Ашурбекова М.Х.

г. Махачкала Республика Дагестан

КОНФИСКАЦИЯ И АРЕСТ ИМУЩЕСТВА: ОТДЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ В СВЕТЕ НОВЫХ РЕДАКЦИЙ УК И УПК РФ

Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ в УК и УПК РФ были внесены значительные изменения, затронувшие в том числе вопросы конфискации имущества и отношений, связанных с обеспечением ее исполнения. Думается, наиболее существенным нововведением является тот факт, что конфискация имущества возвращена в сферу регулирования уголовного законодательства, которое в настоящее время определяет круг предметов, подлежащих изъятию, и регламентирует ряд иных связанных с этим вопросов. На наш взгляд, такой подход законодателя имеет ряд положительных моментов. Полагаем, что введение материально-правовых оснований изъятия имущества позволило решить ряд вопросов, которые оставались открытыми в период, когда конфискация регулировалась исключительно нормами процессуального законодательства.

Так, серьезную проблему, на наш взгляд, составляло законодательное решение вопроса об изъятии денежных средств, полученных в результате преступных действий или нажитых преступным путем, которые находились на счетах или во вкладах. Сложность ситуации была обусловлена следующим. До внесения соответствующих изменений из систематического толкования п. 2.1 ч. 1 ст. 81 и п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК РФ следовало, что конфисковано могло быть только то имущество, которое признано вещественным доказательством по уголовному делу. В то же время в роли последнего не могут выступать безналичные денежные средства, ибо вещественные доказательства всегда «материализованы в виде отдельных предметов».[4] Однако безналичные денежные средства лишены признака овеществленности.[6] Аналогичным образом складывалась и ситуация с бездокументарными ценными бумагами.

Что касается нынешнего состояния законодательного регулирования указанной проблемы, то, на наш взгляд, ситуация складывается следующим образом. Из взаимосвязи ст. 104.1 УК РФ и ст. 81 УПК РФ следует, что процессуальные нормы определяют судьбу того имущества, подлежащего конфискации, которое обладает овеществленностью и в силу этого признается вещественным доказательством. В то же время, исходя из содержания ст. 104.1 УК РФ, п. 8 ч. 1 ст. 73, п. 10.1 ч. 1 ст. 299, п. 4.1 ст. 307 УПК РФ, можно предположить, что конфискации подлежит любое имущество, в отношении которого доказана его соответствующая связь с преступным деянием. При этом не играет роли то обстоятельство, овеществлено ли такое имущество и может ли оно в силу этого быть признано вещественным доказательством. В свою очередь, повышению эффективности исполнения конфискации может способствовать состоявшееся расширение пределов наложения ареста на имущество. Так, предыдущая редакция ст. 115 УПК РФ допускала наложение ареста только на то имущество, которое потенциально могло быть признано полученным в результате преступных действий или нажитым преступным путем. Как можно заметить, данная мера не была способна обеспечить исполнение конфискации в том случае, если речь шла об орудиях, средствах совершения преступления и пр. Недаром некоторые авторы указывали, что "необходимо предусмотреть наложение ареста на имущество для обеспечения сохранности любого вещественного доказательства".[1;4] Действующая редакция ст. 115 УПК РФ выгодно отличается тем, что позволяет арестовать любое имущество, которое согласно ч. 1 ст. 104.1 УК РФ может быть в дальнейшем конфисковано.

Следует отметить и имеющуюся несогласованность материального и процессуального законодательства в рассматриваемой части. Например, действующая редакция уголовного закона содержит указание на конфискацию средств преступления. Однако в уголовно-процессуальном законодательстве последние специально не оговорены, как это имело место и до внесения изменений. Содержание ч. 1 ст. 81 УПК РФ позволяет прийти к выводу о том, что законодателем они отнесены к иным предметам, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела. В результате налицо следующая коллизия: п. "г" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ указывает на необходимость конфискации средств преступления, принадлежащих обвиняемому, в то время как из содержания п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ следует, что средства преступления подлежат возврату обвиняемому в случае, если он является их законным владельцем.

Не меньше вопросов вызывает законодательное решение относительно круга обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Так, согласно п. 8 ч. 1 ст. 73 УПК РФ подлежат доказыванию обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Более детальное рассмотрение приведенной формулировки позволяет сделать выводы о том, что законодатель упустил из внимания как минимум два обстоятельства.

Во-первых, в названной норме не упоминаются средства преступления. Вместе с тем не вызывает сомнения то обстоятельство, что использование определенных предметов в качестве средств преступления должно быть доказано, равно как и использование чего-либо в качестве орудия.

Во-вторых, в п. 8 ч. 1 ст. 73 УПК РФ ничего не говорится о необходимости доказывания того обстоятельства, что имущество, названное в п. "б" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, является результатом "преобразования" материальных ценностей, полученных в результате совершения преступления или доходов от этого имущества. Думается, для того чтобы изъять такое имущество, нужно все же доказать указанную связь.

То же самое можно сказать и в отношении п. 10.1 ч. 1 ст. 299, п. 4.1 ст. 307 УПК РФ: законодатель "забыл" упомянуть в соответствующих нормах о средствах преступления и имуществе, указанном в п. "б" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ.

Аналогичный пробел содержится и в ч. 3 ст. 115 УПК РФ. Более того, без изменений в данной норме осталась формулировка "получено в результате преступных действий", хотя в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ уже используется формулировка "полученных в результате совершения преступлений". Последняя в данном смысле представляется более верной, поскольку учитывает те случаи, когда имущество получено путем бездействия, например в результате незаконного удержания. Соответственно ч. 3 ст. 115 УПК РФ такие случаи не охватывает. Хотя УК тоже не избежал названного недостатка: в ч. 3 ст. 104.1 также говорится об имуществе, полученном в результате преступных действий. Налицо очередной изъян в законодательном регулировании.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что для эффективного применения конфискации законодателю необходимо продолжить работу в этом направлении. Как минимум следует устранить указанные недостатки и противоречия, а также восполнить существующие пробелы.

Литература:

1. Висков Н.В. Предметы преступления, орудия и средства его совершения в аспекте решения судьбы вещественных доказательств // Российский следователь. 2006. N 3. С. 3.

2. Кострова М.Б. Язык уголовного закона: научное наследие М.Д. Шаргородского и современность // Правоведение. 2004. N 3. С. 32.

3. Нургалиева М.А. Понятие вещественных доказательств в советском уголовном процессе // Правоведение. 1972. N 3. С. 114;

4. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Часть общая. Тула: Автограф, 2001. Т. 1. С. 218.

5. Шарифов Т.Э. Иск в уголовном процессе. Ульяновск: Изд-во УлГУ, 2000. С. 27;

6. Яни П. Наложение ареста на счета предприятий // Законность. 1995. N 7. С. 31.