К вопросу о дезертирстве в годы гражданской войны

Долгова А.В.

Пермский государственный университет

К вопросу о дезертирстве в годы гражданской войны

Дезертирство, как явление, имеет давнюю историю. Оно отмечалось в разные времена и в различных странах. Различие было в масштабах, причинах и последствиях данного явления. Россия в своей истории также сталкивалась с дезертирством. Особенно масштабным оно было в годы Первой мировой войны. С проблемой дезертирства столкнулись и новые власти после революции 1917 г. В условиях Гражданской войны и белые, и красные вынуждены были принимать меры против угрожающих размеров дезертирства. Борьба с дезертирством продолжилась после Гражданской войны. Отмеченное позволяет утверждать, что дезертирство, как явление, можно отнести к числу острых проблем для государства и власти и к числу важных научных проблем. Без изучения проблем дезертирства история Гражданской войны и послевоенного развития будет не полной.

Дезертирство порождало грабежи, насилия, убийства, бандитизм, а это очень острые проблемы для любого государства и в любое время. Острота проблемы вынуждала власти принимать жесткие, а иногда неадекватные меры для борьбы с дезертирством. Опыт борьбы с дезертирством – самостоятельная и очень важная научная проблема, которая имеет не только научное, но и практическое значение.

Дезертирство имело место в советское время, имеет место и в современной России. Изучив опыт прошлого, власть современной России может использовать его для решения данной проблемы не только на современном этапе, но и в будущем.

Дезертирство – самовольное оставление военнослужащими военной службы или уклонение от таковой[1]. В России проблема дезертирства существует давно. Еще при Петре I обозначились мотивы, по которым военнослужащие не желали идти в армию, уклонялись от службы в ней. Одна из них – продолжительность срока воинской службы. Сначала служили пожизненно, затем 25 и 20 лет. Большая часть жизни солдата проходила вне дома. Это лишало его возможности находиться с семьей и заниматься хозяйством.

Основным способом уклонения от службы в то время было бегство из мест проживания, так как затеряться в массе беглых крестьян, воров и прочих асоциальных элементов на огромной территории России не составляло труда. Да и государство не имело необходимых сил и средств, чтобы своевременно предотвратить дезертирство и уж тем более разыскать беглых солдат или призывников. Многие уносили с собой оружие, чтобы затем устроиться наемниками в европейские армии. Кроме того, вооруженные дезертиры нередко становились бандитами и представляли опасность для общества. Видами наказания для них были: смертная казнь, избиение шпицрутенами, вырывание ноздрей, пожизненная ссылка на галеры. Иногда в случае добровольной явки смертная казнь заменялась каторгой. Для укрывателей дезертиров предусматривалось наказание: от крупных штрафов до смертной казни. Но применяемые меры не были эффективными. На стороне дезертиров было население, стремившееся помочь им, поскольку в хозяйстве всегда нужны были рабочие руки.

В период правления Александра II была проведена военная реформа, в результате которой был сокращен срок действительной службы до 6 – 7 лет, после чего солдаты увольнялись в бессрочный отпуск.

Как массовое явление дезертирство возникло в годы Первой мировой войны. По некоторым данным зимой 1915 – 1916 гг. дезертиров было около 1,5 млн. Запасные части из-за нехватки опыта не могли восполнить потери на фронте, а органы снабжения, ввиду плохой работы транспорта, не имели возможности своевременно обеспечить транспортировку военнослужащих, в результате чего значительная часть армии находилась в тылу и не могла быть задействована на фронте[2].

После событий Октября 1917 г. потребовалась сила, которая смогла бы укрепить позиции партии большевиков и защитить революционные завоевания. Эту функцию первоначально выполняли отряды Красной гвардии. Красногвардейская повинность распространялась на мужчин в возрасте от 18 до 50 лет. Отряды должны были следить за порядком на местах, бороться со спекуляцией, оказывать помощь местным властям в реквизиции излишков хлеба, подавлять контрреволюционные выступления[3].

Декретом от 15 января 1918 г. было положено начало строительству регулярной Красной Армии. Но распространившиеся к этому времени в обществе антивоенные настроения не способствовали ее созданию. Кроме того, Первая мировая война еще продолжалась, поэтому положение усугублялось притоком дезертиров в сельскую местность, от которых население узнавало подробности положения дел на фронте. По словам М.Д. Бонч-Бруевича, «солдаты прямо писали о том, что воевать не могут и хотят домой»[4].

Впервые обязательный призыв был осуществлен в июне 1918 г. и распространен в основном на рабочих и крестьян Москвы и Петрограда. В уездах Приволжского, Уральского и Западносибирского военных округов проводится массовый призыв в армию рабочих и крестьян. 10 июля 1918 г. V съезд Советов принял постановление о проведении военной мобилизации по всей стране[5]. В сентябре перешли к призыву целых возрастных контингентов, а в апреле 1919 г. – к всеобщей мобилизации[6].

Привлечение на службу в Красную Армию военных специалистов, т.е. офицеров, унтер-офицеров и генералов царской армии объяснялось отсутствием у Советской власти своих военных кадров, опыта мобилизации и войны, и нехваткой соответствующих знаний в военном деле. В июле 1918 г. на V Всероссийском съезде советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов Л.Д. Троцкий отметил: «Рабочий класс и крестьянская масса не имеют навыка в управлении и серьезного количества знаний, мало инженеров, мало врачей и генералов, которые не были бы отравлены контрреволюционным духом… Но отсюда нельзя делать вывода, в силу которого мы должны отказаться от услуг старого командного состава… Разумеется, бывает измена и призывы к стачкам и факты саботажа… мы должны ловить таких саботажников и беспощадно душить их, а честных инженеров,…специалистов поддержать»[7].

К концу 1918 г. в Красной Армии числилось 22 тыс. офицеров и генералов и 128 тыс. унтер-офицеров[8]. Позднее, 18 ноября 1919 г. на I Всероссийском совещании по партийной работе в деревне, В.И. Ленин уже отметил: «В [Красной Армии] работают десятки тысяч старых офицеров и полковников. Если бы мы их не взяли на службу и не заставили служить нам, мы не смогли бы создать армии»[9].

Трудность мобилизации в Красную Армию во многом была связана с социальным составом населения. Особенно сложно она проходила в тех местах, где не было заводов и было мало рабочих. Например, в Пермской губернии на одну волость в среднем приходилось 3 – 5 рабочих, занимавшихся столярными, кузничными или кожевенными работами и обеспечивающих хозяйство местных жителей. Поэтому провести мобилизации в Красную Армию в таких районах в первые месяцы Гражданской войны оказалось трудной задачей. К тому же некоторые военные комиссары не стремились выполнить план по набору в Красную Армию, а иногда и сами за взятку или по личным мотивам способствовали уклонению от призыва.

Необходимость создания Красной Армии и возникшие в этом деле препятствия, вынуждали большевиков переходить к насильственным мобилизациям. В источниках упоминаются «обязательные» и «принудительные» мобилизации. Термин «обязательные мобилизации» употреблялся теми, кто их проводил через приказы и повестки военных учреждений.

Термин «принудительные мобилизации» означал конвоирование призывника к месту службы, применение физической силы, оружия, угроз, уговоров или морального нажима и использовался мобилизованными, чтобы в критический момент снять с себя ответственность за службу в той или иной армии. Так, например, военнослужащий, попавший в плен к одной из сторон, на вопрос почему он пошел служить в Белую/Красную армию, мог ответить, что «был принудительно мобилизован». С этой целью на призывных пунктах мобилизуемые нередко просили выдать справку или указать в военном билете принудительный характер службы.

В числе первых, кто начал проводить принудительные мобилизации, были повстанцы антибольшевистского Ижевско-Воткинского мятежа, начавшегося 17 августа 1918 г. Причиной мятежа послужил запрет торговли в рамках политики Военного коммунизма, продовольственная диктатура, и, конечно, начавшиеся призывы в Красную Армию.

Главными зачинщиками стали проводиться мобилизации среди местного населения. Но поскольку призыв участвовать в мятеже поддержали не все, мобилизации стали приобретать принудительный характер. Среди участников были фронтовики, рабочие, интеллигенция.

По поводу характера мобилизаций мнения исследователей расходятся. Естественно, что в советский период писали о принудительном характере, поскольку это был «белогвардейский мятеж». Противники же Советской власти считали, что мобилизации были добровольными и обосновывали это недовольством политикой большевиков.

Бывший начальник штаба Ижевской дивизии А.Г. Ефимов отмечал, что рабочие Ижевского завода восстали против большевиков, чтобы отстоять свои интересы, поэтому принудительных мобилизаций не могло быть. При этом А.Г. Ефимов утверждал, что мобилизованные были недовольны политикой большевиков в деревне, поэтому и поддержали восставших[10].

После поражения часть повстанцев ушла с остатками белых за Каму и примкнула к армии Колчака, другая – вернулась домой, либо вынуждена была перейти на сторону красных, так как за службу на стороне белых грозили репрессии. Позднее и те и другие были причислены большевиками к дезертирам. Несмотря на то, что некоторые участники восстания вернулись домой и не воевали в дальнейшем, им не удалось избежать ответственности за дезертирство, так как, по мнению большевиков, «они скрывались дома».

Важно отметить, что с началом принудительных мобилизаций, проводимых красными и белыми, возникло множество способов уклонения, в результате чего выявились главные причины дезертирства. Но при этом мобилизации не позволяли узнать точное число дезертиров, поскольку военнослужащие могли быть несколько раз мобилизованы одной из сторон и несколько раз дезертировали.

Рассмотрим способы уклонения от службы. До начала принудительных мобилизаций был распространен способ, который заключался в непосредственном уклонении от службы, например, бегством из частей и (или) переходом на сторону противника, неявкой на мобилизационные пункты. Второй способ представлял собой дезертирство в скрытой форме, при котором военнослужащие выискивали всевозможные причины в законном порядке покинуть фронт или уклониться от мобилизации, например, по причине здоровья или семейных проблем. Судя по архивным источникам, в годы Гражданской войны дезертировать предпочитали именно таким образом, поскольку в данном случае вероятность быть наказанным сводилась к минимуму.

Позднее Центральной комиссией по борьбе с дезертирством (Центркомдезертир) были определены самые распространенные «виды» дезертирства: побег, самовольная отлучка, уклонение от мобилизации и учета военнообязанных.

Побегом считалось самовольное оставление военнослужащими своей части или места службы, длящееся свыше шести дней, а при отсутствии добровольной явки – и менее шести дней; опоздание на службу без уважительных причин, длящееся свыше шести дней при перемещении, переводе, перечислении, командировке, выписке из госпиталя и т.п. К побегу приравнивались: самовольный переход военнослужащего из одной воинской части или учреждения в другие; повторное самовольное оставление своей части или места службы[11].

В вопросе о том, как уклониться от службы, призывники (большинство которых были крестьяне) не отличались особой изобретательностью. Так, например, отмечалось формальное прибытие на сборный пункт, и, дождавшись, когда их возьмут на учет, расходились по домам. Отправка на фронт мобилизуемых, таким образом, срывалась.

Еще одним способом уклонения стала сознательная явка на сборный пункт без вещей, необходимых в дорогу. При этом крестьяне говорили, что необходимо вернуться за ними домой, на что в военкомате им отвечали согласием, и они вновь расходились. Придумывали разные причины – например, «сходить за хлебом», «вернуться за одеждой» или «нужно в больницу».

В 1918 г. мобилизации в Красную Армию не распространялись на все категории населения. Были исключения, когда призыву не подлежали, так называемые «незаменимые работники». Это послужило поводом для массового уклонения. Местные власти ссылались на нехватку кадров и необходимость оставить «для нужд населения» того или иного специалиста.

Примечательно, что осенью 1918 г. от мобилизации в Красную Армию уклонялись не только рядовые рабочие и крестьяне, но и советские работники. При этом обнаружилось, что сфера их деятельности была весьма широкой – от выполнения функций по борьбе с контрреволюцией до устройства праздников, посвященных годовщине Октябрьской революции.

Необходимо отметить, что при отступлении Красной Армии многие военнослужащие, самовольно покинув ее, впоследствии поступили работать на военные заводы, железные дороги, водный транспорт, сплавы лесов, трудовые артели, кооперативы, исполкомы, военкомы. Ближе к окончанию Гражданской войны они были взяты на учет вышеперечисленными предприятиями и организациями с правом оставления на местах как военнообязанных, не служивших ранее в Красной Армии. Удивительно, но этой категории дезертиров удалось избежать наказания. Она оставалась на месте работы «до особого распоряжения» длительное время[12].

Несмотря на то, что в первой половине 1918 г. сильно развилось дезертирство, удалось накопить опыт и необходимые знания, чтобы начать борьбу с этим явлением и создать достаточно боеспособную армию. К этому времени уже были известны основные причины уклонения от службы.

Прежде чем перейти к рассмотрению причин, отметим, что не всегда нежелание воевать приводило к намеренному уклонению от службы. Иногда потенциальные дезертиры хотели бы уклониться, но не имели для этого возможности или не знали, как надо действовать. Поэтому желание дезертировать должно было быть достаточно сильным, чтобы преодолеть так называемые сдерживающие факторы. Прежде всего, это – боязнь репрессий со стороны властных структур, затем – моральная сторона дела («дезертировать – плохо», «быть дезертиром – значит быть предателем»), наличие семьи – как возможного объекта репрессий за то, что родственник является дезертиром.

Поскольку дезертирство было массовым явлением, то и причин для него было достаточно много. Какую-либо одну причину «в чистом виде» найти сложно. Дезертирство вызывалось, как правило, многими или несколькими причинами. Условно их можно объединить в четыре группы: политические, социальные, экономические и психологические. К первым следует отнести: революционное настроение на фронте и в тылу; влияние политических партий – меньшевиков и эсеров; увлечение политикой солдат; принудительные мобилизации; последствия привлечения специалистов старой армии; дезорганизаторские действия принудительно мобилизованных в ряды Красной/Белой армии; бюрократизация военных учреждений; отсутствие действенных мер по предотвращению дезертирства.

Ко второй группе причин относятся: нехватка военного опыта; социальная незащищенность военнослужащих и их семей (отсутствие льгот, пособий); отрыв от хозяйственных и полевых работ; реквизиции; отсутствие дисциплины; дискредитация Красной Армии в глазах большинства мобилизованных, как следствие бесконтрольного произвола контрреволюционных элементов в ее рядах, в советских и партийных структурах; неуставные отношения в армии.

В третью группу вошли такие причины, как разруха на транспорте, невозможность доставки продовольствия, нехватка обмундирования, т.е. плохое снабжение армии и военнослужащих.

К психологическим причинам следует отнести: страх быть убитым; переживание мобилизуемых за благополучие семьи и хозяйства; всеобщая паника на фронте вследствие обескураживающих слухов (слухи о поражении или массовой сдаче в плен); усталость; болезни; потери товарищей; религиозные убеждения; малодушие работников по борьбе с дезертирством.

В целом было множество причин для дезертирства, и эти причины существовали в течение длительного времени. Большая часть из них была устранена лишь к окончанию Гражданской войны.

Наличие фактов дезертирства вынуждало власти обеих противоборствующих сторон принимать меры. Формирование Красной Армии и борьба с дезертирством в ней проходили параллельно.

Ранние сведения о комиссиях по борьбе с дезертирством (комдезертиры) и принимаемых ими мерах относятся к лету 1918 г. Источники свидетельствуют, что они существовали как в Красной, так и в Белой армии еще до образования Центральной комиссии по борьбе с дезертирством (Центркомдезертир). Это были временные, неофициальные органы власти, возникшие стихийно под воздействием военного времени. Работа комиссий была тесно связана с военными комиссариатами, которые регулярно отчитывались о сложившейся на местах обстановке центральным властям. Там где не было комдезертиров, их функции выполняли военные комиссариаты на местах.

Постановлением Совета Обороны от 25 ноября 1918 г. была образована Центральная комиссия по борьбе с дезертирством, которая должна была носить временный характер. Председателем комиссии был И.Л. Дзевялтовский. В обязанности комиссии входило создание на местах органов по борьбе с дезертирством и контроль за их деятельностью.

Центркомдезертиром устанавливались следующие меры наказания на пойманных дезертиров: от денежных вычетов (в утроенном размере причитавшегося им за время отсутствия из части содержания) – до расстрела включительно; всех укрывателей дезертиров, председателей домовых комитетов и хозяев квартир, в коих будут обнаружены укрывающиеся – привлекать к принудительным работам сроком до пяти лет[13].

Образование Центркомдезертира послужило сигналом к созданию на местах в январе 1919 г. полевых, губернских и уездных комиссий по борьбе с дезертирством.

Постановлением Центркомдезертира от 28 февраля 1919 г. военнослужащий, отсутствовавший в своей части более 7 дней, считался дезертиром. Всех дезертиров предполагалась различать: «по слабости воли» и «злонамеренных». К первым следовало относить тех, которые пробыли в отлучке 14 или более дней, но по уважительной причине. Злостными признавались дезертиры, отсутствовавшие более 14 дней, а также оказавшие сопротивление при задержании, скрывшие свое имя, бежавшие более одного раза и если их побег сопровождался уносом казенных вещей или оружия[14].

Центркомдезертир требовала от местных комиссий решительных мер по борьбе с дезертирством. В период с 15 по 22 февраля 1919 г. ею был выработан проект декрета об ответственности за укрывательство дезертиров и за непринятие мер по борьбе с дезертирством[15].

На местах комиссии не имели четкого плана действий. Постановления, издаваемые Центркомдезертиром, не всегда доходили до пункта назначения, а если это и происходило, то многие работники комиссий не могли реализовать их на практике, так как зачастую они были неграмотными. Кроме того, возникал параллелизм в работе комиссий и других советских организаций, таких, например, как, исполкомов или военкоматов, потому что борьба с дезертирами на основании вышеуказанного приказа от 8 августа 1919 г. Военного совета 3-й армии, входила и в их компетенцию.

Кроме параллелизма имели место и другие негативные явления. С началом борьбы с дезертирством стало давать о себе знать кумовство, взяточничество и доносительство. К этому добавлялось и то, что среди работников советских и военных учреждений были враждебные Советской власти элементы – меньшевики и эсеры. Нередко они способствовали укрывательству дезертиров. В составе комиссий могли также находиться родные и близкие дезертиров или просто знакомые, которые по просьбе сельчан за взятку обычно в виде продовольствия, выдавали документы, подтверждающие негодность призывника к службе по состоянию здоровья или другие документы, позволяющие призывнику уклониться от службы.

Заметим, что в деле борьбы с дезертирством неудачи постигли, прежде всего, сельские власти. Из-за проблем на транспорте отсутствовала или обрывалась связь местных комиссий с центральными. Попытки наладить ее встречали упорное сопротивление дезертиров. При этом вся ответственность в реализации мер борьбы с дезертирством возлагалась на местные комиссии.

По мере утверждения Советской власти борьба с дезертирством качественно изменялась. Начинается борьба с бандитизмом как массовым явлением. Пока трудно определить точное время, когда на смену «борьбе с дезертирством» приходит «борьба с бандитизмом».

И в Красной, и в Белой Армии, пытались бороться с дезертирством, как с помощью традиционной меры – расстрела, так и рядом других мер, возникших в ходе войны. Обзор архивных источников показал, что в разных районах применялись разные меры борьбы с дезертирством.

В истории борьбы с дезертирством можно выделить карательные и предупредительно-профилактические меры. Среди карательных мер известны: расстрел и взятие в заложники, конфискация имущества или земельного надела, облавы, агентурная разведка и другие.

К предупредительно-профилактическим мерам следует отнести: недели добровольной явки дезертиров, помощь семьям красноармейцев, агитация и пропаганда, привлечение крестьян к борьбе с дезертирством, изъятие оружия у населения.

Рассмотрим карательные меры.

Анализ архивных данных показал, что расстрел дезертиров не был широко распространен по сравнению с другими мерами. Применение высшей меры наказания не могло решить проблему дезертирства. Это лишь усугубило ситуацию, так как возникла угроза сокращения личного состава. Подавляющая часть дезертиров в составе маршевых рот, штрафных рот или «особо опороченных частей» засылалась на наиболее опасные участки фронта[16].

Одной из карательных мер было взятие заложников. В июне 1919 г. территория Московской губернии была охвачена восстаниями дезертиров. Московская губернская комиссия по борьбе с дезертирством совместно с губвоенкомом и ГубЧК разработала план борьбы с восставшими. С этой целью в район восстания был послан отряд в 500 человек ГубЧК и отряд ВОХР. В результате репрессий – наложения контрибуций на волости и взятия в заложники членов семей дезертиров – восстания удалось подавить. После чего была констатирована «значительная добровольная явка дезертиров»[17].

Заметим, что в наиболее сложных условиях борьба с дезертирством проходила в отдаленных районах. Поэтому местные власти пытались самостоятельно решать проблему дезертирства, в том числе используя карательные меры. Так, в Пермской губернии в рапорте начальнику карательного отряда Красовскому военный комиссар Усть-Сылвенской волости Пермского уезда сообщал о принятых им мерах по борьбе с дезертирами и результатах: «Прибыл с отрядом в Усть-Сылвенскую волость, где был уже назначен день явки, но население категорически отказалось, поэтому назначил …вторичный день явки, в который после некоторых убеждений часть …явилась, но ставила условие, чтобы никто не оставался из их товарищей, подлежащих наравне с ними мобилизоваться. Явившиеся были препровождены в Пермь, а за дезертирами – отряд, но так как отряд шел днем, то никого в деревне не оказалось. Исходя из этого …вынужден был принять другой образ действий: делать поездки ночью – в таких поездках очень часто мы заставали дезертиров дома, в крайнем случае, их родителей, которых и забирали в качестве заложников, после чего являлись и сами дезертиры. Таким образом, были собраны все дезертиры Усть-Сылвенской волости»[18].

Карательные меры нередко вызывали сопротивление населения властям. Летом 1919 г. взбунтовались крестьяне Тульской губернии в ответ на наложение штрафа в 534 тысяч рублей на 19 селений Денисовской волости Тульского уезда. Восставшие выступили с лозунгом: «Не дать ни одного дезертира, каких бы жертв это не стоило!»[19]. Лишь после того как местные власти вынесли ряд смертных приговоров, дезертирство в Туле пошло на убыль.

В сводке Центркомдезертира с 16 по 31 июля 1919 г. в Костромской губернии было зарегистрировано 15 случаев конфискации имущества, 4 случая лишения земельного надела, укрывателей и семей дезертиров оштрафовано на сумму 56 700 рублей. В той же губернии на деревни Волосово, Юрино, Отереково Нерехтского уезда были наложены штрафы в размере 185 тысяч рублей. Во Владимирской губернии – 2 случая лишения наделов дезертиров, на с. Дубенки Судогодского уезда – штраф 100 тысяч рублей за укрывательство, Новогординский завод – 20 тысяч и на с. Артемьево – 80 тысяч рублей[20].

В целях борьбы с дезертирами применялись облавы, что позволяло выслеживать дезертиров в местах наибольшего скопления народа – площадях, рынках, ночлежных домах. В процессе облавы под руководством военного комиссариата, участвовали милиция, комендант. Накануне закрывались все входы и выходы в район предполагаемой облавы, затем создавались два пропускных пункта, на которых присутствовали члены комиссии, пропуская оцепленных и проверяя у них документы. Всех подозрительных лиц отправляли в милицию, где решалась их дальнейшая судьба. О готовящихся облавах сообщалось в сводках Центркомдезертира.

В годы Гражданской войны командование Красной Армии применяло агентурную разведку. Это позволяло добиваться неплохих результатов, особенно при подавлении антибольшевистских восстаний с участием дезертиров.

В Осинском уезде Пермской губернии под видом противников Советской власти в среду дезертирских групп внедрялись сотрудники организаций по борьбе с дезертирством. Так, один из них со своим напарником под видом колчаковских офицеров, были заключены в тюрьму, где находились дезертиры. Членам организации удалось войти в доверие к ним и узнать сведения о местонахождении других дезертиров. Подтвердилась также информация и об отрицательном отношении крестьян к Советской власти в Осинском уезде. Говорилось, что «Советская власть их грабит, отбирая последнее, на фронте солдаты сдаются большими партиями…. Советская власть отбирает хлеб, масло, яйца …привезут в Осу и там делят все между собой»[21].

Наиболее эффективными среди предупредительно-профилактичеких мер борьбы с дезертирством были «недели добровольной явки», но по истечении срока которых, как правило, следовали репрессии.

Постановлением Совета обороны от 3 июня 1919 г. дезертирам из армии и уклонившимся от мобилизаций предоставлялась возможность добровольно вернуться в ближайший военкомат в течение семи дней. В этом случае гарантировалось освобождение от суда и наказания. По истечении семидневного срока дезертиров судили и приговаривали к различным наказаниям вплоть до расстрела. Среди прочих мер постановлением предусматривались такие наказания, как частичное или полное лишение земельного надела с последующей передачей его семьям красноармейцев. Виновные в укрывательстве семьи дезертиров подлежали наказанию в виде урочных работ в хозяйствах красноармейцев.

В случае отказа со стороны местного населения оказывать помощь местным властям в борьбе с дезертирами, налагались штрафы на те селения, жителями которых они являлись. С другой стороны, те, кто помогали бороться с дезертирством, освобождались от штрафов и общественных работ.

Необходимо отметить, что «недели добровольной явки» успешно применялись лишь в том случае, когда дезертирство не принимало организованной формы. Так, в июле 1919 г. Костромская и Владимирская губернские комиссии по борьбе с дезертирством признали нецелесообразным объявления нового срока явки, так как они уже обрели напряженную борьбу, причем в Костромской губернии она была вызвана вооруженным восстанием дезертиров[22].

В июне – июле 1919 г. в Красной Армии сложилась система, благодаря которой возникла возможность в зависимости от обстоятельств назначать или отменять паек семьям военнослужащим. Постановлением Центркомдезертира от 24 июня 1919 г. семьи дезертиров лишались пайка, моментом восстановления права на паек считалось прибытие дезертира на фронт[23]. В сентябрьском постановлении семьи дезертиров лишались всех видов пособий и помощи[24].

В то же время служба в Красной Армии предусматривала не только обеспечение пайком, но и оказание различной помощи по хозяйству в семьях красноармейцев, как например, заготовка дров, проведение полевых или строительных работ.

Большая ответственность со стороны руководства Центркомдезертира возлагалась на работников тех комиссий, которым удавалось устранить дезертирство на своей территории. Их отправляли в районы, где эта проблема была наиболее серьезной. Согласно постановлению Совета обороны от 2 июля 1919 г. Центркомдезертир приняла решение временно командировать представителей комиссий в губернии, где борьба с дезертирством не дала значительных результатов. Так, из Рязани были командированы 5 человек: 1 – в Курск, 1 – в Орел, 1 – в Тулу, 2 – в Калугу[25]. Не трудно заметить, что приведенные данные свидетельствовали об острой нехватке опытного кадрового состава.

В целях привлечения на свою сторону рабочих и крестьян, командование РККА широко пропагандировало классовую ненависть к врагу, что отражалось в различных листовках, воззваниях и других печатных материалах. В этих изданиях разъяснялся справедливый характер Гражданской войны, велась агитация за Советскую власть, разоблачались зверства белогвардейцев, насильно мобилизованным в армию Колчака объяснялись условия перехода в Красную Армию[26]. Большое значение придавалось печати в деле политико-просветительской работы с личным составом Красной Армии и населением прифронтовой полосы. К тому же это способствовало разложению в войсках противника.

Заметим, что похожие мероприятия проводились и в Белой Армии. Для проведения агитационных работ привлекались представители духовенства, чтобы «ходить в окопы, беседовать о вере, проповедовать поход против антихриста, а для того чтобы бороться с большевистской агитацией, надо поставить во главе контрразведки опытного офицера-жандарма»[27].

Предупредительно-профилактической мерой в борьбе с дезертирами являлся сбор оружия у населения. В.И. Ленин в «Письме ЦК РКП (б) к организациям партии» 9 июля 1919 г. писал: «Если мы сумели многое и очень многое (в наилучших губерниях) сделать убеждением, умелой агитацией, целесообразным подходом к делу для добровольного возвращения в Красную Армию дезертиров, то нет сомнения, что так же много, если не больше, можно и должно сделать для добровольного возвращения оружия»[28].

Подобная мера предотвращала возможность дезертиров вооружаться. 12 июля 1919 г. в Пермской губернии Осинский ревком приказал: «Всем лицам, оставшимся от колчаковских банд, немедленно явиться в сельские и волостные исполкомы и сдать оружие. Все добровольно явившиеся будут водворены в своих домах»[29].Позднее Пермская губкомдезертир конфискованное имущество сдавать запретила, поскольку «все отобранное обмундирование и оружие …служит вещественным доказательством о злостности дезертира, а потому все …должно препровождаться вместе с дезертирами …в уездную комиссию»[30].

Применялась политическая обработка дезертиров и красноармейцев на фронте и в тылу. Проводились митинги: «Дезертирство старой армии», «Дезертирство Красной Армии и его вред», «Что такое Советская власть, цель ее, задачи» и др.

В борьбе с дезертирами власти стремились привлечь местное население. Еще в августе 1919 г. Центркомдезертир предписала установить на местах запечатанные ящики «для опускания жалоб на неправильную и несвоевременную выдачу пайка и неоказания помощи семьям красноармейцев, а также заявления об известных дезертирах»[31].Ящики периодически распечатывались комдезертирами, которые принимали соответствующие меры.

Предполагалось, что подобная мера поможет властям контролировать ситуацию и избежать возможных проблем. Однако в действительности на местах оказалось иначе. В сентябре 1919 г. в Оханском уезде Бабкинский волисполком приказал оборудовать ящики, «на вид почтовых и повесить при крупном стечении народа у исполкома и других видных мест запечатанными, коих назначение: отпускать в них жалобы местному населению об удовлетворении семей красноармейцев пособием и жалобы на проживающих дома дезертиров»[32]. В ящик помещали мешок и каждую субботу извлекали его содержимое. Далее составляли акт, в котором указывался месяц, число выемки, количество жалоб. Припечатав сургучной печатью, мешок отправляли в вышестоящую комиссию. Непосредственное участие в этом деле принимали: представитель компартии, военкомата и три члена семей красноармейцев. У одного из последних хранились ключи от ящика[33].Результативность этой меры в Бабкинской волости не известна. Однако в другой волости – Рождественской – народ смутно представлял, с какой целью устанавливали ящики, на вид почтовые. Вместо жалоб в ящиках местная комиссия обнаружила письма родственникам[34].

С ноября 1919 г. система мер в отношении дезертиров претерпела значительные изменения. 4 ноября ВЦИК призвал все местные органы Советской власти вступить в борьбу с контрреволюцией, а также счел «возможным и необходимым облегчить участь тех, чьи преступления перед рабочим классом не вызывают ныне крайней необходимости лишения их свободы»[35]. В результате постановлением ВЦИК таким дезертирам были сокращены сроки в местах их заключения до 5 лет. ВЧК в короткие сроки предлагалось пересмотреть списки всех заложников и освободить тех, содержание которых «не было вызвано крайней необходимостью». Приговоренным за дезертирство расстрел заменили лишением свободы до 5 лет, либо переводу их в штрафные части и затем на фронт. Вернувшиеся добровольно в установленные сроки, освобождались от наказания.

Частный вопрос о дезертирстве и борьбе с ним в России в 1917 – начале 20-х годов выводит нас на важные выводы и обобщения. Обстановка в стране и в мире с начала Первой мировой войны все заметнее усложнялась. Если в самом начале Первой мировой войны у населения преобладали патриотические настроения, желание быстрее закончить войну победой над Германией, то по мере затягивания войны настроение у значительной части населения стало меняться. Желания воевать становилось все меньше и появлялось желание уйти от войны и от службы в армии. К 1917 году стала очевидна усталость от войны у солдат и крестьянской массы, которая в основном поставляла солдат.

Особое место в проблеме дезертирства занимает крестьянство. Деградация сельского хозяйства в целом и миллионов отдельных хозяйств за годы Первой мировой войны достигла таких пределов, что крестьяне не хотели идти сами и отдавать своих сыновей ни в Красную Армию, ни в царскую, ни Временного правительства, ни Советской России, ни в Белую Армию. Это вполне объективная основа для массового дезертирства из всякой армии.

Органы советской и белой власти активно искали наиболее эффективные способы борьбы с дезертирством. Применялись самые различные меры от штрафов до расстрелов. Очень часто эти меры не давали результатов, и не потому, что крестьяне проявляли упорство характера, а часто потому, что крестьянское хозяйство было доведено до полного упадка. Сказывалось и идейное убеждение или политическое предпочтение крестьян, а иногда и голый расчет, что выгоднее уплатить штраф и тем сберечь работника, родственника. Нередко власти вводили круговую поруку, то есть коллективную ответственность сельских сообществ даже за отдельных дезертиров. Но и это не всегда помогало. И белые, и красные вынуждены были подключать к борьбе с дезертирством уже существующие военные и гражданские структуры власти, либо создавать специальные карательные органы.

В отличие от белых красные создали специализированные органы для борьбы с дезертирством: «комдезертиры», что придавало борьбе более организованный характер, повышало эффективность и масштабность борьбы. Советские органы власти довольно часто объявляли амнистию или смягчение наказания, но добровольно явившихся всегда было меньше, чем задержанных.

Борьба красных отличалась и тем, что они чередовали и сочетали самые крайние меры, например, расстрелы, взятие заложников, введение контрибуций и штрафов, с более мягкими, предупредительными, профилактическими, агитационно-пропагандистскими. Такие меры, как условный штраф, условная конфискация, условный расстрел не вели к обострению отношений с крестьянами и отражали желание власти обойтись без крови.

Белые же применяли более решительные и жесткие меры борьбы, чем красные, что вызывало большее неприятие у населения и вынуждало крестьянскую массу все более склоняться на сторону красных.

В целом в Гражданской войне и, в частности, в борьбе с дезертирством решающую роль играла политика. Если Белые движения и Белые армии прямо или косвенно несли старые порядки и мало заботы проявляли о массах, заставляя строгостью и силой подчиняться властям, то большевики оказались более гибкими и искусными. Кроме насильственных карательных мер, они оказывали помощь семьям красноармейцев, да и крестьянской массе. Только в 1919 г. большевистские власти дали крестьянам России 212 тыс. плугов и борон, 1 800 тыс. кос и серпов, 80 тыс. сельскохозяйственных машин. Имело место снижение налогов на крестьянские хозяйства, повышение закупочных цен на зерно, был организован обмен товаров на хлеб, введены льготы на заготовку леса для строений и прочее. Эти и другие меры во многом обеспечили победу в Гражданской войне и успех борьбы с дезертирством как явлением.