В.Дильтей и метод исторического познания

Колдыбаев С.А. –д.ф.н. проф. КГУ им. А. Байтурсынова

В. Дильтей разделил весь комплекс наук на науки о природе и науки о духе «Сумма духовных явлений, – писал он, – подпадающая под понятие науки, обычно делится на две части; одна обозначается названием наук о природе; для другой, странным образом, общепризнанного обозначения не существует. Я присоединяюсь слову употреблению тех мыслителей, которые это второе полушарие интеллектуального глобуса именуют науками о духе».[ Дильтей В. Собр. соч.Т. 3. С. 123].

Данные два класса наук относительно отличаются друг от друга по предмету и по специфике методов исследования. Это обусловлено тем, что мир природы и духовный мир тесно связаны друг с другом. Природа является фактором, условием и моментом деятельности человеческого духа, жестко определяя жизнь человека. И в то же время человек оказывает обратное воздействие на природу, изменяя природный мир и себя как часть этого мира.

Специфику всех методологических приемов о духе Дильтей усматривает в преимущественном использовании интерпретационных методов исследования. «Понимание…утверждает он, – этот метод используемый науками о духе. Все функции объединяются в понимании. Понимание в каждой точке открывает определенный мир». [ Там же. С. 150]. Дильтей был в числе тех, кто утверждал, что науки о духе не могут существовать без интерпретационных методик.

Цель исторического познания, по Дильтею в частности состоит в постижении уникального мира людей прошлых эпох. Поскольку внутренний мир человека не дан непосредственно, он познается через его чувственно-предметные выражения, объективации – в жестах, поступках, высказываниях, текстах, произведениях искусства и т.п. Все эти «выражения жизни» объективации констатируются в указанным жизненном контексте в качестве его узловых пунктов, значении, в связи, с чем постижение заложенного в них смысла предполагает иной метод, чем метод полностью рационального прояснения всеобщего содержания научного знания. Здесь, подчеркивал Дильтей, необходимо понимание посредством «вчуствования» (эмпатии). «Пониманием – дает определение Дильтей, – я подразумеваю процесс, в котором мы используем чувственно данные объективации для достижения знания духовной жизни»[ Дильтей В. Собр. соч.Т. 3. С. 234].

В историческом познании понимание, отталкиваясь от эмпирических данных исследования – исторических документов, автобиографии и биографии людей, материальных памятников культуры должно стремится раскрывать уникальный жизненный мир, на который они указывают. Исследователь – историк должен понять их автора так, как он понимает самого себя. Понимание, согласно Дильтею тем самым выступает психологической актуализацией живого опыта автора, воображаемым самопереносом, посредством которого познающий преодолевает культурную и временную дистанцию, отделяющую его от объекта и становится «современником» исторического субъекта [ Там же. С. 323]. В этом смысле понимание для Дильтея – это «не концептуализация, но тотальное осознание духовного состояния и его реконструкция на основе вчувствования»[ Там же. С. 315].

Отсюда вытекает и психологическая трактовка понимания как нормативного основания гуманитарно-исторических дисциплин, дающего историку возможность «духовной достижимости» исторической временности, возможность стать мысленно и чувственно-эммоциональным соучастником исторического события.

Именно методологический вызов историзма был отправной точкой для В. Дильтея. Он хотел сделать для истории в особенности, а для «наук о духе», вообще то, что сделал Кант по отношению к естественным наукам. Как Критика чистого разума Канта обнаруживает гносеологические условия возможности знания в области эмпирической науки, так и Дильтей пытается развить «Критику исторического разума». Он считал себя методологом исторической науки.

. Гуманитарные и общественные науки – дисциплины истолковывающие выражение внутренней жизни человека. Отсюда для Дильтея основное; это необходимость развития методов для приобретения правильного истолкования внутренней жизни. Понимая невозможность так называемой «объективности» в истории он указывает на конкретное историческое жизненное переживание, как отправную и конечную точку гуманитарных наук, или наук о духе.

Отправной точкой для осмысления истории и других наук о духе является согласно Дильтею «жизненный опыт». Нам надо как бы переобнаруживать нашу «историчность» или наше основное существование в истории, чтобы понимать человеческое существование, которое иначе теряется в статичных понятиях эмпирической науки.

Те самым, мы видим у В. Дильтея «принцип опыта» как основной

герменевтический принцип для выяснения действительности гуманитарных наук в противопоставлений к естественным наукам. Если естественные науки объясняют природу, гуманитарные науки понимают выражение жизни.

Важное место в процессе понимания истории по Дильтею играет герменевтический круг. Данное понятие выражает существенную особенность процесса понимания, которая связана с его циклическим характером. Герменевтический круг был известен уже античной риторике, а также патристике.

В. Дильтей считал, что понимание текста как «объективизации жизни» творческого индивида возможно при условии понимания духовного мира соответствующей эпохи, что, в свою очередь, предполагает понимание оставленных этой эпохой «объективизации жизни».

Но вот вопрос: если следует понимать каждое особенное явление в контексте его эпохи, то, как можно представить, что само наше понимание необходимо обуславливается своей эпохой и поэтому никогда не освобождается от ее влияния в попытке понимания других исторических времен? Речь идет о рассмотрении и оценке других эпох, не используя стандарты нашего времени, но стандарты характерные данным эпохам. Но при этом, возможно ли избегнуть релятивизма? Если нельзя понимать прошлое без какого-то отношения к современности, то не значит ли это, что всяческое историческое понимание, по сути релятивное? Это вопрос относится к основной гносеологической проблеме; если наша эпоха – одна среди других эпох, и если наше понимание всегда обусловлено ей, то, как можно предъявить притязание на истину современных исторических взглядов, независимо от взглядов прошлого времени? Иначе говоря, как возможно строгая наука история? Находится ли объективная или нерелятивная истина в истории? Действительно ли невозможно избегнуть герменевтического круга нашей историчности? Вот – основная проблема историзма или релятивизации все истины, как обусловленной историческими обстоятельствами.

У Дильтея мы не найдем действительный ответ на указанную проблему релятивизма. Логично было бы сделать вывод о том, что историческое познание в силу своей особенности не может прийти к «объективации» исторического прошлого. Этот вывод сделали уже герменевтики. Заслуга же В. Дильтея в том, что он проблему понимания как метода исторического познания выявил в большей степени с психологических позиций.