакова даёт лексическое значение
нарицательного жаргонизма камчатка, образованного путём метафоризации от
собственного имени полуострова Камчатка: «Самая задняя парта или несколько
самых задних парт в классе, куда в старое время сажали самых плохих учеников, собир.
Школьники, сидящие на этих партах. (По названию полуострова в Восточной
Сибири.)» [СУ, т.3, 25]. То есть в словаре лексема камчатка представлена
как языковая метафора.
Метафора «камчатка» и её реализация
(Камчатка-полуостров –> «камчатка»-парта –> и снова Камчатка-полуостров)
в контексте произведения является концептуальной и текстообразующей. Она также
является и стилеобразующей постольку, поскольку слово «камчатка» в значении парта
относится к разговорному стилю.
Далее, в выражении «солидный двучленный
клуб», употреблено слово клуб. Словарь Ушакова даёт три его значения:
«общественная организация, объединяющая лиц одного социального круга для
совместного отдыха и развлечения; культурно-просветительная профсоюзная
организация; в эпоху Великой революции во Франции и теперь в Польше – партийная
организация».
Употребляя данное слово, Сельвинский
обыгрывает значения «объединение лиц одного социального круга для совместного
отдыха и развлечения», а также, вероятно, «культурно-просветительная
организация». Данный смысловой акцент настраивает читателя на специфическое
авторское восприятие описываемых в поэтическом очерке явлений действительности.
Использование метафоры может подчёркивать
оттенки не только сходства, но и различия предметов или явлений, на которые
хочет обратить наше внимание писатель. Находим у Сельвинского:
На море штиль. Вода – как
лекарство.
Туманец покрыл чемоданный запор.
И вдруг перед вами –
белый, клыкастый,
Из бешеной пены
бурунный забор! [8]
Здесь и в первом, и во втором двустишии
речь идёт о воде. Но если в первой строке она – лекарство, то есть
спокойная, штилевая (строго говоря, это не метафора, а сравнение, так как
присутствует сравнительный союз как, но в данном случае это для нас
неважно), то в двух последних – клыкастый бешеный забор, то есть нечто
диаметрально противоположное той воде, которая была только что.
Река плывёт в четырёх берегах.
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
Река плывёт унылым побережьем [13].
В этих фрагментах употреблено
слово плыть. Словарь Ушакова даёт значения: «держась на
поверхности воды с помощью определённых движений тела, передвигаться по ней;
передвигаться в глубине воды при помощи движений органов тела, приспособленных
для этого; нестись, двигаться по течению воды; передвигаться по поверхности
воды при помощи специальных приспособлений, устройств, машин и т. п. (о судах);
ехать по воде на каком-нибудь судне» [СУ, т.3, 130].
Как видим, в Словаре Ушакова нет значения
– «плавно передвигаться», в котором И. Сельвинский употребил слово
«плыть». Однако в Словаре Ожегова такое
значение представлено: «3. перен. Плавно двигаться или плавно распространяться»
[Ожегов, 1999, 315].
Поэтому можно предположить, что в
настоящее время употребление слова «плыть» в последнем значении будет языковой
метафорой. А во времена Сельвинского такое значение в словарях ещё не было
зафиксировано. Однако в поэзии как XIX, так
и ХХ века можно его отметить. Например, у А. Блока мы читаем: «Лениво и тяжко
плывут облака» (27 февраля 1900); «Лазурью бледной месяц плыл» (10 ноября
1905); у Фета: «Месяц зеркальный плывёт
по лазурной пустыне» (1863); у Дениса Давыдова: «Луна во всей красе плыла на
высоте» (1826). Как видим, во всех цитатах глагол плыть употребляется
для обозначения видимого глазу передвижения небесных объектов, так что можно
предположить здесь традиционное поэтическое употребление слова.
Ни в словарном значении, ни в поэтическом
употреблении глагола плыть из приведённых примеров – нигде, кроме
строчек Сельвинского, не актуализирована сема ‘действие самого водоёма’. На
основании сравнения с произведениями некоторых поэтов тех же временных отрезков
развития поэзии и языка, можно сделать вывод, что в поэтическом языке
Сельвинского сочетание река плывёт является, таким образом,
художественной метафорой.
Хребты вылезают, как ящеры.
И, выгибая
крестцовый хрящ,
Камчатка являет
своё настоящее [13].
В этом фрагменте текста использован приём одушевления. Словарь Ожегова даёт,
среди прочих, такое значение слова вылезать: «выступить,
показаться наружу; обнаружиться» [СО, 1983, 103]. Ящеры, как живые существа,
могут выходить откуда-нибудь, например, из укрытия, то есть вылезать. То есть в
приведённой строчке происходит переход значения денотата с семантической сферы животные
(ящеры) на семантическую сферу природа.
Интересно отметить, что в Словаре Ушакова
первым указано анатомическое, а не геологическое значение существительного хребет.
Сельвинский употребляет это слово в значении горного массива, однако, используя
сравнение: «хребты вылезают, как ящеры», он добивается того эффекта, что перед
мысленным взором читателя возникают горы в форме ящеров, выгибающих свои спины,
позвоночники.
Далее в том же фрагменте употреблён глагол
являть. Словарь Ушакова даёт к нему помету (устар.).
Являть – несовершенный вид к глаголу явить,
также указанному как устаревший. Он имеет, согласно Словарю Ушакова, два
значения: «обнаружить, показать, оказать» и «предъявить, представить» [СУ, т.4,
874]. Эти значения представляются нам как относящиеся к действиям человека,
значит, употребляя данный глагол в рассказе о полуострове Камчатка, поэт
создаёт художественную метафору, олицетворение, перенося значение денотата с
семантической сферы человек на семантическую сферу физический мир.
В результате мы имеем
противопоставление художественных образов – троп, называемый антитезой: с одной
стороны, наблюдатель уподобляет горные хребты ящерам, т.е. вымершим много
миллионов лет назад рептилиям (да и сами хребты – результат ещё более древних
тектонических процессов); с другой – он отмечает, что Камчатка ему «являет своё
настоящее». Такое противопоставление нового и старого, природного и
человеческого наблюдается на протяжении
всего текста.
Река разливом в три
километра
Вмиг вливается в коридор
–
В узкое сердце, в
жильные недра
Кряжей, прыгающих
чехардой [13].
В следующем отрывке:
Такой законченно
феодальной,
Такой идеальнодворянской
реки ([14], –
прилагательные феодальной и (окказионализм) идеальнодворянской
обозначают признаки, присущие носителям того или иного общественного строя,
которые приписываются реке, как живому существу.
Этот возбуждающий
классовую ненависть,
Сей аристократический
гриф [14].
В данном выражении слово аристократический
имеет значение «свойственный аристократу (аристократичный) как представителю
высшего привилегированного слоя дворянства, знати, аристократии», – в
соответствии со Словарём Ушакова [(СУ, т.1, 23]. Слово гриф (от франц.
griffe, букв. коготь) обозначает «печать с изображением подписи или
другим рукописным текстом» [СУ, т.1, 397]. У Сельвинского течение реки
сравнивается с красотой изысканного почерка.
И.Сельвинский нанизывает метафоры одна на
другую, сочетает их со сравнениями, употребляет развёрнутые метафоры. В
описании первого взгляда поэта на Камчатку есть метафора «движась туманным
наплывом», которая включает в себя сравнение.
Метафора:
Встаёт за четвёртым Курильским проливом
Синий,
как туча, мыс [7], –
усилена сравнением («как
туча») и эпитетом («синий»).
Развёрнутая метафора, например, может
включать в себя две или более собственно метафоры, или метафору плюс эпитет,
или метафору плюс сравнение, или
метафорический фразеологизм, который образован путём изменения значения
с буквального на переносное, причастные, деепричастные, наречные, адъективные
обороты. Например:
«Камчатка»… Далёкая
зимняя парта,
Солидный двучленный клуб.
Там
под ландкартой
бубновая
карта,
А всё остальное ни в зуб.
Там
второгодники-авторитеты
Царят, календарщину смыв.
Это действительность.
Жизнь – вот это.
А география – миф.
Но вот, напомня про
мглу и про ливень,
Над морем, чёрным, как тушь,
Растёт за четвёртым Курильским проливом
Сизая масса туч.
И, медленно движась
туманным наплывом,
Гранясь в линейный смысл,
Встаёт за четвёртым Курильским проливом
Синий, как туча, мыс [7].
Следующий пример из «Путешествия по
Камчатке» Сельвинского показывает метафорические образы, развёрнутые метафоры,
развёрнутые метафорические образы:
И вот со дна и там и
тут,
Как поздравители от
населенья,
Вылезло стадом нечто
тюленье –
Лают, плещутся,
рядом идут.
Это нерпы. Им бы
перчатки
Да пару идей из
стандарта «вечных» –
И был бы Илья
Петрович Бирчанский.
(Есть такой человечек.) [9].
Ещё
пример развёрнутой метафоры:
Вся
непобедимая золотая гвардия,
Все
кирасиры эстрадных битв –
Все это
струсило, смылось [11]
– метафора действия (глагольная), с
метонимией, синекдохой, эпитетами и аллегорией; метафора отвлечения, включает в
себя как художественную, так и языковую метафору (смылось), перенос
значения с семантической сферы люди на семантическую сферу абстракция.
Обращая внимание на то, какими частями
речи могут быть выражены метафорические образы, в первую очередь мы выделяем
глаголы и существительные. Таких примеров мы приводим достаточно в абзацах о
развёрнутых метафорах.
Если метафора является художественным
определением, то она, как правило, выражена прилагательным: ершистые лица,
сахалинские глаза.
Метафора может включать в себя даже
числительные – морфологический разряд, на первый взгляд, наименее
приспособленный для образного наполнения (наголодавшись за четырёх).
Метафора сама «творит» (выражение А.Ф.
Лосева) слово [Лосев. Проблема символа
и реалистическое искусство. – М.: 1976, 308], создаёт новые возможности для
употребления старых слов.
Такова связь метафоры не только с
функционированием слов в тексте, со стилистикой художественного текста, но и со
значением для текста, для выражения главной идеи автора.
С лингвистической точки зрения, можно
сделать выводы о том, что автор использует метафоры не просто для демонстрации
своего поэтического таланта, но для придания экспрессии образам, иллюстрирующим
впечатления поэта о Камчатке. Поэт пускает в ход практически все образные
средства языка, имевшиеся на вооружении поэзии начала ХХ века.
В целом,
рассматривая, с какой семантической сферы на какую переходит значение денотата
в произведении И. Сельвинского, мы обнаружили, что больше всего метафор
Сельвинский употребляет, изображая физический мир. Это объясняется темой
поэтического очерка, посвящённого путешествию на Камчатку, её диковинной
природе, которая произвела на автора наиболее яркое впечатление. Природу поэт
сравнивает с предметами и с людьми, то есть приписывает объектам природы
человеческие свойства, а также ищет сходства необычной природы с бытовыми
предметами.
При этом Сельвинский,
как правило, берёт или словарное переносное значение слова (языковую метафору),
или создаёт собственную, авторскую, художественную метафору, придавая
употреблённому слову конкретное, «расчленённое» значение. Метафоры Сельвинского
вещественны, зримы, предметны, не расплывчаты, не составляют непонятного
образа, редко актуализируют сразу несколько значений одного и того же слова
(пожалуй, «паром забил комсомольский ключ» – чуть ли не единственный пример
актуализации двух значений: ‘забил гейзер’ и ‘забила ключом деятельность
комсомольцев’).
Поэт то уподобляет
природу человеку, сравнивая её качества с человеческими, то в ней видит
подтверждение своих абстрактных ассоциаций. От палеонтологии (ящеры)
внезапно переходит к архитектуре (готика, коридор), в стихах возникают
то жилет, то тут же флажолет и проч. Поэтому у читателя создаётся
впечатление головокружительного калейдоскопа образов, придающего некую
«энигматичность» фрагменту.
Для лучшего понимания сущности метафоры в
ходе исследования были отмечены и явления, близкие метафоре, но к ним не
относящиеся.
Сравнения, фразеологизмы, собственно метафоры
могут переплетаться друг с другом, усложняться вставными словами и
конструкциями, усиливаться эпитетами. Равным образом и эпитеты могут состоять
из двух и более компонентов и либо входить в состав какой-нибудь из
перечисленных формул, либо просто внутри словосочетания быть главным и основным
его украшением.
Итак, метафоры, исследуемые в данной
работе на материале произведения И.Л.Сельвинского, представляют собою сложную
форму человеческого восприятия; функционируют они на пересечении двух систем:
системы художественного отражения, общей для искусства в целом, и системы
языкового отражения объективной реальности, включающей, в частности, мир мыслей
и чувств человека.
Анализируя метафоры и отчасти другие
семантические явления, мы выявляем особенности поэтического языка данного
автора; мы можем судить о соотношении фактов употребления лексики в
художественной речи Сельвинского с явлениями литературной нормы того времени.
Языковой анализ метафор и смежных феноменов в произведении И.Л.Сельвинского
«Путешествие по Камчатке» показывает функционирование метафоры в тексте, её
значение для текста в целом, а также связь метафоры как языкового явления со
стилистикой художественной речи, с лингвистическим анализом текста.
В ходе рассмотрения особенностей
употребления метафор в тексте
продемонстрирована специфика метафорического строя поэтического очерка,
связанная, прежде всего, с исключительно высокой частотностью употребления
метафор Сельвинским. Специфика построения метафор даёт читателю представление
об особенностях авторского восприятия явлений действительности.
Как видим, речь поэта на фоне языка его
времени выглядит новаторской, вплоть до частого употребления окказионализмов.
Недаром современники считали Сельвинского экспериментатором в экспериментаторской
среде.
Метафоры Сельвинского поддаются
классификации по лексическому признаку, по семантическому признаку, а также по
их эстетической функции.
Отнесённость метафоры к языковой или
художественной категории показывает нам, прежде всего, её эстетическую
нагруженность. На данном этапе творчества И.Л.Сельвинского пропорция между
языковыми и художественными метафорами выглядит примерно как один к двум
(собственных художественных метафор в два раза больше, чем использованных
общеязыковых).
Наибольшая глубина в плане метафоричности
присуща тем сочетаниям, в составе которых семантически реализуемая лексема
представляет собой существительное, за которым стоит признаковое значение: запах
революции [пример: Сельвинский, 1973, 10].
Абстрактный или материальный объект в
персонифицированной метафоре интерпретируется как человек, благодаря чему
читатель (слушатель) может и неодушевлённые объекты окружающего мира осмыслить
в категориях человеческих характеристик, мотиваций и деятельностных актов.
Метафористика Сельвинского
основана на переосмыслении мира. Автор наделяет неживую природу чертами живой,
а физический мир в целом, в том числе и представителей животного мира, –
человеческими чертами.
Если говорить о концептосфере «человек»,
то здесь особенно характерные типы семантических связей, которые делают
актуальными метафорические концепты в художественном восприятии мира И.
Сельвинским, – это, в основном: «человек – неодушевлённый объект», «животное –
человек», «абстракция – человек». Концепты этого ряда актуализируют духовные и
физические потенции человека как объекта описания. Доминирование, частотность
тех или иных концептов в авторском идиостиле отражает личностные предпочтения,
интенции поэта.
Семантические признаки метафор и процесс
их образования исследуется в пределах шести семантических сфер, охватывающих
всю область человеческого опыта, всю действительность, как
материально-предметную, так и объектно-идеальную: 1. предмет; 2. животное; 3.
человек; 4. физический мир; 5. психический мир; 6. абстракция. Систематизировав
направления регулярных метафорических переносов от одной семантической сферы к
другой в произведении Сельвинского, мы убедились, что они соответствуют
основным видам системных связей и отношений, свойственных лексической системе в
целом.
Можно констатировать, что Сельвинский как
мастер слова чувствовал тенденции развития языка: его художественная
метафористика со временем закрепилась в словарях в качестве языковых фактов.
Аннотация
В настоящее время обнаруживается проблема
последовательного описания и детальной инвентаризации метафорических моделей в
различных видах дискурса. Образность речи возникает на пересечении двух систем:
лингвистической и эстетической.
Семантические признаки метафор исследуются
в пределах шести семантических сфер, охватывающих всю область человеческого
опыта. Возник научный интерес: каким образом в процессе образования метафоры
может переходить значение с денотата на денотат – в пределах одной
семантической сферы либо из одной семантической сферы в другую.
Ключевые слова: метафорические модели, образность речи,
лингвистическая система, семантические сферы, язык художественной литературы.