Е.М.
Линтовская
Оренбургский
государственный университет
Лингвокультурологический
анализ религиозной лексики в произведениях А.С. Пушкина
Религиозность русского православного
человека – явление сложное и многообразное. Под религиозностью мы подразумеваем
веру в Бога, включающую в себя свод норм и типов поведения.
Для XVIII
века был характерен рост миссионерства Русской Православной Церкви, но в это же
время просвещенное общество все дальше отходило от Церкви. Вера в этот период была
чем-то устаревшим, тем, что мешало европеизации России. В XIX
веке в обществе господствовало ироническое отношение к религии, духовенству.
Как
известно, А.С. Пушкин родился в последний год XVIII века, а творчество его
пришлось на начало XIX века. С.Л. Франк еще в 1933 году задался
целью «остановиться на религиозном сознании Пушкина, так как, по его мнению, «из
всех вопросов пушкиноведения эта тема менее всего изучена».
Известно,
что родители А.С. Пушкина имели светское воспитание, в основе которого лежали
дух вольнодумства и скептически-атеистическая философия. Формально они не были
убежденными атеистами, но, как сообщает И.М. Андреев, нередко после исповеди и
причащения Святых Тайн, вечером того же дня, отец и дядя А.С. Пушкина
декламировали кощунственные стихи Парни, в которых автор издевался над
церковными таинствами и обрядами. К счастью, Пушкин «переболел» наследственными
пороками и отрекся от кощунственных стихов глупой юности. Он имел «большое
доброе сердце, чрезвычайно чуткую совесть, повышенную моральную самокритику,
исключительную высочайшую и чистейшую эстетическую одаренность вообще и светлый
поэтический гений в особенности, особую ясность творческого ума и мужественную
волю» [Андреев, 1968]. Все это помогло Пушкину понять глубокий смысл веры и
обратиться «к свету Божественной Истины, Добра и Красоты».
Примером
этому могут послужить «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Русалка»,
«Руслан и Людмила». В текстах произведений просматривается православный взгляд
поэта, проявляющийся прежде всего в деталях. Так, например, в «Сказке о мертвой
царевне и о семи богатырях» Пушкин указывает, что именно «в сочельник в самый, в ночь / Бог дает царице дочь». Сочельник, по
определению С.И. Ожегова, – «канун церковного праздника Рождества, а также
Крещения». А по возвращении царя, царица «тяжелешенько вздохнула, / Восхищения
не снесла, / И к обедне умерла».
Обедня – «церковная служба утром или в первую половину дня, во время которой
совершается обряд причащения, литургия». Елисей обвенчался с царевной. Обвенчаться – «соединиться браком по
церковному обряду». В произведении «Русалка» в уста мельника автор вкладывает
такие слова, обращенные к дочери, а на самом деле ко всем девушкам: «...пуще
беречь свою девическую честь – бесценное сокровище…». Так и в библейских
текстах: «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не
обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни
мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники –
Царства Божия не наследуют» (1Кор.6:9-10); «Бегайте блуда; всякий грех, какой
делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела»
(1Кор.6:18)»; «Ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или
любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа
и Бога» (Еф.5:5); «Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно; блудников же
и прелюбодеев судит Бог» (Евр.13:4). Царевна на предложение богатырей «одному
женою быть, прочим ласковой сестрою» отвечает: «…Как мне быть? Ведь я невеста». Об истинном смысле, заложенном
в слове «невеста» нередко спорят. В этимологическом словаре Н.М. Шанского
«невеста» – та, что не ведает, «неизвестная», «незнакомая». По данным словаря
Г.А. Крылова, «невеста» – «неизвестная родственникам жениха». В свою очередь Ф.
Ирзабеков дает свое определение, замечая, что невеста – это та, что не ведает
греха, непорочна. «Богородица же наша пребывает присно Невестой Неневестной – как символ Превысшей Небесной Чистоты» [Ирзабеков,
2007]. Невестой молодой была и Людмила.
В
произведениях также отражены православные каноны. Царь, поспешивший жениться во второй раз после смерти первой
жены, грешен. Церковь не одобряет
второй брак, поскольку он отступает от евангельского идеала абсолютной
моногамии, и видит в нем предосудительную уступку чувственности, но допускает
его. В 1 Послании Коринфянам Апостол Павел говорит, что брак и любовь не
прерываются смертью (1Кор.13:8). «Великий князь благословеньем / Дарует юную чету» – необходимость родительского
благословения была оправдана соответствующим воспитанием, предполагающим такие
отношения между детьми и родителями, которые существовали в хорошей семье эпохи
домостроя.
Герои
различаются по стилистической тональности употребляемой ими лексики. Мачеха в
минуты хорошего настроения ласково обращается к своему волшебному зеркалу:
«Свет мой, зеркальце!» и, как мы узнаем из текста, «С ним одним она была /
Добродушна, весела, / С ним приветливо шутила…». В порывах гнева она не
скупится на грубую, низкую лексику, которая отмечена в словаре С.И. Ожегова как
разговорная или просторечная: «врешь», «дурь», «брюхатая», называет зеркало
«мерзким стеклом».
Речь
положительных героев заметно отличается от речи мачехи-царицы. Даже к Чернавке,
которая ее в «даль свела», царевна обращается со словами: «Жизнь моя»; «Не губи
меня». В свою очередь Чернавка, понимая горькую участь царевны, сочувствует ей:
«Не кручинься, Бог с тобой». Богатыри ласково зовут царевну «милой сестрицей» и
т.д.
Также все
положительные герои – верующие: и царь, и царевна, и королевич Елисей, и семеро
богатырей, и даже Чернавка. Пушкин, описывая быт героев, нередко упоминает об
их религиозности. Так, попав в дом богатырей, царевна «Все порядком убрала, / Засветила Богу свечку...». Богатыри тоже
верующие: в их доме иконы (И она под
образа / Головой на лавку пала…), в их речи встречаются упоминания Бога или
лексемы, обозначающие понятия, характерные для
христианского миропонимания (Спрос не
грех; Бога ради помири нас
как-нибудь). Они с молитвою святой /
С лавки подняли… и, сотворив обряд печальный,
положили царевну в хрустальный гроб. Попав в беду, персонажи просят помощи и защиты
у Бога (Бога ради; с молитвою святой; «Один, близ дочери своей, / Владимир в
горестной молитве»; Людмила «взоры мрачные возводит / К неумолимым небесам»;
«Главы молящей жалкий стон…»; «Когда б услышал бог мои молитвы и мне послал
детей»; «Ах боже мой!... Скорей зажги свечу перед иконой»; «Лишь изредка на
поле битвы / Был слышен падших скорбный стон / И русских витязей молитвы»). Положительные
герои, нередко искушаемые темными силами, побеждают их («Как бесу в древни дни
злодей / Предал сперва себя с печали, / А там и души дочерей; / Как после
щедрым подаяньем, / Молитвой, верой и постом, / И непритворным покаяньем/ Снискал
заступника в святом»; Рогдай «Бесился… но едва, едва / Сам не смеялся над
собою») или отдаются их воле («Злой дух тревожил и смущал» «тоскующую душу»
Рогдая, и «витязь пасмурный шептал: «Убью!.. преграды все разрушу…»; от
безответной любви у старца «в унынье сердце сохло, вяло».), но автор через Елисея
отмечает, что бояться никого не нужно, кроме
Бога одного.
Положительные
герои верят в вездесущность Бога («Да не к добру пропели песню / Не свадебную,
а бог весть какую»; «…до ночи бог ведает где ездит»), в то, что Бог посылает
наказания для искупления грехов («Бог наказал меня за то, что слабо / Я
выполнил отцовский долг»), во всем полагаются на волю Божью («Коли лгу, пусть Бог велит / Не сойти живой мне с
места»; «Что бог привел услышать»), бояться греха и других предостерегают
(«Полно, не греши»; «Грех тебе так горько упрекать отца родного»; «Сердиться
глупо и грешно»). Встречаются и пожелания благ, которые не обходятся без
упоминания Божьего имени (Бог с тобой;
Бог тебя благослови). Персонажи не начинают дела без молитвы: Королевич
Елисей, / Помолясь усердно Богу,/ Отправляется в дорогу; благодарят Бога
за то, что Он пронес горести мимо («Ну, слава богу, я здоров!»; «Но слава богу!
жив ты, невредим…»; «Да, слава богу, все хорошо»; «Я каждый день, восстав о
сна, / Благодарю сердечно бога»).
Отрицательные
персонажи тоже веруют, но не в Бога, а в темные силы: мачеха-царица безбожна, горда, ломлива, своенравна и ревнива, а
ее волшебное зеркальце – вероятно, не что иное как бес, который ей помогает и
верно служит. Черномор «чернокнижным языком / Усердно демонам молился» («Руслан
и Людмила»).
Следовательно,
Пушкин использует стилистику, указывает на отношение персонажа к вере с целью
создать положительный или отрицательный образ героя.
В произведении «Русалка» мы встречаем фразу
князя: «Страшно / Ума лишиться. Легче умереть. / На мертвеца глядим мы с
уваженьем, / Творим о нем молитвы… Но человек лишенный / Ума, становится не
человеком. / …Над ним всяк волен, бог его не судит». Как видно, это перекличка
с афоризмом, который впервые встречается в трагедии неизвестного
древнегреческого автора: «Когда Божество готовит человеку несчастье, то прежде
всего отнимает у него ум, которым он рассуждает»
[http://www.pravoslavie.ru/answers/6876.htm]. Священное Писание ясно и
определенно различает состояние отсутствие (или ослабление) разума как болезнь
и безумие, как слепое и безрассудное отрицание Бога. Тексты 13 и 52 псалмов
убеждают, что безумие отождествляется с безбожием: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог» (Пс. 52:1).
Имеет
смысл предположить, что Пушкин в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» также
намеренно провел параллель с библейской историей. Царевна, не обратив особого
внимания на беспокойство пса («Пес бежит и ей в лицо / Жалко смотрит, грозно
воет, / Словно сердце песье ноет, / Словно хочет ей сказать: / Брось! ...».),
надкусила яблоко. Так же и Ева нарушила запрет Бога: «От всякого дерева в саду
ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него, смертью
умрешь» [Быт. 7:12]. И в тексте Бытия, и в сказке совершение запрещенного
действия привело к тяжелым последствиям: Адам и Ева были изгнаны из Эдемского
сада, а царевна «Пошатнулась не дыша, / Белы руки опустила, / Плод румяный
уронила, / Закатилися глаза, / И она под образа / Головой на лавку пала / И
тиха, недвижна стала...».
Таким образом, в указанных произведениях
отразилось религиозное мировоззрение А.С. Пушкина, о чем свидетельствует большое
количество религиозной лексики в речи героев и авторских репликах, в описании
действий персонажей и их быта. Следовательно, можно заключить, что, несмотря на
незавидное положение религии в России в период творчества А.С. Пушкина, писатель
сохранил и отразил в своих произведениях духовность русского человека.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Андреев И.М. Очерки по
истории русской литературы XIX века. А.С. Пушкин (Основные
особенности личности и творчества гениального поэта). Сб. 1, – Джорданвилль,
1968.
2. Библия.
Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Бытие. Гл.7. – М., 2007. –
1337 с.
3. Домострой. –
СПб.:
Наука, 1994.
4. Ирзабеков
В. Тайна русского слова. Заметки нерусского человека. – М.: Даниловский
благовестник, 2007.
5. Крылов
Г.А. Этимологический словарь русского языка. – СПб.: ООО Виктория Плюс, 2004.
6. Ожегов
С.И. Словарь русского языка. – М., ОНИКС 21 век, 2003. – 976 с.
7. Пушкин А.С. Полное
собрание сочинений в десяти томах. – М., 1957.
8. Франк С.Л. Религиозность
Пушкина. // Путь. – Париж, 1933, № 40.
9. Шанский
Н.М., Боброва Т.А. Школьный этимологический словарь русского языка. – М.:
Дрофа, 2004.
10.
http://www.pravoslavie.ru/answers/6876.htm