Алимбаев Ч.Н. - магистрант института Сорбонна –Казахстан

Алматы, Республика Казахстан

РОССИЯ– ЕВРАЗИЯ– ЕВРАЗИЙСКАЯ КУЛЬТУРА ПРОШЛОГО

По мнению П.Савицкого, Россия - Евразия действительно наследует две евразийские культуры прошлого, являясь третьей евразийской державой. «Из культур прошлого евразийскими были две - эллинистическая, сочетавшая в себе элементы эллинского «Запада» и древнего «Востока» и продолжавшая ее культура византийская, в смысле широкого восточно-средиземноморского мира поздней античности и средневековья ... Третья великая евразийская культура вышла в определенной мере из исторического преемства двух предшествующих».

Однако, далеко не все были согласны с подобной трактовкой русской идеи. «Евразийство есть попытка описания истории России без выявления того, что было сутью этой истории», - утверждал российский ученый Н.Цимбаев. Сам он усматривал эту суть в том, что с XV по XX века Россия оформлялась в качестве колониальной державы, подобно Англии и Испании и также, как и они, несла другим народам и достоинства, и недостатки европейской культуры, которая желая утвердиться в качестве единой однородной общечеловеческой культуры, «стремится во всем мире нивелировать и упразднить, индивидуальные национальные различия, ввести повсюду единообразные формы бытия, общегосударственного устройства и одинакового понятия».

Настаивая на закономерности различия, обосновывая мысль о том, что общечеловеческое не может существовать иначе, кроме как в форме национальных культур, евразийцы включаются в контекст постклассических реалий: различие, ценность уникального, его несводимость к всеобщему - ключевая идея постмодернистского дискурса. Как подчеркивает С.Хоружий, евразийцы во многом являются предшественниками современной «экологии культуры», провозгласившей принцип ценности различия.

Но культура, поскольку она культура, должна обладать единством и целостностью. Культуры «нельзя синтезировать, отвлекаясь от их индивидуального своеобразия, ибо именно в сосуществовании этих ярко индивидуальных конкретно-исторических единиц и заключается основание единства целого». Эта мысль прямо перекликается с идеями Франкфуртской школы и постмодернизма, высказанными десятилетия спустя.

Н.Трубецкой не только постулирует необходимость новой формы «открытого» синтеза, но и предлагал свой вариант осуществления такого необычного для классики синтеза. Он обращался к опыту языкознания, проводя прямые аналогии между взаимодействием языков и взаимодействием культур, и именно в языковой сфере разыскивает принципы нового синтеза.

Языки, по мнению Н. Трубецкого, согласно лингвистической традиции, объединяются в группы в зависимости от их происхождения, генезиса. Но возможен и совершенно иной, нетрадиционный и непривычный тип объединения в «союзы языков», в зависимости уже не от их происхождения, а от географической близости, порождающей культурно-историческую общность (так, языки урало-алтайские - тюркский, монгольский, угро-финский - генетически не связаны, но образуют нетрадиционный «союз языков»).

Этот принцип - революционный для лингвистики, основанный на категории «месторазвития», переносится на взаимодействие культур, что является еще одним аргументом в обосновании идеи Евразии. Культуры, подобно языкам, могут быть связаны не только генетически (славянские или тюркские культуры), но и культурно исторически, в результате длительного исторического общения, порождаемого географическими условиями и общностью территорий (евразийская культура). Принципом открытого единства и для языков, и для культур является не генетический принцип и общность происхождения, а культурно-исторический, основанный на общности «месторазвития». Причем, и языки, и культуры, объединяясь «месторазвитием», как бы постепенно переходят друг в друга, благодаря смешанным типам, образуя единую многоцветную радугу. В области языка формируется стройная гармоническая система, «в которой всякая часть, вплоть до мельчайших, сохраняет свою яркую, но повторяемую индивидуальность, и единство целого достигается не обезличением частей, а непрерывностью самой радужной сети языка». И тот же принцип осуществляется при взаимодействии культур: между географическими культурно-историческими зонами образуются смешанные типы и все вместе они представляют цветную радугу культур.

Для евразийцев существует единая евразийская культура, но это единство способствует национальному своеобразию отдельных культур, представляющих уникальные индивидуации евразийской культуры. «В будущем русская культура перестанет быть одной из европейских культур, а включится в особую евразийскую культуру, индивидуациями которой, кроме русской, будут и культуры других народов Евразии».

Новый тип синтеза, основанный на «месторазвитии», помогает Н.Трубецкому осознать и выразить своеобразие русской культуры в качестве культуры евразийской. Здесь он выступает прямым оппонентом славянофильства во всех его исторических модификациях. Генетический принцип единства полностью не отвергается, сохраняет свою силу: «основным элементом, образовавшим русскую национальность, безусловно, был элемент славянский». Но исторически славяне разошлись, каждая ветвь определила свое собственное «месторазвитие» и более значимой стала в их судьбе не общность происхождения, а культурно-историческое общение, что привело к образованию особой культурной зоны с особыми этнографическими и психологическими характеристиками, куда включились, кроме русских, и туранские народы - тюрки и угро-финны, русские «с этногеографической точки зрения представляют из себя совершенно особую величину, которую нельзя включить без остатка в какую-либо более широкую группу культур или культурную зону ... эта культура есть сама особая «зона», в которую, кроме русских, входят еще угро-финны вместе с тюрками Волжского бассейна». Туранский элемент русской культуры, основанный на сходстве исторических судеб, преобладает над славянским, основанным на общности происхождения.

И Н.Трубецкой, опираясь на материалы языкознания, этнографии, культурологии доказывает свой парадоксальный тезис. Во-первых, соотношение языков. Это именно тот элемент, который в наибольшей степени связывает славян. «Славянство не есть понятие этнопсихологическое, антропологическое, этнографическое или культурно-историческое, а понятие лингвистическое. Язык, и только язык связывает славян друг с другом». Но и этот связующий момент оказывается не столь уж надежным. Русский язык принципиально отличается от всех славянских, поскольку только он один сохранил связь со староцерковнославянской традицией, восходящей к деятельности первоучителей Кирилла и Мефодия.

Во-вторых, этнография. «В этнографическом отношении русский народ не является исключительно представителем «славянства». Русские вместе с угрофиннами и волжскими тюрками составляют особую культурную зону, имеющую связи и со славянством, и с «туранским» Востоком». И Н.Трубецкой в подтверждение сказанного обращается к анализу этнографического материала: фольклора, народных песен и танцев, что дает ему право сделать вывод: стиль русской сказки не встречается ни у романо-германцев, ни у славян, но имеет свои аналогии у тюрков. То же можно сказать и о великоросских песнях, составленных в «пятитонной» гамме, свойственной тюркским племенам. И русские танцы, для которых характерна импровизация, особый ритм, испытали влияние тюркской традиции. Этнографически, убежден Трубецкой, русские составляют одну зону не со славянами, а с тюрками.

В-третьих, антропология и психология, «славянский характер» или «славянская психика», считает Н.Трубецкой, - мифы. Каждый славянский народ имеет свой особый психологический тип, и по своему национальному характеру - поляк так же мало похож на русского, как швед на грека. «Связь русских с «туранцами» закреплена не только этнографически, но и антропологически, ибо в русских жилах, несомненно, течет, кроме славянской и угро-финская, и тюркская кровь». В народном характере и психологии русских влияние туранского элемента явно преобладает над славянским (хотя русские стремятся выдвинуть славянский элемент, замалчивая или даже стыдясь туранского). Типические черты туранской психики - душевная ясность и спокойствие, отсутствие разлада между мыслью и внешней действительностью, между догматом и бытом. Все мысли и поступки личности туранского типа укладываются в бессознательную схему, «подсознательную философскую систему». Туранская психика «сообщает нации культурную устойчивость и силу, утверждает культурно-историческую преемственность и создает условие экономии национальных сил».

Преобладание культурно-исторической общности, туранского элемента над генетической связью (славянский элемент) позволяет Н.Трубецкому сделать следующий вывод: углубление национального самопознания «неизбежно должно привести все народы Евразии к сознанию кровного, психологического и культурно-исторического братства, к сознанию этнопсихологического единства Евразии, как особого мира». Исходя из этого, напрашивается вывод о том, что туранское наследство должно определять стратегию и геополитическую ориентацию России.

Наиболее сложным и противоречивым для основоположников концепции евразийстваоказалось решение религиозной проблемы, поскольку если единство Евразииможно хоть как-то определить общностью культурно-исторических судеб, но Евразия не имеет религиозного единства.

В этой связи вопрос о религиозном единстве Евразии ставился по-разному. В первой версии утверждалась идея о «потенциальном православии» мусульман и буддистов, которые рассматривались как нехристианское исповедание (инославие), что допускала возможность утверждения в Евразии православия. В другой, более поздней версии, православие вообще не упоминалась, речь шла о «бытовом исповедничестве», проникновении религии в быт и упорядочении быта обрядом. Если установка первой версии создавала угрозу единству Евразии, то вторая вовсе уклоняется от прямого ответа на вопрос. А вместе взятые, они опровергают друг друга.

В этой связи Н.Трубецкой выступал против тезиса объединения религий. По его мнению, «ибо тот, кто хочет судить и быть выше всех религий, выйти за их пределы, чтобы обозреть все позиции, преисполняется гордыни, берет на себя то, что неподвластно человеческому разуму. Если же пытаются добиться единения путем уступок и компромиссов, то и этот путь неосуществим, поскольку ни та, ни другая религия не уступят того, что считают данным Богом».

В целом, следует отметить, что евразийцев обвиняют в сверхэтатизме, оправдании тоталитаризма, отречении от буржуазных свобод и демократических принципов, превознесение однопартийной системы. Все перечисленные пороки сосредоточила в себе концепция «идеократии».

Так, претендуя на философское обоснование евразийства, Л.Карсавин критикует исходный пункт новоевропейской философии - cogito Декарта. По мнению Л. Карсавина, под влиянием декартовской установки в европейской философии возобладало умонастроение, определившее характер и образ жизни европейцев - эгоизм и разлагающий коллективные формы общения индивидуализм. С подобных позиций государство, лишенное сверхиндивидуального сознания и воли, есть лишь сумма, агрегат, скопление индивидов. В обозначенном русле формировались, согласно Л.Карсавину, западные концепции, в том числе, концепция общественного договора, на которой основывается идея демократического государства. Эту идею, выражающую тенденцию индивидуализма Л.Карсавин решительно отвергает: в демократическом государстве народ избирает своих представителей, по сути людей незнакомых и неизвестных, доверяя им на свой страх и риск, в результате чего самым сильным властным механизмом становится бюрократия.

Согласно Л.Карсавину, необходимо руководствоваться принципиально иными философскими принципами, философией всеединства. Тогда государство предстанет не суммой, агрегатом индивидов, а исходной целостностью, «сверхиндивидуальным организмом» и станет понятным, что общество не может осуществляться вне государства, а государство - вне власти, являющейся его сущностной характеристикой. Именно власть есть форма самосознания и воли народа, выражая не сумму «воли всех», а «всеобщую волю» государства как целостной личности. С высказанных позиций демократическое представительство должно смениться так называемым «замещением»: руководящий слой формируется из лидеров действительных, а не мнимых социальных групп - профессиональных и профсоюзных, постоянно обновляется и пополняется, сохраняя живую, естественную связь с народом.

Более обоснованно излагает теорию «идеократии» в Н.Трубецкой, который тоже отвергает демократическое устройство, но по онтологическим, а не по политическим мотивам. Государство, согласно Н.Трубецкому, должно выражать и утверждать «идею-ценность», «идею-силу» преобразования культуры, одухотворения быта культурой. Эта «идея - правительница» и есть идея независимого особого мира, связанного не биологически, а экономически и исторически, т.е. с точки зрения культуры. «Совокупность народов, населяющих хозяйственно самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и той же культуры и одного и того же государства - вот то целое... (примат духовного, культурного родства и общности судьбы над родством биологическим».

До этого пункта рассуждений с Н.Трубецким можно было бы согласиться. Но в дальнейшем развертывании его аргументации появляется страшный облик тоталитарного однопартийного государства, поглотившего все сферы общественной жизни, диктующего свою волю и свою «идею», всем и каждому без исключения: «должно происходить усиленное огосударствление общественных организаций». Демократическое государство, по мнению Н. Трубецкой, не в состоянии последовательно и неуклонно следовать курсу «идеи-правительницы». Поскольку его правящий слой постоянно обновляется в результате выборов, меняются и его мировоззренческие установки, происходит беспринципное шатание из стороны в сторону. Другое дело - государству «идеократическое», где правящий слой объединяется единым мировоззрением, образуя особую государственно-идеологическую организацию.

Большинство критиков евразийства не различают между замыслом теории «идеократии» (государство как созидатель культуры нового типа) и предполагаемыми механизмами ее осуществления (однопартийность, отказ от демократических принципов, растворение общества в государстве). Типичны высказывания резкие, односторонние, однозначно обличительные: «Этатизм евразийцев - носит фашистский характер» (В.Сендеров), «У евразийцев нет никакой идеи, кроме этатизма и государственного насилия» (В.Кантор). Исключение составляет А.Соболев, который считает принцип «идеократии», заслуживающим внимания и весьма актуальным в современном мире, имея в виду его замысел, а не способы осуществления. «Только культурно-центрическая ориентация позволит государству обеспечить нормальное развитие региона. Эта идея представляется особо важной, ибо в XXI веке борьба будет вестись не за территории и сырьевые источники, а за перераспределение человеческих ресурсов».

Таким образом, противоречивым и неоднозначным предстает евразийское движение. Есть в нем и вопросы, и ответы, есть и много спорного, неразрешенного, вызывающего аргументированные возражения. Бесспорным является только одно - выдвинута, сформулирована и обоснована великая идея Евразии, содержащая в себе огромный историко-культурный потенциал и исторические перспективы. Идея, которой суждено, быть может, сыграть решающую роль в определении судеб мира в грядущую эпоху, «стать глобальным фактором мировой экономики и политики XXI века». Теоретическую мощь и практическую значимость евразийской идеи еще только предстоит освоить и осознать.

Список использованных источников

1. Байболов К. Лидеры евразийского образования //Казахстанская правда №27, 15.10.2011.

2. К истории евразийства. 1922-1924 // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Альманах. – М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. – С. 494-497. – Т. V.

3. Трубецкой Н.С. Об истинном и ложном национализме // Исход к Востоку. София, 1921, с. 71-85; Bassin M. «Classical» evrasianism and the geopolitics of russian identity // Ab imperio. 2003. №2, с. 257-266.

4. Гумилев Л.Н. Тысячилетие вокруг Каспия. Сбп., 1994. С. 86

5. Глобализация: человеческое измерение / Отв. ред. А.В. Торкунов. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2003.

6. Выступление Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева на XIV сессии Ассамблеи народа Казахстана // Актуальные проблемы изучения истории независимого Казахстана / Гл. ред. Б.Г. Аяган. — Астана, 2008, с. 16-17.