*112609*
История философии
К.ф.н. Гоноцкая Н.В.
Московский Государственный университет имени М.В. Ломоносова
Постижение
реальности через сотворение языка
Противопоставление поэтического творчества инструментальной рациональности в философии М. Хайдеггера формулируется через обращение к вопросу о четырех причинах. При том, что они лежат в основе инструментальности, они не обладают всей полнотой самостоятельного существования. Четыре причины – это то, в силу чего существует каждая вещь, но в то же время это то, что их соединяет вместе, что позволяет вещи явиться, и это связующее звено мы не находим в самих четырех причинах. Любая вещь имеет своим истоком эти причины, но сам исток изначально связывает ее невидимой нитью с ними. Раскрытие потаенного из сокрытого и есть существо техники – постав – иными словами, машинное производство, станки, орудия, которые позволяют воплотить в реальности то, что уже изначально заключено в сущем. Производство захватывает человека так, что не только все то, что являет себя тем или иным образом становится вновь поставом, но и сам человек, через которого главным образом все и происходит, заключается в цепкие объятия техники, становясь в конечном итоге лишь средством, вспомогательным орудием, посредством которого сущее являет себя во всей своей завершенности. В этом и состоит опасность, которую таит в себе инструментальное производство: вообразив себя господином и распорядителем всего сущего, человек незаметно растрачивает свое достоинство, суть которого – в свободном следовании судьбе, влекущей его по особому тайному пути, манящей к еще невиданным просторам сущего. Включая себя в процесс производства в роли сознательного созидателя, имеющего заранее созданный им самим проект, человек реализует его в соответствии с собственным замыслом и привлекает для его реализации необходимые ресурсы, незаметно становясь частью этого машинного процесса. Сущность техники, говорит Хайдеггер, не есть нечто техническое. Сущность – не общее родовое понятие, не то, что могло бы объединить между собой ряд механических устройств. Сущность техники – постав – это не просто совокупное название машин и аппаратов. Постав – это возможность всякой техники, воплощающаяся в реальности благодаря человеку. Уподобляя постав платоновскому эйдосу, «видности», «несокрытости» в интеллигибельном, не чувственном значении, Хайдеггер сообщает этому понятию неизвестный ранее смысл. Раскрытие потаенного у греков было связано не столько с техникой в современном ее понимании, сколько с искусством, поэзией. Поэзия дает жизнь потаенному, раскрываясь в человеческом творении во всей своей подлинности, красоте и сиянии. Но чем же принципиально отличается это освобождающее человека поэтическое мышление, имеющее дело с творением, от инструментальной рациональности, имеющей дело с орудиями?
Вопрос решается через различение вещи как орудия и вещи как творения. Вещь недостаточно считать простым носителем признаков. Определяя вещь как совокупность субстанциальных и акцидентальных признаков, мы теряем четкое разграничение на материальное и идеальное, размываем само понятие «вещности» вещи. Вещь как соединение наших ощущений, данная нам в их единстве, также упускает главное, а именно то, что вещи к нам гораздо ближе любых ощущений.
Традиционное понимание вещи как соединения формы и материи также порождает больше вопросов, чем ответов: всякая ли вещь – это форма и материя; относится ли это только к простым вещам, или и к художественному творению? Более того, каждое сочетание формы и вещества отнюдь не случайно, оно проистекает из того, что в итоге будет служить каким-либо целям. Форма и вещество основываются на служебности. Вещь, предназначение которой – служить таким-то и таким-то целям, есть орудие. Орудие, а не творение, и есть то, что получает человек в результате технического производства. Он его использует в соответствии с изначальными правилами, воспроизводя то, что заключено в самом орудии, целиком подчиняясь этому процессу. Орудие, хотя и изготовлено человеком, не может считаться «творением», оно лишено самостоятельности художественного шедевра, его самодостаточности и неповторимости.
В отличие от порабощающего человека технического производства, художественное творение дает свободу, всегда рождая нечто новое – то, что никогда не состоит в наличии. Если суть орудия – быть на служении чему-то, быть применимым для достижения какой-либо цели, то поэзия, напротив, не предполагает никаких правил к использованию – картину Ван Гога никак использовать нельзя, равно как и никто не дает правил, согласно которым нужно наслаждаться этим произведением искусства. Таково предельно широкое понимание поэзии как творчества, сотворения, но не отдельного произведения искусства, а того, что впервые дает возможность бытию открыться нам – языка. Поэзия – это творение языка. Вопреки обыденному представлению о языке как средстве общения, язык не только служит для выражения в звуках и на письме того, что должно быть сообщено, – язык впервые дает сущему имя, делая сущее несокрытым.