Философские науки/2. Социальная философия

Попов В. В., д.филос.н., профессор

Таганрогский государственный педагогический институт, Россия

Историческое развитие и фактор времени

В современной литературе принято считать, что философия истории непосредственно связана с фактором настоящего времени, как с одним из приоритетных концептуальных образований, то есть проблемы философии истории, так или иначе, рассматриваются в рамках всей сферы социальных отношений исследуемой современной эпохи. В этом направлении необходимо обратить внимание на то, что сама философия истории имеет одной из своих непосредственных задач выяснение и объяснение смысла исторической действительности, то есть выявление того, что представляет собой история, в чем заключается ее сущность, динамика, тенденции и перспективы развития, и т.д. Сама философия истории, естественно, не является какой-то особой методологией, отдельной от философии исторического познания и не связана с выявлением специального понятийного аппарата, который стоял бы как над терминологическими особенностями философии истории, так и над общефилософской методологией исторического исследования.

В современной литературе нередко обращают внимание на то, что сама историческая реальность имеет становление прошлого через настоящее к будущему времени, однако цикл исторического исследования заканчивается тогда, когда могут быть указаны имеющиеся исторические события, получившие определенный онтологический статус. То есть после них уже фактически происходит изменение акцентов теоретико-познавательных возможностей в отношении историкографического исследования, то есть наступает период для политической, этической, моральной или еще какой-либо оценки настоящей ситуации, а историческое исследование представляется через категориальные схемы, так как в любом историческом исследовании, конечно, должен существовать определенный предел между самим объектом описания и рациональными способами его воспроизведения.

В рамках истории философии, признавая саму проблему историчности как одну из приоритетных проблем, следует обратить внимание на то, что как раз настоящая ситуация является поводом для самых радикальных осмыслений тех или иных исторических проблем, то есть философская мысль находит в настоящем тот самый истинный смысл исторической действительности и обнаруживает определенную тенденцию направленности, и не столько на прошлое или настоящее, сколько на приоритет в отношении будущего.

Имеется непосредственный выход к тем философам, которые обращают свои взгляды на экзистенциальные проблемы исследования исторической реальности, на так называемое «вопрошающее бытие», которое в данном случае будет предполагать обращение к сущности того, что являет история, но с другой стороны та же самая проблема в рамках того же экзистенциализма неминуемо приведет к другой очень важной проблеме: является ли «вопрошающее бытие» вопрошением о конкретном историческом событии или же это событие будет пониматься в рамках контекста той или иной исторической реальности. В этой связи можно рассматривать уже n-мерный уровень исследования философии истории с точки зрения настоящего, так как настоящее может относиться как непосредственно к субъекту, так и к рациональному описанию субъектом того или иного фрагмента исторической реальности.

Принимая важность понятия «настоящего» для философии истории было бы нелепо предполагать, что философия истории обладает таким понятием настоящего, которое уже концептуально раскрыто и которое фактически предполагает своеобразную аналитическую обработку с точки зрения тех исторических подробностей, которые могли возникнуть в рамках исторических дискуссий относительно тех или иных событий, происходивших в истории, исторических фактов, процессов, которые, в конечном счете, формируют тот концептуальный каркас, который необходим для проведения адекватного исторического исследования с использованием методологических особенностей философии истории.

Обратим внимание то, что понятие «настоящего» представляется для философии истории в какой-то степени не совсем определенным не только потому, что существуют другие противоречащие трактовки его предметной области. Скорее дело в том, что понятие «настоящего» имеет в рамках философии истории не проблематический характер, а характер проблемообразующий. В противном случае, философия истории не представляет такого интереса для современных исследователей, особенно в рамках современной парадигмы после ее классического варианта; то есть через исследование понятия «настоящего» происходит в какой-то степени определение самой философии истории, но не как своеобразной философии исторических систем и тем более исторических трактатов, а как реальной философии истории, которая не только представляется с современных ретроспективных позиций, но и которая именно с этих позиций и представляется как история с точки зрения ее объяснения и понимания в рамках современного постнеклассического дискурса.

Современный постнеклассический дискурс относительно варианта изучения философии истории в аспекте исследования проблемы настоящего, конечно, с одной стороны не предполагает исследования специального вопроса о том, что представляет собой философия по отношению к конкретной исторической эпохе, конкретному историческому периоду, так как это является общефилософскими проблемами. Концептуальный анализ понятия «настоящего» в какой-то степени дает результаты, которые в принципе несколько расходятся с теми, которые являются принятыми в современной литературе. Прежде всего, конечно, нужно отметить, что сама проблема настоящего так и не получила приоритетного развития и в рамках исторических исследований, и в рамках логико-методологической литературы. То есть говорить о том, что категория «настоящего» или категориальный концептуальный аппарат, который описывает эту категорию являются разработанными, было бы видимо преждевременным.

Сама проблема настоящего имеет и более широкое значение, речь идет, например, о глобальном эволюционизме, рассматриваемом в современной постнеклассической науке. Если принимать ситуацию постнеклассического рационального осмысления мира, в рамках которого ученый-исследователь имеет дело с различного рода системами, причем сложными саморазвивающимися системами, то сам процесс перехода, сама точка отсчета, которая именно и связана с этими саморазвивающимися системами, предполагает не только их переход, но и тот определенный предел, когда одна система становится другой. Является ли это проблемой настоящего или нет – это действительно дискуссионный вопрос, над которым спорят ученые из различных областей как естественных наук, так и гуманитарных.

На наш взгляд, дело заключается несколько в другом, а именно: является ли эта проблема настоящего той проблемой, которая действительно методологически важна для современной постнеклассической науки в целом. Или же следует перенести эту проблему в более прагматичное русло, в рамки исторического исследования, когда вопросы, связанные с настоящим, являются своеобразными индексами для конкретного историко-философского исследования. Данные проблемы следует рассматривать в рамках системы, в рамках интегрального подхода, так как невозможно отделить современное историческое исследование от тех процессов, которые протекают в рамках современной постнеклассической науки.

В этом направлении следует отметить и то, что вполне допустимо своеобразное двойное измерение понятия «настоящего», то есть оно должно пониматься и как «настоящее субъекта», то есть настоящее с исторически «прибывающим обществом», и как «настоящее вообще», то есть настоящее с исторично «прибывающим сущным» и производным от реальной человеческой действительности. Подобная позиция может быть представлена и иным образом: своеобразная мера в соотношении исторического в рамках индивидуального человеческого бытия и в рамках общества переносится в сферу проблемы исторически ориентированного настоящего со смыслом своего бытия. И в этом смысле оно сопряжено с таким пониманием настоящего, которое собирает исторические времена в различные исторические эпохи, а также с прошлым, понимаемым приоритетно как «настоящее с прошлым». Далее наступает будущее, которое будет либо сочетаться с проективностью в рамках настоящего времени, либо с ожиданием тех желаний познающего субъекта, которые принесут ему максимально выгодный результат с точки зрения рационалистических ожиданий, рационалистического результата и рационалистически направленного взгляда на современную науку.

Подобная двойственность в концептуальном понимании настоящего должна быть в своих смыслах распределена и тем самым связана не с длительностью истории как процесса изменений и трансформаций, замкнутых между начальными и конечными темпоральными событиями или состояниями, а с историческим существованием вообще, допускающем в какой-то мере типологическое описание и схематическое прояснение темпоральной исторической структуры в рамках современной постнеклассической парадигмы.

Наряду с достаточно строгим концептуальным понятием «настоящего», с другой стороны нельзя говорить о том, что настоящее в рамках обыденного понимания является бесполезным и бессмысленным понятием. Конечно, понятие «настоящего» в рамках обыденной картины мира является несколько неопределенным, но при этом оно не определено вовсе не поэтому, что является поверхностным, тщательно не проработанным или по отношению к нему нельзя применять конструктивную обработку. Неопределенность связана, прежде всего, со структурированностью понимания, так как оно не связано с различными его рассудочными формами.

Это означает, что неопределенность понятия «настоящего» в рамках обыденной картины мира должна фактически рассматриваться в контексте того, что имеет историческую, но не логическую структуру понимания. То есть в рамках обыденного понимания настоящего предполагается интегральность слишком многих характеристик, которые синтетически отражают это настоящее.

Поэтому оно и выглядит, с одной стороны, несколько неопределенным, а с другой стороны, с терминологических позиций, – несколько нечётким. Но при этом, через подобное понимание всё же прослеживаются определенные тенденции исторического понимания, которые не желательно или не целесообразно вкладывать в строгие логические схемы для того, чтобы получить, с одной стороны, большую сферу тенденций в проявлении исторической реальности. А с другой стороны – иметь возможности внерациональных форм объяснения сущностных характеристик этих тенденций.

Вопрос заключается даже не в преемственности научных проблем и средств их анализа, которые позволяют относить часть их к области предрассудков, а часть – к области весьма достоверных положений. И дело даже не в допустимости или недопустимости каких-то аналогий в области исторических или философских принципов. Проблема заключается в том, что историчность принципов, законов и средств пострационального знания не может иметь неопределенного характера в той же мере, в которой они принадлежат исторически однозначным тенденциям в рамках всеобщей обозначенной схемы индетерминистских структур, хотя возможно эти тенденции и не актуализировались.

Понятие «настоящего» в рамках обыденной картины мира предполагает, по крайней мере, уяснение специфики тех исторических тенденций, которые проходят через рациональную конструкцию настоящего времени.

Обратим внимание на то, что понятие «настоящего» не просто дает возможность обратить внимание на исторические тенденции, а также даёт возможность собрать вместе те смыслы, значения, которые исследователь вкладывает в само понятие тенденции с точки зрения отнесённости исторического прошлого по отношению к историческому настоящему, по отношению к историческому будущему. При этом, с точки зрения методологии исторического исследования, очень важно обратить внимание на проблему транзитивности подобных понятий. В рамках изучения тенденций исторического, естественно, сочетаются, соизмеряются как проективность самого настоящего и его онтологической сущности так и возможно некоторая завершенность настоящего в рамках тех тенденций, которые обозначены в контексте подобного исследования. Будущее время подобных исторических событий может быть рассмотрено с точки зрения прошлого в самом настоящем.

Исследование, в рамках которого написана данная статья, выполнено при финансовой поддержке гранта ТГПИ им. А.П. Чехова. (пр. № 59 от 24.04.14).

Литература:

1. Попов В.В., Щеглов Б.С. Постнеклассическая реальность как формирование новой философской парадигмы // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М., 2012 - №2 (37) – С. 136-139.

2. Попов В.В., Щеглов Б.С. Теории рациональности (неклассический и постнеклассический подходы). Ростов н/Д., 2006. С. 145.

3. Попов В.В., Иваненко А.А., Щеглов Б.С. Социальное противоречие. – Ростов-на-Дону, 2010. – 207 с.

4. Попов В.В., Лойтаренко М.В. Социальная нестабильность в информационном обществе // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2014. – № 4 – с. 198-199

5. Музыка О.А., Попов В.В., Фатыхова Е.М. Особенности оценки системного анализа социальных противоречий и переходных периодов в трансформациях современного российского общества // Фундаментальные исследования. – 2011. – № 8 – стр. 190-194

6. Попов В.В. Философия нестабильности и современная социальная структура общества // Приволжский научный вестник. – 2012. - № 4 (8). – С. 55-58.