Философия/ 4. Философия культуры

К.п.н. Литвинцева Г.Ю.

Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств. Россия

Основные подходы к оценке феномена «массовая культура».

Массовую культуру можно считать закономерным явлением, возникшим в результате объективных процессов развития человечества. Среди исследователей наблюдаются различные точки зрения по поводу ее возникновения и принципиально различные подходы к ее оценке.

Истоки массовой культуры следует искать в Новом времени, когда в западноевропейской культуре, в результате промышленных революций, начался новый этап индустриального развития или эпоха модерна. В результате таких глобальных процессов, как научно-техническая революция, урбанизация, массовизация общества возникает массовая культура, в рамках которой формируется человек нового типа. В целом, оценка данного феномена имеет широкий диапазон – от полного отрицания (элитарная концепция культуры, концепции советских исследователей), до признания ее достижением человеческой культуры (концепции массовой культуры).

Американский социолог Д.Белл, в своей работе « Массовая культура и современное общество», связывает особенности развития современного общества с возникновением массового производства и потребления [1]. По мнению Д.Белла, массовое, демократическое общество предоставляет человеку такие преимущества, о которых его предки, если они не принадлежали к высшему сословию, не могли и мечтать. Д.Белл также делает акцент и на том, что больше не существует привилегий, так как принадлежность к демократическому, массовому обществу предполагает право и возможность выбора для всех: выбора законодателей, рода занятий или профессии, места жительства, друзей, право на приобретение желаемых вещей, право на свободное выражение своих взглядов и вкусов. В целом, Д.Белл считает массовую культуру не только закономерным явлением, но и связывает ее с достижениями человеческой культуры. Он делает акцент на том, что благодаря данному феномену, впервые в американской истории появилась единая система ценностей, образов и развлечений.

К апологетам массовой культуры можно отнести и французского философа и социолога Э. Морена, который считает массовую культуру культурой нового общественного слоя [2]. Новый слой, который, с одной стороны, возник из пролетариата, а с другой, из средней буржуазии, он также называет «средним классом» и «салариатом». По мнению, Э. Морена, культурные ценности пролетариата и буржуазии не могут быть востребованы новым слоем, так как он окончательно порывает и с теми и с другими. Для «среднего класса» необходимо сформировать новую систему ценностей и эту функцию берет на себя массовая культура.

Принципиально противоположная позиция по отношению к массовой культуре свойственна представителям элитарной концепции культуры. Идеологом данной концепции является испанский мыслитель Х. Ортега-и- Гассет. В своем знаменитом труде «Восстание масс» Х. Ортега- и- Гассет развивает мысль о том, что современное общество поражено тяжелой болезнью – засильем бездуховного, лишенного каких-либо стремлений человека. Такого человека он называет «человеком-массой». По одному-единственному человеку, считает Х.Ортега - и- Гассет, можно определить масса это или нет, это «всякий и который, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, «как все», и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью» [3, с.310-311]. Трагедию современного мира он связывает с гибелью «духовной элиты» и ее «высокой» культуры. Х. Ортега – и – Гассет считает, что общество должно быть аристократичным. Всем самым большим достижениям в культуре мы обязаны аристократическому или «избранному меньшинству». В современной культуре во все сферы деятельности, которые раньше были привилегией аристократии, проникает «средний человек», «человек-масса». Эти мысли испанского философа созвучны с мыслями ярких представителей русского зарубежья – Г.П.Федотова и И.А.Ильина.

Так, Г.П. Федотов отмечает, что после революции в большевистской России формируется новый тип человека – «практически ориентированный варвар-специалист, относящийся с презрением к высшим культурным благам» [4, т.1, с.271]. Поэтому первой задачей организации культуры после падения тоталитарного режима в России, Г.П. Федотов считает возрождение культурного слоя. Если под культурой понимать высшие формы духовной и творческой деятельности, то становится невозможным культурное равенство. Приобщение после революции к культуре масс от «станка и от сохи» привело к ее нивелированию, к снижению уровня, «измельчению духовных вод». Мыслитель считает, что «должно быть расстояние между учителем и учеником, между писателем и читателем, между мыслителем и популяризатором [4, т.2, с.215]. После падения тоталитарного режима необходима основа, фундамент для формирования духовной элиты.

О необходимости формирования духовной элиты после падения большевистского режима говорит и еще один мыслитель русского зарубежья – И.А. Ильин. Подобно Х. Ортега – и- Гассету русский мыслитель считает, что просвещение и культуру в обществе всегда развивает только меньшинство: «большинство не правит, а только выделяет свою «элиту» и дает ей общие, направляющие указания» [5, с.210]. И.А. Ильин подвергает резкой критике большевистский режим, который привлек к себе не честных, патриотически настроенных людей, а безответственных, деморализованных, беспринципных, карьеристов. Основной задачей русского национального спасения является выделение лучших людей. И.А. Ильин предупреждает, что только после крушения коммунистического строя Россия начнет возрождаться, но русский народ увидит себя без ведущего слоя.

В целом, представители элитарной концепции культуры связывают кризис современной культуры с исчезновением элиты и распространением массовой культуры.

Взгляды на массовую культуру советских исследователей носили ярко выраженный тенденциозный характер. В работах А.В. Кукаркина [6]. В.П. Шестакова [7] массовая культура отождествляется с буржуазной и прослеживается позиция, согласно которой культура развитого социализма не может иметь с ней ничего общего. Данная позиция полностью отражала существующую в СССР марксистско-ленинскую идеологию и опиралась на постулаты и решения партийных органов. Одним из таких примеров является постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике», где специально указывалось на важность раскрытия реакционной сущности буржуазной массовой культуры, которая отождествлялась с декадентскими течениями, противоречащими марксистским взглядам на литературу и искусство и являющимися «ревизионистскими эстетическими концепциями» [8, c. 525].

Только в 1994 году стал возможным выход в России монографии российского искусствоведа И. Голомштока, в которой был осуществлен объективный анализ художественной культуры России, Германии и Италии. Подробный сравнительный анализ этих культур привел исследователя к выводу о том, что любое тоталитарное искусство обладает чертами массовой культуры. При тоталитарных режимах формируется новая система взглядов и образования. О единой системе ценностей, которая стала возможной благодаря массовой культуре, говорил и Д.Белл, но, безусловно, речь шла о единстве другого рода – единстве в рамках американского демократического общества, которое предполагает право и возможность выбора для всех. Геббельс же, да и лидеры большевизма, под единством подразумевали полное подчинение человека правительственной идеологии. В этой связи, можно говорить о массовой культуре тоталитарного типа. И.Голомшток приходит к заключению о том, что одно из главных обвинений, которое тоталитаризм предъявляет авангарду, состояло в элитарности, «в буржуазной замкнутости на формально-эстетических принципах, в непонятности его языка широким массам и даже в его антинародности» [9, с. 33].

В эпоху постмодерна, которая окончательно утверждается на рубеже XX – XXI века, переосмысливаются ценности и основные идеи эпохи модерна. Если «просветительская» модель культуры эпохи модерна основывалась на приобщении человека к «высокому», «вечному», то «плюралистическая» модель эпохи постмодерна основывается на гедонистической, коммуникативной, компенсаторной, креативной концепциях. Трансформация «просветительской» модели культуры эпохи модерна обусловила и изменения в отношении к массовой культуре. Рядом с Культурой «с большой буквы» появляется, равная ей по значимости, так называемая культура «с маленькой буквы», которую Г.С. Кнабе называет «особым альтернативным культурным состоянием», связанным с культурой повседневности [10]. «Высокая» культура в обществе потребления также становится объектом потребления. Хотя иерархически она выше, по сравнению с предметами домашнего обихода, комфорта, престижа, тем не менее, и классические произведения искусства, и музыка выступают в качестве знаков престижа и статуса.

Наиболее перспективным художественным и теоретическим направлением, которое осуществляет переоценку ценностей эпохи модерна, является постмодернизм, в рамках которого в нетрадиционной и своеобразной форме происходит осмысление состояния современной культуры. Если в эпоху модерна отчетливо прослеживается дихотомия «массового» и «элитарного», то в рамках художественного и теоретического постмодернизма разрушается данная оппозиция.

Писатель - постмодернист выступает в роли «двойного агента», поскольку адресует свое произведение в равной мере элитарному и массовому читателю. Так, роман итальянского писателя У.Эко «Имя розы» адресован различным социальным слоям читателей: интеллектуальный читатель проявляет интерес к историческому сюжету, философским, богословским и психологическим рассуждениям писателя, а «неискушенный» - к детективному сюжету, к любовным коллизиям [11].

В «Generation П» [12] и «Empire V» [13]. В. Пелевина массового читателя привлекает увлекательность и доступность сюжета. Его проза дергает именно за те струны, которые у молодых людей чувствительнее всего: Смерть, Свобода, Любовь, Смысл жизни» [14,гл.5]. Пелевинские архетипические образы притягивают читателя, заставляют пережить давно знакомое как новое, помогают увидеть проблему в необычном ракурсе и отвлечься от проблем. Для подготовленного читателя произведения В.Пелевина представляют интерес с точки зрения использования им постмодернистских приемов. Его прозе свойственны такие черты, как кинематографичность, одновременное существование множества реальностей, объединение компьютерного сознания с психоделическим, пародийно-ироничное отношение к устоявшимся ценностям, к памятникам советского агитпропа.

В произведениях Д. Фаулза обнаруживается несколько уровней прочтения и адресованы они в равной мере элитарной и массовой аудитории. Так, массовый читатель воспринимает его произведения, как произведения традиционной культуры, написанные в духе авантюрного, детективного или викторианского романа. Но под поверхностью традиционного повествования Д.Фаулз выстраивают еще несколько повествовательных уровней, которые открываются только читателю интеллектуальному, изощренному, готовому принять предлагаемые автором правила игры и стать соавтором, обдумывая свои варианты развития сюжета. Именно об этом и писал Р. Барт. И. Скоропанова, анализируя его идеи, выявляет основную цель постструктуралистского чтения-письма, которое сводится к «рождению» читателя нового типа- « не пассивного, а творчески деятельного, активного, духовно свободного, отвергающего «твердый», «окончательный» смысл и все, что за ним стоит, приобщающегося к множественности культурных языков, равноправных между собой» [15,с. 46].

Роман Д. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» [16] начинается в викторианском стиле и наивный читатель готовится читать драматическую любовную историю об обманутой девушке морским офицером, которая влюбляется в викторианского аристократа. Читатель настроен на то, что после того, как герои принесут жертвы во имя любви, их ждет вознаграждение личным счастьем. Но под поверхностью традиционного повествования постепенно начинают проступать и постмодернистская ирония, и игровое начало, и многоуровневость развития сюжета и, конечно, деконструкция, с помощью которой писатель превращает викторианский роман в объект игры.

Итак, постмодернисты, в отличие от писателей и художников эпохи модерна, снимают проблему противопоставления элитарного - массовому. У. Эко объяснял зависимость постмодернистского искусства от массовой культуры, прежде всего тем, что для современного общества характерны кризисы, разрывы, потрясения, поэтому читатель ориентирован на повторения, которые постоянно присутствуют в произведениях массовой культуры. [17]. В тоже время, У.Эко делает акцент на том, что постмодернизм, с одной стороны, впитал в себя некоторые приемы массовой культуры, а с другой - отвергает ее. В этом отвержении заложены тенденции элитарности, связанные с интеллектуальным читателем и зрителем. Данная аудитория получает удовольствие от осознания того, как сделан текст, от выстраивания интертекстуальных связей, от ироничного прочтения прошлых текстов, от пародий на литературные стили и штампы.

Литература:

1. Белл Д. Массовая культура и современное общество // Америка,1963,№ 103.

2. Morin E. L esprit du temps. – Paris, 1962.

3. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. - М.,1991.

4. Федотов Г.П. Судьба и грехи России: Избранные статьи по философии, русской истории и культуры. В 2-х тт. - СПб.: София, 1992.

5. Ильин И.А. Наши задачи. – М.: МП «Радуга», 1992.

6. См. Кукаркин А.В. По ту сторону расцвета. Буржуазное общество: культура и идеология. – М.: Политическая литература, 1977; Кукаркин А.В. Буржуазная массовая культура . – М.: Политическая литература, 1978.

7. Шестаков В.П.Мифология XX века. – М.,1988.

8. Вопросы идеологической работы КПСС. Сборник документов (1965-1973 гг.). – М., 1973.

9. Голомшток И. Тоталитарное искусство. – М.,1994.

10. Кнабе Г.С. Диалектика повседневности // Вопросы философии, 1989, №5.

11. Эко У. Имя Розы.- СПб.: Фолиант, 1999.

12. Пелевин В. Generation П. – М.: ВАГРИУС, 1999.

13. Пелевин В. Empire V. – М.: ЭКСМО, 2013.

14. Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и переосмысления власти в литературе – М.: Новое литературное обозрение,2000.

15. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. М.:изд. «Флинта», «Наука», 2004.

16. Фаулз Д. Любовница французского лейтенанта. – СПб.: ИД Домино / М.: ЭКСМО, 2008.

17. Эко У. Инновация и повторение. Между эстетикой модерна и постмодерна // Философия постмодернистской эпохи. Сб. переводов и рефератов.- Минск. 1998.