Право/1.История государства и права

Ковалевская Н.А.

ФГАОУ ВПО «Волгоградский государственный университет»

Правовое положение русского национального меньшинства в Эстонии в 1920-1930-е гг.

После распада Российской империи вдоль ее западной границы образовались независимые государства (Эстония, Латвия, Литва, Финляндия, Польша), на территории которых оказалось большое количество русского населения. Рассмотрим на примере Эстонии, как решался вопрос о правовом статусе этого населения. Значительную его часть составляло коренные жители, которые в результате изменения границ перешли из положения титульной нации в положение национального меньшинства. По данным эмигрантской организации Земско-городского комитета численность русскоязычного населения в Эстонии к 1924 г. составляла 91 тыс. Меньшую часть русского населения составляли эмигранты, прибывшие в Эстонию после революционных событий и Гражданской войны в России – 12 тыс. (всего 13% по отношению к русскому меньшинству). В общей численности населения Эстонии русские составляли 8,2 %, немцы - 1,7%, шведы – 0,7 % [1, С. 163]. В данной статье предпринята попытка выявить особенности правового положения русского национального меньшинства в законодательстве Эстонии и его эволюцию в указанный период.

Основные критерии и принципы правового положения национальных меньшинств только разрабатывались в международно-правовых документах. Обязательным условием вступления в Лигу Наций было включение во внутригосударственное законодательство мер по защите национальных меньшинств. Таким образом, Эстония, став членом Лиги Наций в 1921 г., приняла на себя эти обязательства.

Уже в манифесте о независимости Эстонии от 21 февраля 1918 г. было зафиксировано: «Все граждане Эстонской Республики, независимо от вероисповедания, национальности и политических взглядов, найдут равную защиту перед законом и судом»[2].

15 июня 1920 г. была принята первая конституция Эстонской Республики. В ст. 6  конституции подчеркивалось, что «все граждане Эстонии равны перед законом. Не допускается наличие каких-либо публично-правовых привилегий и ограничений в связи с происхождением, вероисповеданием, половой, сословной или национальной принадлежностью». В ст. 12 гарантировалось, что «национальным меньшинствам гарантируется обучение на родном языке». В ст. 20 отмечалось, что «каждый гражданин Эстонии свободен в определении своей национальности. В случаях, когда определение национальности самим лицом не представляется возможным, это осуществляется в порядке, предусмотренном законом» [3, С. 187-188]. Конституция давала всем эстонским гражданам  право принимать участие в публичных собраниях, объединяться в общества и союзы.

Для защиты меньшинств были учреждены посты министров национальностей для русских, немцев и шведов. Затем они были преобразованы в должности национальных секретарей, входящих в номенклатуру министерства просвещения. Государственным языком провозглашался эстонский. Но языком делопроизводства местных самоуправлений мог быть язык меньшинств, если большинство жителей не являлись эстонцами. Из всех национальных меньшинств русские, имели больше возможностей использовать в работе местных самоуправлений свой язык в тех местностях, где они были в большинстве.

12 февраля 1925 г. эстонский парламент принял Закон о культурной автономии, который закреплял права национальных меньшинств. По мнению некоторых исследователей, это был один из первых законов в Европе, ориентированных не на территориальную, а на этнокультурную национальную общность[4, С. 43]. Закон состоял из 31 параграфа, в которых определялись компетенция, полномочия, состав и подчиненность органов культурного самоуправления национальных меньшинств. Органы самоуправления должны были заниматься организацией, управлением и надзором над общественными и частными учебными заведениями на национальном языке. В § 8  закона право на культурное самоуправление признавалось за русскими, немцами и шведами, а также оно распространялось на все проживающие в пределах Эстонской республики народности, общее число граждан которых было не менее 3000 человек [5, С. 85]. Национальная принадлежность определялась на основании особого списка, куда по собственному заявлению включались граждане, достигшие 18-летнего возраста. Было предусмотрено избрание культурного совета сроком на три года, выборы проводились по избирательным округам. Оформив культурную автономию, русская община должна была получить возможность иметь русскую школьную управу, своих школьных советников. Они могли ходатайствовать перед Министерством народного просвещения об увеличении часов русского языка, материальной помощи и др. для русской школы. Некоторые исследователи считают, что создание культурной автономии способствовало бы успешному сохранению русской культуры и полной реализации права на образование на родном языке[6, С. 245].

Также была принята специальная инструкция, в которой подробно разъяснялась организация самоуправления[7].

На основании этого закона культурное самоуправление образовало немецкое и еврейское меньшинство. Пример еврейской автономии свидетельствует о том, какие широкие возможности и преимущества давал закон национальным меньшинствам[8].

Почему русские также активно не стремились к получению статуса культурной автономии?  Для этого было несколько причин. Закон был составлен таким образом, что это было выгодней небольшим и богатым национальным общинам. Большое количество русского населения и его рассеянность по территории страны осложняли составление и ведение национальных списков. Кроме того, большинство русского населения проживало в сельской местности и было бедным и не хотело платить налог на содержание культурной автономии. Тем не менее, русские юристы вели работу по претворению в жизнь культурной автономии русского населения. В 1930-е гг. стимулом стала подготовка закона о Государственном Совете, по которому право вхождения в его состав получали преимущественно представители организованных в культурные автономии национальных меньшинств. В 1935 г. была создана комиссия во главе с тремя ведущими русскими юристами М. Курчинским, И. Тютрюмовым и С. Шиллингом. Когда было принято решение о введении культурной автономии, эстонское правительство отклонило заявку до принятия Конституции 1 января 1938г. После включения Эстонии в состав СССР в 1940г. этот вопрос уже был не актуален.

В 1930-е гг. на фоне усиления националистических тенденций в политике эстонских властей, политика по отношению к национальным меньшинствам ужесточилась.

29 октября 1934 г. был принят закон о языке. Национальные языки, как и раньше, разрешалось использовать в делопроизводстве самоуправлений, но для должностных лиц стало обязательным знание эстонского языка.

В 1937 г. была принята новая конституция, в которой уже изменился подход к национальному вопросу. Текст конституции был переработан, но принцип равенства всех национальностей перед законом сохранился.

Первое значительное изменение мы видим уже в статье, которая трактует определение национальной принадлежности. Если в конституции 1920 г. в § 20 говорилось о том, что каждый сам определяет свою национальность, то в 1937 г. § 19 был сформу­лирован следующим образом: «Каждый гражданин имеет право сохранить принадлежность к своей национальности. Точные основы национальной принадлежности определяет закон»[4, C. 40].

Новая конституция гарантировала право национальных мень­шинств в соответствии с законом создавать свои культурные и благо­творительные организации, основанные на принципах самоуправ­ления. Но и в этом вопросе также наблюдались изменения. Конституция 1920 г. обеспечивала неэстонским национальным группам культурную автономию, основной же закон 1937 г. говорит только о культурном самоуправлении, т. е. члены национальных мень­шинств могут на основании закона создавать самоуправленческие организации в культурных и попечительских целях.

В § 22 новой конституции вопрос о языке обучения в школе разрешался таким образом, что обучение должно вестись на государственном языке. В школах и учебных заведениях для наци­ональных меньшинств обучение ведется на языке этой националь­ности и на государственном языке, на основании и в границах, определенных законом. Представители национальных меньшинств увидели в этом параграфе ограничение своих свобод. Если до тех пор в меньшинственных школах преподавание велось на родном языке, то теперь часть предметов должна была изучаться на эс­тонском языке[4, С. 41].

Но либеральное законодательство не всегда совпадало с реальной практикой, которая требует отдельного изучения. Кампания по эстонизации в конце 30-х гг., затронула права русского населения, особенно, в области образования. В обращении представителей русской общественности к президенту Эстонской республики, говорилось о том, как эстонизация разрушает русскую школу. Русские учителей увольняли,  сокращалось преподавание на родном языке и т.д. [9, С. 52].

Таким образом, конституции Эстонии, за исключением некоторых параграфов в основном законе 1937 г., и другие законодательные акты гарантировали всем гражданам Эстонии равные права и обязанности. Законодательство гарантировало меньшинствам,  в основном, культурные права, а политические в нем не рассматривались. Тем не менее, в нем были соблюдены международные обязательства по защите национальных меньшинств. Кроме того, Эстония была одной из немногих стран, которая приняла закон о культурной автономии национальных меньшинств. В политике эстонских властей в рассматриваемый период можно выделить два этапа. 1920-е гг. были наиболее демократичным периодом, когда  была принята первая конституция и закон об автономии национальных меньшинств. В 1930-е гг. прослеживаются более жесткие и националистические тенденции в политике, которые отразились в ограничениях прав национальных меньшинств.

Литература:

1.     Зарубежная русская школа 1920-1924 гг. / Сост. В.В. Руднев. - Париж: Российский Земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей, 1924.- 277с.

2.     Манифест народам Эстонии от 21 февраля 1918г.//Режим доступа: http://sites.google.com/site/oryxee/estonian_history/Manifest

3.     Конституция Эстонской республики 15 июня 1920г.//Поворотные моменты истории Эстонии. Сборник документов и материалов/ Сост.: Т.Карьяхярм, А. Адамсон. - Таллин: Арго, 2008. - 408с.

4. Русское национальное меньшинство в Эстонской республике 1918-1940 гг./ Под ред. проф. С.Г. Исакова. – Тарту: Крипта, 2000.- 448с.

5. Закон о культурной автономии национальных меньшинств 12 февраля 1925г.// Вестник союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии.-  1928.- № 6.- С.83-90.

6.     Сергеев В.П. Возможности и проблемы образования русского национального меньшинства в Эстонской республике в 1918-1940гг.//Очерки антибольшевистской эмиграции. М.: Издательство Ипполитова, 2002.- С. 234-248.

7.     Инструкция культурному самоуправлению национальных меньшинств, 1925г.// Вестник союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии .- 1928.- № 6.- С.104-114.

8.     Вайс-Вендт А.  Спасибо немцам! Еврейская культурная автономия в Эстонии между мировыми войнами// Режим доступа: http://eja.pri.ee/history_ru.html.

9.     Обращение председателей правлений Союза русских просветительных и благотворительных обществ в Эстонии и Русского национального союза к президенту Эстонской Республики в феврале 1939г.// Родина.- 1993.- № 3.- С. 50-52.