Экономические науки /Экономическая теория
Д.э.н.
Ю.Н.Егоров
Финансовый университет при Правительстве
РФ
Российское
предпринимательство и общественная среда
Характеризуя экономику русского феодализма
многие исследователи отмечают то обстоятельство, что экономическое развитие
Руси проистекало в русле западноевропейских государств. Некоторая задержка в
развитии объяснялась географическими и
политическими факторами.
Исторически центром российского
предпринимательства был Великий Новгород, один из крупнейших городов, как в России, так и в Европе. К ХV
веку Новгород представлял собой вольный город с развитой торговлей. Его
управление строилось на договорной основе с князьями. Договоры определяли:
судебно-административные отношения князя к городу, финансовые отношения города
к князю, отношения князя к новгородской торговле[1]. Само по себе наличие договорных отношений между новгородским
обществом и государственными правителями свидетельствует о высокой ступени
развития общественных отношений.
Возможно, экономическая культура Великого
Новгорода постепенно распространилась бы на остальную, менее развитую в
экономическом плане, часть России, но она была полностью уничтожена в период
правления Ивана Грозного. Деловая, элитная часть общества тогда
впервые была отдана на заклание строительству великого государства.
Н.И.Костомаров описывает гибель «владычных бояр, новгородских детей
боярских, выборных городских и приказных людей, знатнейших торговцев»[2].
До тех
пор Новгород был сравнительно богатым городом. «В Новгороде были люди с
капиталами, и жители пользовались благосостоянием. С Иванова посещения
новгородский край упал, обезлюдел. Недобитые им, ограбленные новгородцы стали нищими
и осуждены были плодить нищие поколения»[3]. Разгром Великого Новогорода
предопределил стагнацию экономических процессов в России на протяжении
последующего столетия.
Новый этап
развития предпринимательства связан с реформами Петра I. Для него было характерным открытие, прежде
всего крупных предприятий. Об этом пишет М.М.Ковалевский: «Развитие нашей
крупной промышленности ни в коем случае не самопроизвольно»[4]. Размеры предприятий диктовались не
интересами рынка, а соображениями политики.
Создание предприятий происходило при активном участии государства и так,
что во главе этих предприятий оказывались чиновники[5].
Ф.Бродель замечает: «в России государство стояло
как утес среди моря. Все замыкалось на его всемогуществе, на его усиленной
полиции, на его самовластии как по отношению к городам («воздух которых не
делал свободным» в отличие от Запада), так и по отношению к консервативной
православной церкви, или массе крестьян, или к самим боярам, приведенным к
покорности»[6]. Экономика оказывалась
неэффективной. «Товары, изготовлявшиеся на наших фабриках, отличались крайней
дороговизной и низким качеством»[7]. Частное
предпринимательство, творимое инициативой и свободным трудом не поощрялось.
В петровскую эпоху простых ремесленников
превращали в работников. Фабрики и заводы строились за счет казны вместо того,
чтобы «обратиться к живым народным силам и им дать возможность к дальнейшему
развитию, а не давить их монополией…»[8].
По мнению многих, «Петр направил развитие нашей
промышленности по ложному пути, придав ей «искусственный» характер»[9]. Со
времени Петра правительство, жертвуя интересами мелкой промышленности, «искусственными»
мерами насаждает у нас капиталистические отношения, всячески поддерживая и
поощряя крупные предприятия, хотя они и не соответствовали нашим экономическим
условиям…. Многие полагали, что «на Петра падает вина первого шага по тому
гибельному пути, которым с тех пор неизменно шествует русское
правительство»[10] в своей
экономической политике. С такой экономикой Россия прожила до XIX-го века.
Наверное, нашу экономику в историческом плане
можно было бы признать безнадежной, если бы не развитие крестьянских промыслов
и производств, на которые долгое время никто
внимания не обращал. В то время как государство безрезультатно пыталось
решить проблемы крупных заводов и фабрик,
русские крестьяне самостоятельно стали организовывать мелкие
производства. Все происходило в той самой логической последовательности, как
развивалось предпринимательство в Европе.
При том, что во времена Петра I и Екатерины II крепостной был рабом,
«вещью» (это скажет царь Александр I), движимостью, которую
его господин мог продать по своему усмотрению, в его положении имелись лазейки:
подчинение приспосабливалось к странным вольностям. Русский крепостной часто
получал позволение заниматься от себя лично ремесленным промыслом, совмещая его
с сельским хозяйством или отдаваясь ему полностью; и тогда он сам продавал
плоды своего труда[11]. Крестьянин мог получить от своего хозяина паспорт для
занятия отхожим промыслом или торговлей вдали от своего дома. Не переставая
быть крепостным, он мог владеть состоянием и продолжал уплачивать повинность,
пропорциональную своему состоянию.
В период с 1750 по 1850 гг. России фантастическим образом развилась
традиция деревенских ремесленников, работавших на рынок, - кустарей, которые
полностью или почти полностью забрасывали работу в поле. По оценке Ф.Броделя
«это огромное деревенское производство»[12]. Уже
в царствование Екатерины II горожане жаловались,
что крестьяне скупают по деревням большими партиями холст и отправляют его для
продажи в большие города. К середине ХIХ-го века из крестьянских
изб вышли многие вполне сносные по размерам и конкурентоспособные предприятия:
текстильные, стекольные, мебельные и др. Возник феномен фабричных сел, таких
как Иваново-Вознесенск, чьи ткачи специализировались на выпуске различных
тканей (льняных, хлопчатных). К 1803 г. в Иваново было уже 49 мануфактур и прибыли их были фантастическими. Именно
благодаря крестьянской экономики Иваново стало великим русским текстильным
центром, который многие называли «русским Манчестером».
В специальном исследовании 1856 г. указывается
на «конкуренцию, которую приходится терпеть крупной индустрии от мелкой»[13],
так что продукты домашнего качества ниже по качеству и менее прочно окрашены,
но значительно дешевле и именно поэтому их охотнее приобретает население.
Благодаря развитию «деревенской» экономики крепостные крестьяне становились
владельцами фабрик и обретали свою свободу. С развитием крестьянских фабрик
менялся и социальный портрет русского предпринимателя.
Поняв развивающуюся тенденцию и изменения в
предпринимательстве, многие российские экономисты, например А.И.Чупров и
Н.А.Каблуков, указывали на значение для
российской экономики артельной организации и развития промыслов. По их мнению,
артель позволяла организовать труд и подтянуть слабые производительные силы посредством
кооперации до уровня сильных. Это способствовало развитию конкуренции и вело к
прогрессу всей экономики. Ведущие российские экономисты начала ХХ века видели преимущества малого
предпринимательства в условиях становления в России рыночных отношений и
формирования капиталистического рынка труда.
При этом Н.А.Каблуков полагал, что капитализация
российской экономики «требует
наличности целой массы условий, которые или не существуют в настоящее время,
или же находят весьма ограниченное применение … в силу ее позднейшего
вступления на ту историческую арену, где уже действовали и действуют ее
собратья, пришедшие туда раньше ее»[14].
Вопросы артельной организации
предпринимательства поднимали и ученые Русского Зарубежья. М.Самойлов
(М.Н.Залевский) замечал, что «из истории развития русского севера известно, что
артели крестьян-охотников отправлялись на моржовый промысел на Новую Землю.
Добыча делилась на три части, из которых две части отчислялись предпринимателям
(за суда, снасти, частично продовольствие) и одна часть
промышленникам-артельщикам. … Широко практиковалась в сельском хозяйстве
система обработки хозяйских земель «исполу», т.е. в равной доле»[15].
Не
смотря на свои родовые проблемы к началу ХХ в.
русский капитализм постепенно становился передовым, как по техническим
усовершенствованиям, так и по организационным формам. При этом происходила и
эмансипация от иностранного руководства и иностранного капитала. Возможно, из промыслов и выросла бы эффективная экономика с
настоящим деловым предпринимательством, но случился 1917-й год, когда к власти
пришли большевики со своими вселенскими проектами. В экономике Советской России
стали преобладать предприятия тяжелой промышленности, военно-промышленного
комплекса, нефтяной и газовой отрасли и т.п.
Но что по большому счету изменилось с точки
зрения основ российской экономики с крушением царской России и приходом к
власти большевиков? Экономика вернулась более чем на столетие назад. Опять
преобладают крупные предприятия, во главе которых чиновники. Та же низкая в
сравнении с передовыми странами эффективность экономики. Разве что крепостных
крестьян заменили заключенные и комсомольцы. По сути тот же самый принудительный
труд.
В управлении экономикой большевики вернулись к
прежним архаичным методам. Поэтому даже в характере национализации экономики мы
склонны усматривать в большей степени влияние экономических, а не
идеологических причин. По-другому, при наличии независимых хозяйственных
единиц, большевики были не способны управлять экономикой при помощи архаичных
методов. Об этом говорит опыт «военного
коммунизма». Большевики с позиции идеологических предпочтений были бы рады вообще
отказаться от денег и перейти к прямому товарному обмену, но неспособность
управлять экономикой при таком положении вещей, заставило их отступить от
идеологических канонов и вернуться к «ненавистным деньгам».
Таким образом, менялись государственная
идеология, правители, общественное устройство, а существо экономики оставалась таким же.
Сегодня в России нет уже царей, да и
комсомольские стройки уходят в область сказаний, но мы имеем все ту же до боли
знакомую экономику. Во главе предприятий в своей массе непрофессионалы, бизнес
опирается на государственные преференции, а на предприятиях все тот же
практически рабский труд в лице многочисленной армии узбекских и таджикских
гастарбайтеров. Экономика все более стагнирует. Российской продукции на
корпоративном и потребительском рынках с каждым годом становится все меньше.
Эффективность экономики крайне низкая.
С точки
зрения основ предпринимательства нас с
Европой разделяет большая каменная стена, чтобы пробить которую, нужен не один
Петр I.
Европейского предпринимательство изначально
строилось на частной инициативе,
которую не в состоянии заменить никакая государственная директива. Даже при самом мудром правителе.
Значительную роль в создании европейского
предпринимательства сыграла общественная среда. Западное общество поощряло
конкуренцию. Таким образом, воспитывался и прививался коммерческий дух многих
европейских народов. Благоприятная
среда для предпринимательства, как отмечают историки, была в средневековой Италии и немецких
государствах со времени Ганзы. Большое значение для предпринимательства имела
религия. Преобладавшая во многих частях
Европы пуританская мораль осуждала в равной степени демонстрацию богатства и
демонстрацию бедности. Предприниматель – это не тот, кто много
тратит, а, напротив, тот, кто способен к ограничению личного потребления ради
развития своего бизнеса. Не схватить и убежать, а сохранить и преумножить. Но
равно негативное отношение и к демонстрации нищеты: жалующихся, ожидающих
государственной помощи, льгот и т.д.
От моральных и умственных качеств людей зависит
и тип предпринимателя в конкретном обществе. Если общество развивается
поступательно, образовано и воспитано, то и предпринимательский сектор ему под
стать. Предприниматель, конечно же, стремится получить максимальную прибыль, но
в условиях рыночной экономики это возможно через удовлетворение потребностей
клиентуры – т.е. общества в конкретной культурной среде. Каков запрос – таков и
продукт. Хотя самый лучший в рыночной экономике – это инновационный
продукт. Именно он приносит наибольшую прибыль. Тем самым, нацеленный на
инновацию предприниматель – это не
только представитель общества, а это его самый передовой представитель. Этому
вторит теория маркетинга, так как его функция – улучшать качество жизни
потребителей.
«Когда духовенство осуждало богатство как соблазн к праздности и греху, но
поощряло труд и учило сдержанности и бережливости, то эти влияния (особенно у
кальвинистов, квакеров и русских старообрядцев) способствовали накоплению и
предприимчивости»[16]. «Праздность –
это начало всех пороков» - таков был девиз пуритан, и это суровое воспитание
содействовало хозяйственной деловитости, равно как преследование роскоши и
развлечений содействовало расчетливости и бережливости.
Влияние пуританской морали на
предпринимательство мы наблюдаем в идеях пастора Ричарда Бакстера, современника
Кромвеля. Р.Бакстер наставлял искать
себе воздаяния в исполнении своих профессиональных занятий там, куда тебя
поставил господь. По его мнению,
господь заранее знает, кто будет избран, а кто проклят, но успех в своей
профессии есть указание на то, что мы прибываем в числе избранных. Служите
своими богатствами благу обществу, сделайтесь полезными. Р.Бакстер, по мнению
Ф.Броделя, создает аскетический капитализм, благочестиво осужденный на
максимизацию прибыли, - и, одновременно, он ревниво будет стараться обуздать
дух алчности. «Капитализм, рациональный в своих последствиях, иррациональный по
своим корням, будто бы возник из этой неожиданной встречи современной жизни с
духом пуританства»[17]. Может быть,
поэтому, сегодня в нашем обществе повышенное внимание к церкви, которая
утверждая свою мораль должна способствовать (а не препятствовать!)
общественному прогрессу. И если в нашем обществе предпринимательство срослось с
государством и ему свойственны такие пороки как алчность, жадность,
бессердечие, стремление к выгоде как показателю успеха – то это и есть приговор
нашей молчаливой в этом отношении
церкви. Ее современная аномалия.
Значительное влияние на развитие
предпринимательства, его характер, оказывает прогресс научной мысли. И здесь мы
наблюдаем отставание России от большинства европейских стран. Университеты в
России создаются поздно, их было мало, их деятельность была ограничена
государственными регламентациями сословного, конфессионального и политического
характера. В целом, и уровень
грамотности населения в России был невысок.
В 1896 г. число взрослых, умеющих читать составляло 16% (В Германии –
98%, США – 92%, Великобритания- 90%)[18].
Важнейшая роль в становлении европейского
предпринимательства принадлежит средневековым ремесленным гильдиям (цехам),
которые представляли добровольные объединения хозяев мастерских и которые
получили развитие по всей Европе с ХII по ХV в.
В одних районах ремесленные гильдии возникли раньше, в других позже. Получили
развитие с ХII по ХV в. В одних районах это
случилось раньше, в других позже. В Италии - с Х в., во Франции, Англии,
Германии - с ХI - нач. ХII в. Позднее всего в
Испании (традиционные датировки: Барселона – 1301 г., Валенсия – 1332 г.,
Толедо – 1426 г.)[19]. В Англии особое распространение получили торговые
гильдии, которые в ХII в. имели место в 170 городах. Во Франции
расцвет цехов пришелся на ХVII в. Хотя окончательное
оформление цехов в виде получения специальных хартий от королей и других
сеньоров, составление и запись цеховых уставов происходило, как правило, позже.
Цеховая организация представляла собой
объединение ремесленников определенной профессии в пределах данного города в
особые союзы - гильдии. Назначением ремесленных гильдий было в поддержании согласия
между лицами одной и той же профессии и их защита от других лиц, в спорах,
затрагивающих интересы цеха - феодалов,
а также от конкуренции прибывавших в город выходцев из деревни. Корпоративная
бдительность проявлялась прежде всего в отношении городского рынка, на котором
каждое ремесло желало получить свою долю, что означало обеспеченность заказами,
прибыли и «вольностей» в смысле привилегий.
Главная функция цехов - установление контроля
над производством и продажей ремесленных изделий. Гильдия имела свой устав,
кассу, старшину. Внутри нее выдерживалась строгая регламентация. Никто в городе
не имел права заниматься тем или иным ремеслом, если он не состоял в цехе,
особенно строго соблюдалась технологическая тайна производства продукции.
Гильдии устанавливали этику предпринимательских отношений, правила конкурентной
борьбы, определяли стандарты продукции,
согласно которым никто не мог обманывать покупателей, и защищали корпоративный
бизнес от вмешательства в него со стороны государства.
Объединенные в цехи ремесленники являлись
непосредственными производителями и собственниками средств производства. Каждый из них работал в своей собственной
отдельной мастерской, со своими инструментами и сырьем. Ремесло, как правило,
передавалось по наследству. Многие поколения ремесленников работали при помощи
таких же орудий и такими же способами, как и их деды и прадеды. Внутри
ремесленной мастерской почти не существовало разделения труда. Оно
осуществлялось путем выделения новых ремесленных специальностей, оформлявшихся
в виде отдельных цехов, число которых увеличивалось с ростом разделения труда.
Во многих городах цехи насчитывались десятками, а в наиболее крупных - даже
сотнями. В Париже в 1260 г. их было
101.
Ремесленнику обычно помогала в работе его семья.
Вместе с ним часто работали один или несколько подмастерьев, а также ученики.
Но членом цеха являлся только мастер, владелец
ремесленной мастерской. Одной из важнейших функций цеха было
регулирование отношений мастеров с подмастерьями и учениками. Мастер, подмастерье
и ученик стояли на разных ступенях цеховой иерархии. Предварительное прохождение двух низших степеней было
обязательным для всякого, желавшего вступить в цех и стать его членом. В
начальный период развития цехов каждый ученик через несколько лет мог сделаться
подмастерьем, а подмастерье - мастером.
Цех был также и организацией взаимопомощи
ремесленников, обеспечивавшей помощь своим нуждающимся членам и их семьям в
случае болезни или смерти члена цеха.
Такова логика рыночной экономики, в которой наряду с конкуренцией
«начала взаимопомощи и солидарности интересов оказали гораздо больше услуг
членам всех … групп и сословий, чем внутренняя борьба интересов»[20].
Именно в отсутствии положительных традиций
средневекового города, воспитавшего в населении Западной Европы должные
организационные навыки, традиции и культуру, П.Б.Струве видел проблемы
экономического развития России и причины ее отставания от западных стран[21].
Беда наших предпринимателей в том, что они не
способны договариваться. Способно прислуживать государству, что-то просить для
себя, подчас самое мелочное, протирать штаны в Думах, бегать к чиновникам и
ябедничать друг на друга и т.д. Способно срываться на своих работниках,
увольнять их без пособий, вообще не платить зарплату и не считать их за людей.
Они громко говорят тогда, когда надо молчать и учиться. И молчат, когда
общество ждет их голоса. Все это от того, что наши современные предприниматели
таковыми являются скорее по должности, а не по призванию или по своим
способностям.
Говоря о
предпринимательстве в цивилизованном смысле Г.К.Гинс[22] выступает против того, чтобы рисовать
портрет предпринимателя «как эксплуататора, жадного, ненасытного,
себялюбивого», т.е. исчадия
ада[23]. Напротив, в представлении
Г.К.Гинса, предприниматель подобен
изобретателю, артисту, полководцу, обладает отличительными свойствами и
дарованиями. «Подобно тому, как рождаются гениальные артисты, ученые или
изобретатели, так рождаются и гениальные предприниматели»[24].
Предприниматель – это не
просто владелец ценных бумаг и в пакете с ними пропусков во власть и толпы
рабов в придачу. Г.К.Гинс отмечал, что
предприниматель – это прежде всего хозяин, носитель особых отношений, которые с
рабовладением и политическим конформизмом никак не связаны. Предпринимательство
существует в обстановке частно-правового строя экономических отношений. Оно
находится в тесной связи с собственностью и еще более в связи со свободой
хозяйственной инициативы, с хозяйством децентрализованным, не подчиненным
государству[25].
Говоря о принципах
государственного вмешательства в предпринимательский сектор, Г. К. Гинс
замечает: «Целесообразно подстригать деревья, но надо подстригать их так, чтоб
ветви сохранили достаточно листвы, иначе дерево погибнет. Нельзя отрицать
полезности некоторых ограничительных и контрольных мер в отношении хозяйства,
но они должны быть таковы, чтоб не погиб дух предпринимательства, чтоб
сохранился интерес к делу и свобода предпринимательской инициативы...»[26]
Пионерами предпринимательского строя были более
энергичные личности, которые налагали свою печать на все предприятия. В течение
многих веков человечество привыкло к тому, что во главе предприятий стояли его
«хозяева» и своим «хозяйским глазом» по преимуществу обуславливали успех
дела[27].
Предпринимательство – это не вручаемая
должность. Согласно Зомбарту предпринимательству свойственен особый дух,
психология и культура, вырабатываемые и воспитываемые на протяжении столетий. В
этом отношении последствия коммунистического правления наше общество будет
преодолевать еще не одно поколение.
Возникшая на излете перестройки первая «кооперативная» волна
предпринимателей под влиянием государственной политики довольно быстро утратила свое положение в обществе
и в большинстве своем оставила свой
бизнес.
Первые предприниматели уступают место «более
правильной», с государственной точки зрения волне предпринимательства с иным
размахом и иным положением в обществе. Об этом в свое время предупреждал виднейший
ученый-экономист Русского Зарубежья А.Д. Билимович. Он ставил вопрос о
возможной экспансии со стороны «новых русских». По его убеждению в процессе
приватизации «вообще невозможно будет передавать огулом народное достояние,
каким являются сколько-нибудь значительные государственные промышленные и
горные предприятия, в частные руки… кому их можно передать? Очевидно лишь тому,
кто имел бы средства, чтобы их купить или взять в аренду. Но кто из частных лиц
в России будет иметь эти средства, кроме, может быть нажившихся и уцелевших
советских главарей или их приятелей?»[1]
Развитие предпринимательства через создание
новых предприятий, начавшееся в конце 1980-х, спустя всего несколько лет сменяет политика приватизации
государственной собственности, прежде всего крупных предприятий. В значительной
степени этот процесс оказывается зависимым от чиновничества, которое
устанавливает регламент приватизации и диктует ее условия. А возникающие нарушения
создают возможность дальнейшей ревизии итогов приватизации. С этого времени
каждая очередная смена правительства вызывает существенные изменения (переделы)
в коммерческой сфере, одна волна предпринимателей сменяет другую. С середины 1990-х г. политика российского
правящего слоя все больше девальвирует рыночные идеи. В бизнес все больше
приходит людей, прямым образом связанных с государственной властью. Каждая
очередная замена предпринимательской волны обуславливается, естественно,
«моральными» соображениями.
Использованные
источники
1. Ключевский В.О. Курс
русской истории. Т.2. –М.:Мысль,1988. С.59.
2. Костомаров Н.И. Русская
история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. –М.:ЭКСМО,2006. С.244.
3. Там же, с.245.
4. Ковалевский М.
Экономический строй России. СПб.,1900. С.91.
5. Туган-Барановский М. Русская фабрика в
прошлом и настоящем. Т.1. СПб.:Наша жизнь,1907. С 4-5.
6. Бродель Ф. Время мира. –М.:Прогресс,1992.
С.456.
7. Туган-Барановский М. Русская фабрика в
прошлом и настоящем. Т.1. СПб.:Наша жизнь,1907. С.27.
8. Корсак А. О формах промышленности. –М.,1861.
С.129.
9. Туган-Барановский М. Русская фабрика в
прошлом и настоящем. Т.1. СПб.:Наша жизнь,1907. С.5.
10. Там же. С.5.
11. Бродель Ф. Время мира. –М.:Прогресс, 1992.
С.461.
12. Бродель Ф. Время мира. –М.:Прогресс,1992.
С.462.
13. Ковалевский М.
Экономический строй России. –СПб.,1900. С.94.
14. Каблуков Н.А. Лекции по
экономии сельского хозяйства, читанные в Московском университете в 1895/6 г.
–М.:типогр. Лит. Тов-ва И.Н.Кушнерев и К, 1897. С. 6,7.
15. Эволюция производственных
отношений.// «Мысль» №5. 1954. С.56.
16. Гинс Г.К.
Предприниматель. –М.:Посев, 1992. С.197.
17. Бродель Ф. Игры обмена.
–М.:Прогресс,1988. С.576.
18. Яроцкий В.Г. Курс лекций
политической экономии. –Пг.,1916. С.225.
19. Бродель Ф. Игры обмена.
–М.:Прогресс,1988. С.308.
20. Яроцкий В.Г. Курс лекций
политической экономии. –Пг.,1916. С.71.
21. Струве П. Итоги и существо коммунистического
хозяйства. Париж,1921.
22. Г.К.Гинс принадлежит к
ученым Русского Зарубежья, служил на юридическом факультете в г.Харбин (Маньджурия)
в 1920-30 гг., в послевоенное время – профессор калифорнийского университете в
Беркли.
23. Гинс Г.К.Предприниматль.
–М.:Посев,1992. С.12.
24. Гинс Г.К.Предприниматль.
–М.:Посев,1992. С.13.
25. Гинс Г.К.
Предприниматель. –М.:Посев,1992. С.22.
26. Гинс Г.К. Предприниматель.
–М.:Посев,1992. С. 16.
27. Гинс Г.К. Предприниматель. –М.:Посев,1992.
С.22.